Когда началась война, Галина Алексеевна Фигуровская совмещала работу невропатолога с заведованием городской поликлиникой. Врачей мобилизовывали на фронт. Готовилась и она. Но из облздравотдела пришла телеграмма, в которой ей было приказано за сутки передать дела в поликлинике и немедленно приступить к развёртыванию эвакогоспиталя на базе дома отдыха в Шиморском. Срок исполнения – месяц.
Галине Алексеевне было тогда 32 года. Отличный специалист-невропатолог, она сумела показать себя и талантливым организатором. Поэтому её утвердили на должность начальника эвакогоспиталя. Начинать пришлось с нуля, оснащались всем необходимым: от кроватей до оборудования, инструментария, белья, перевязочного материала. Ей были даны сверхполномочия: куда б не обращалась за помощью – решение только положительное.
Вспоминает Евгений Евгеньевич Фигуровский:
– С четырёх лет я был с мамой в госпитале. Детская память цепкая, поэтому запомнилось многое. Её кабинет располагался на первом этаже. А жили мы в отдельном корпусе для медработников. В центральном здании находились операционная и послеоперационные палаты. Помню как привозили раненых. На лошадях. Зимой – в санях, летом – на телегах. Кого-то не довозили, они умирали от тяжёлых ран. Транспорта иного не было. Одних раненых – сразу на операцию, других – на перевязки, третьих – безнадёжных – в другой корпус. Когда началось сражение под Москвой, врачи и медсёстры не выходили из операционной сутками. Спали только тогда, когда падали от усталости.
Раненых эшелонами везли до Навашино, потом по узкоколейке до станции, что находилась за заводом ДРО, и далее на повозках – в госпиталь. Помню, что врачи не могли никуда отлучиться. Медсёстры в периоды затишья могли уехать в Выксу навестить родных, мама – в Горький только по важным делам.
Потом уже, став взрослее и выбрав профессию медика (насмотрелся в детстве страданий человеческих), расспрашивал маму уже в послевоенное время о тех, кто работал тогда в госпитале. По её рассказам, блестящим хирургом был Василий Васильевич Панин, ставший главным хирургом Владимирской области. Из блокадного Ленинграда приехал хирург Василий Филатович Алексеев. Сначала в качестве пациента, ибо ему требовалась и помощь врачей, и восстановление. После войны он остался работать в нашей ЦРБ и, кстати, меня многому научил, когда после окончания мединститута я тоже начинал работать хирургом.
Запомнился мне невропатолог Натан Лейкинас. Как только закончилась война, он возглавил отделение в Горьковской областной больнице им. Семашко, и мы по роду деятельности часто с ним встречались.
В госпитале был клуб, кинозал. Там показывали фильмы для раненых. Туда же бегал и я. Фильмы были довоенные, патриотические: «Иван Грозный», «Александр Невский», «Сердца четырёх». На втором этаже – бильярдная комната. Как бы тяжело ни было, но раненые находили минуты для того, чтобы поиграть в шахматы, бильярд, послушать пластинки на патефоне. В клубе устраивались танцы.
...Госпиталь был закрыт в 1946 году и Галину Алексеевну демобилизовали в звании майора медицинской службы. Стала заведовать горздравотделом, работала главным врачом-невропатологом, главным врачом Выксунского городского медобъединения, просто невропатологом. Она была человеком сильным духовно и нравственно. Все повороты судьбы встречала стоически и спокойно, были ли то радостные или горестные события.
В 1952 году Указом Президиума Верховного Совета РСФСР ей, невропатологу, и главному врачу Выксунского горздравотдела Алексею Романовичу Ратюку первым в городе было присвоено почётное звание Заслуженного врача РСФСР. Это было настолько значимое событие, что в огромном зале поликлиники состоялся по этому поводу праздничный вечер. Представьте, январь 1952 года, а зал – в цветах! Поздравления, подарки, слова признательности. Заслуженная слава…
А жизнь продолжалась. Ежедневные приёмы, консультации, общественная работа. Она избиралась депутатом городского Совета пять раз, один раз Арзамасского, и дважды Горьковского областного.
Галина Алексеевна обладала ценным качеством доктора и человека: умением выслушать, понять и ненавязчиво дать совет. Она из тех, кто лечил словом. Её спокойствию и житейской мудрости удивлялись коллеги. Феноменальной памяти – поражались. Никогда не записывала номера телефонов и фамили – всё помнила. Бодрость духа сохраняла до последних дней жизни. Именно про таких людей говорят, что они соль земли.
Елена Липатова. Фото из семейного архива
