Большой террор – большие жертвы

visibility
Перед вами вторая, заключительная, публикация в рамках информационного проекта отдела миссии и социального служения Выксунско-Павловской епархии ко Дню памяти жертв политических репрессий. В предыдущем материале наши читатели могли ознакомиться с...

Перед вами вторая, заключительная, публикация в рамках информационного проекта отдела миссии и социального служения Выксунско-Павловской епархии ко Дню памяти жертв политических репрессий. В предыдущем материале наши читатели могли ознакомиться с ранее не опубликованными документами по делу монахини Маргариты, ставшей последней в XX веке настоятельницей Иверского женского монастыря. Сейчас перед вами материалы с временной тематической выставки в доме-музее Баташёвых-Шепелевых, которые познакомят с последним священником храма Рождества Христова (в XX веке) – отцом Петром Смольяниновым, список репрессированного выксунского духовенства, предоставленный отделом миссии и социального служения Выксунско-Павловской епархии, и небольшие исторические справки на тему.


Пётр Фёдорович Смольянинов

Большой террор – большие жертвыАрестован 5 мая 1933 г. Приговорён Особым совещанием к трём годам концлагеря. Освобождён в ноябре 1935 года. Вновь арестован 21 августа 1937-го. Приговорён тройкой к высшей мере наказания. Расстрелян 28.11.1937 г.

Пётр Федорович родился в п. Горбатка Селивановского района Ивановской области в семье потомственного священника. Веру в общечеловеческие ценности христианства укрепил в себе, пройдя «университеты» империалистической войны.

В 1919 году, женившись на уроженке с. Досчатое Шитовой, пошёл работать инспектором в Рабкооперацию. Бывая в Выксе с ревизиями, он, как человек верующий, посещал богослужения в церквях, монастыре.

В 1921 году Смольянинов был приглашён выксунской общиной на пост священника Христо-Рождественской церкви. Он принимал и помогал всем приходящим к нему, тем, кто так же, как и он, всем сердцем стремился к Богу.

В 1931 году дом отца Петра был подвергнут обыску. В протоколе обыска, подписанном уполномоченным Родионовым и понятой Л.И. Щегловой, кратко отмечено: «Ничего не обнаружено». Однако через день Смольянинова арестовали и осудили на три года. Как в воду канул священнослужитель. На запрос жены только в августе 1933 года пришло сообщение: «Содержимый под стражей П.Ф. Смольянинов едет (отправлен) по станции «Лодейное поле» в распоряжение Свирского ОГПУ».

Большой террор – большие жертвыОтбыв срок, Пётр Фёдорович в1936 году вернулся в Выксу. На лесоповале он потерял здоровье, но не утратил веру и силу духа. Ни уговоры, ни просьбы родных, ни советы друзей, от него отвернувшихся, оставить служение Богу, не помогли. Он отправился на своё прежнее место службы – в Большую церковь. Продолжал служить и проповедовать, сполна оправдывая высокое звание священника. С готовностью пострадать за Христа встретил он свой второй арест. Церковь была закрыта в том же 1937 году.

Список выксунского репрессированного духовенства (данные, известные на сегодняшний день)

Архангельский Василий Фёдорович, 1866 г.р., уроженец с. Катунки Чкаловского р-на, житель с. Сноведь, священник. Арестован 17.11.37 г. Умер в б-це ОМЗ** УНКВД 10.12.37 г.

Бельский Димитрий Владимирович, 1880 г.р., уроженец г. Арзамаса, житель с. Досчатое, священник. Арестован 21.10.37 г. Приговорён к девяти месяцам. Дело не закрыто. Умер 20.07.38 г. в б-це ОМЗ УНКВД.

Братановский Владимир Иванович, 1876 г.р., уроженец и житель с. Шиморское, священник. Арестован 03.11.37 г. Приговорён тройкой 20.11.37 г. к 10 годам ИТЛ*.

Багрова Александра Ивановна, 1896 г.р., уроженка и жительница Выксы, монахиня. Приговорена Особым совещанием 14.12.31 г. к трём годам ссылки в Северный край.

Булаева Христина Васильевна, 1886 г.р., уроженка д. Студенка Тамбовской губ., жительница г. Выксы, ткачиха-кустарь, монахиня. Арестована 01.11.37 г. Приговорена тройкой 20.11.37 г. к восьми годам ИТЛ.

Востоков Иван Васильевич, 1865 г.р., уроженец г. Ардатова, житель г. Выксы, счетовод ВМЗ, председатель церковного совета. Арестован 21.09.37 г. Приговорён тройкой 20.11.37 г. к 10 годам ИТЛ. Умер в больнице ОЛАГа 24.12.37 г.

Вишняков Владимир Иванович, 1873 г.р., уроженец с. Никола Гора Владимирской губ., житель с. В.Верея, священник. Арестован 11.09.37 г. Приговорён тройкой к высшей мере наказания. Расстрелян 20.11.37 г.

Владычин Владимир Владимирович, 1902 г.р., уроженец с. Борисово Муромского р-на, житель с. Решное, священник. Арестован 21.10.37 г. Приговорён тройкой 22.12.37 г. к высшей мере наказания. Расстрелян 03.01.38 г.

Гмирянский Евлогий Андреевич, 1881 г.р., уроженец с. Дубовый Гай Полтавской губ., житель с. Борковка, священник. Арестован 16.10.37 г. Приговорён тройкой 06.11.37 г. к 10 годам ИТЛ. Умер в СИБЛАГе 18.11.38 г.

Гусев Константин Павлович, 1874 г.р., уроженец с. Панфилово Муромского р-на, житель г. Выксы, псаломщик. В 1936 г. находился под арестом (дела нет). Арестован 20.10.37 г. Приговорён тройкой 6.11.37 г. к 10 годам ИТЛ.

Державин Василий Михайлович, 1896 г.р., уроженец с. Хрипуново Ардатовского р-на, житель с. Виля, священник. Арестован 19.10.37 г. Приговорён тройкой 22.12.37 г. к высшей мере наказания. Расстрелян 03.01.38 г.

Земенский Максимилиан Антонович, 1890 г.р., уроженец г. Ленинграда, житель п. Проволочное, священник. В 1921 г. осуждён к двум годам лиш. св. Арестован 22.09.37 г. Приговорён тройкой 20.11.37 г. к высшей мере наказания. Расстрелян 28.11.37 г.

Кулашкина Елена Прохоровна, 1880 г.р., уроженка и жительница г. Выксы, пенсионерка, член церковного совета. Арестована 10.10.37 г. Приговорена тройкой 20.11.37 г. к 10 годам ИТЛ.

Крылов Михаил Антонович, 1866 г.р., уроженец с. Омутец-Пестьянский Ивановской обл., житель с. Ближне-Песочное, священник. В 1925 г. осуждён Выксунским нарсудом, в 1932 г. – краевым судом к трём годам лиш. св. Арестован 22.09.37 г. Приговорён тройкой 20.11.37 г. к высшей мере наказания. Расстрелян 02.12.37 г.

Лебедев Иван Васильевич, 1870 г.р., уроженец с. Яковцево Владимирской губ., бывший священник, житель с. Борковка. Приговорён Особым совещанием 16.11.28 г. к трём годам ссылки в Сибирь. (Есть данные, что, возможно, вновь арестован 04.01.38 г. Приговорён областным судом 26.05.39 г. к трём годам лишения свободы).

Лебедев Фёдор Иванович, 1876 г.р., уроженец с. Сиуха Д.-Константиновского р-на, житель с. Виля. Приговорён тройкой 22.12.37 г. к высшей мере наказания. Расстрелян 03.01.38 г.

Лепорский Василий Иванович, 1880 г.р., уроженец с. Володятино Иваново-Вознесенской обл., житель г. Выксы, нарядчик ремонтно-строительного цеха Нижнего завода (возможно, не работал), бывший дьякон. Арестован 26.12.37 г. Приговорён тройкой 03.01.38 г. к высшей мере наказания. Умер в больнице ОМЗ 12.01.38 г. (Есть данные, что, возможно, был арест в 1933 году. Тогда был приговорён к трём годам концлагеря. Освобождён по болезни 22.11.34 г.).

Малютина Елена Ивановна, 1879 г.р., уроженка с. Мальково Калужской губ., жительница г. Выксы, без определённых занятий, монахиня. Арестована 01.11.37 г. Приговорена тройкой 20.11.37 г. к восьми годам ИТЛ.

Милютин Анатолий Николаевич, 1894 г.р., уроженец с. Лесуново Павловского р-на, житель г. Выксы, священник. Арестован 05.05.33 г. Приговорён тройкой 19.06.33 г. к трём годам концлагерей. (По другим данным: священник Большого храма. Арестован 21.09.37 г. Приговорён тройкой 20.11.37 г. к расстрелу. Расстрелян 28.11.37 г.).

Малов Иван Порфирьевич, 1875 г.р., уроженец с. Хухорево Большеигнатовского р-на, житель с. Чупалейка, священник. Арестован 07.08.37 г. Приговорён тройкой 21.09.37 г. к высшей мере наказания. Расстрелян 13.10.37 г.

Никольский Михаил Александрович, 1875 г.р., уроженец с. Степаньково Ляховского р-на, житель с. Н.Верея, священник. Арестован 18.11.37 г. Приговорён тройкой 14.12.37 г. к высшей мере наказания. Расстрелян 26.12.37 г.

Орлов Пётр Иванович, 1881 г.р., уроженец с. Покровское Тульской губ., житель с. Семилово, священник. Арестован 20.10.37 г. Приговорён тройкой к 10 годам ИТЛ.

Синадский Александр Петрович, 1900 г.р., уроженец с. Вьютино Ляховского р-на, житель с. Шиморское, дьякон. Арестован 23.12.37 г. Приговорён тройкой 31.12.37 г. к высшей мере наказания. Расстрелян 10.01.38 г.

Синадский Пётр Михайлович, 1875 г.р., уроженец с. Никулино Московской обл., житель с. Полдеревка, священник. В 1933 г. находился под арестом два месяца, был осуждён на три года условно. Арестован 07.08.37 г. Приговорён тройкой 20.11.37 г. к высшей мере наказания Н. Расстрелян 02.12.37 г.

Смольянинов Пётр Фёдорович – см. материал.

Снегирев Иван Васильевич, 1890 г.р., уроженец с. Степаньково Владимирской обл., житель г. Выксы, дьякон Большого храма. Арестован 21.09.37 г. Приговорён тройкой 20.11.37 г. к 10 годам ИТЛ. (По другим данным, возможно, жил в г. Муроме, дьякон. Приговорён Особым совещанием к ссылке на поселение в Красноярский край).

Угринович Александр Павлович, 1881 г.р., уроженец с. Елизаветовка Ростовской обл., житель г. Выксы, священник. Арестован 21.07.43 г. Приговорён областным судом 27.09.43 г. к 10 годам ИТЛ и к 5 годам без п/п.

*ИТЛ – исправительно-трудовой лагерь. **ОМЗ – отдел места заключения.

Большой террор.
Так политические репрессии конца тридцатых называют не случайно. Это, пожалуй, одна из самых больших «чисток» за всю историю России. Она затрагивала и видных политических деятелей, и писателей, и военных, да даже собственно НКВД, и, конечно, духовенство.

По различным данным, в 1937-1938 годах по обвинению в антисоветской деятельности было арестовано более 1 500 000 человек, из которых к высшей мере наказания было приговорено порядка 680 000. Другие источники называют цифру в 1,3 млн репрессированных. Единственно верных данных нет. Однако можно сказать о том, что практически каждый второй арестованный «враг народа» приговаривался к расстрелу.

Для сравнения: в царской России с 1825 по 1905 год по политическим преступлениям было вынесено 625 смертных приговоров, из которых менее двухсот были приведены в исполнение, а в 1905-1910 гг. вынесено 5 735 смертных приговоров по политпреступлениям, из которых приведён в исполнение 3 741.

Тройка.
В состав тройки обычно входили: председатель – местный начальник НКВД, члены – местные прокурор и первый секретарь областного, краевого или республиканского комитета ВКП(б).

Решения выносились заочно – по материалам дел, представляемым органами НКВД, а в некоторых случаях и при отсутствии каких-либо материалов (по представляемым спискам арестованных). Характерным признаком дел, рассматриваемых тройками, было минимальное количество документов, на основании которых и выносилось решение о применении репрессии. В картонной обложке с типографскими надписями «Совершенно секретно. Хранить вечно» обычно подшиты: постановление об аресте, единый протокол обыска и ареста, один или два протокола допроса арестованного, обвинительное заключение. Следом в форме таблички из трёх ячеек на пол-листа идёт решение тройки, которое обжалованию не подлежало, и, как правило, заключительным документом в деле являлся акт о приведении приговора в исполнение.

Живая память

Как-то в гостях мне предложили посмотреть одну старую книгу, найденную в своё время чуть ли не на помойке – после того как разбирали училище на Островского. Точного названия не вспомню – один из томов истории гражданской войны. Год издания – примерно 1937-й. Привычно для энциклопедических серий на первой же странице перечислены фамилии двух десятков составителей. А интерес в следующем: многие из этих имён просто закрашены чернилами. Наверное, это сделали в тот самый момент, когда авторы попали под репрессии (а они попали).

Вроде был человек, а вроде нет – осталась лишь жирная линия. Да, учившиеся по этим книгам, может, и не узнали имён людей, приложивших руки к её созданию. Но стёрлись ли они вообще? Думается, что нет – ведь у каждого из них были родные, близкие, друзья, которые помнили. В конце концов, в напоминание всё же остались их труды.

Говорят, нельзя убить дважды. Убитых физически не выкорчевать из сердец тех, кто остался жить и хочет помнить. Не переписать историю, пока есть её свидетели. И даже родись ты по истечении многих лет со дня тех страшных событий, нельзя не задуматься о том, что увековечено словами. Если только совсем не мыслить, не читать, не слушать.

Анна Ахматова. Реквием
В страшные годы ежовщины*** я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то «опознал» меня. Тогда стоящая за мной женщина с голубыми губами, которая, конечно, никогда в жизни не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):
– А это вы можете описать?
И я сказала:
– Могу.
Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом.
Вместо предисловия

Перед этим горем гнутся горы,
Не течёт великая река,
Но крепки тюремные затворы,
А за ними «каторжные норы»
И смертельная тоска.
Для кого-то веет ветер свежий,
Для кого-то нежится закат –
Мы не знаем, мы повсюду те же,
Слышим лишь ключей постылый
скрежет
Да шаги тяжёлые солдат.
из Посвящения

Иван Елагин. Амнистия
Ещё жив человек,
Расстрелявший отца моего
Летом в Киеве, в тридцать восьмом.
Вероятно, на пенсию вышел.
Живёт на покое
И дело привычное бросил.
Ну, а если он умер, –
Наверное, жив человек,
Что пред самым расстрелом
Толстой
Проволокою
Закручивал
Руки
Отцу моему
За спиной.
Верно, тоже на пенсию вышел.
А если он умер,
То, наверное, жив человек,
Что пытал на допросах отца.
Этот, верно,
На очень хорошую пенсию вышел.
Может быть, конвоир ещё жив,
Что отца выводил на расстрел.
Если бы я захотел,
Я на родину мог бы вернуться.
Я слышал,
Что все эти люди
Простили меня.

Николай Заболоцкий. История моего заключения (мемуары)
...Начался обыск. Отобрали два чемодана рукописей и книг. Я попрощался с семьёй. Младшей дочке было в то время 11 месяцев. Когда я целовал её, она впервые пролепетала: «Папа!» Мы вышли и прошли коридором к выходу на лестницу. Тут жена с криком ужаса догнала нас. В дверях мы расстались.
Меня привезли в Дом предварительного заключения (ДПЗ), соединённый с так называемым Большим домом на Литейном проспекте. Обыскали, отобрали чемодан, шарф, подтяжки, воротничок, срезали металлические пуговицы с костюма, заперли в крошечную камеру. Через некоторое время велели оставить вещи в какой-то другой камере и коридорами повели на допрос.
Начался допрос, который продолжался около четырёх суток без перерыва.
...
Следователи настаивали на том, чтобы я сознался в своих преступлениях против советской власти. Так как этих преступлений я за собою не знал, то понятно, что и сознаваться мне было не в чем.
– Знаешь ли ты, что говорил Горький о тех врагах, которые не сдаются? – спрашивал следователь. – Их уничтожают!
– Это не имеет ко мне отношения, – отвечал я.
Апелляция к Горькому повторялась всякий раз, когда в кабинет входил какой-либо посторонний следователь и узнавал, что допрашивают писателя.
Я протестовал против незаконного ареста, против грубого обращения, криков и брани, ссылался на права, которыми я, как и всякий гражданин, обладаю по советской Конституции.
– Действие Конституции кончается у нашего порога, – издевательски отвечал следователь.
...
От времени до времени брали на допрос того или другого заключённого. Процесс вызова был такой.
– Иванов! – кричал, подходя к решётке двери, тюремный служащий.
– Василий Петрович! – должен был ответить заключённый, называя своё имя-отчество.
– К следователю!

Александр Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ
...Христиан было множество, этапы и могильники, этапы и могильники, – кто сочтёт эти миллионы? Они погибли безвестно, освещая, как свеча, только в самой близи от себя. Это были лучшие христиане России. Худшие все – дрогнули, отреклись и перетаились...
 

Проект Ксении Абдулхаковой. Фото из архива музея-усадьбы Баташёвых-Шепелевых