Жить ради жизни

Конец 1950-х годов, времена массовой «кукуризации» в СССР. Место действия – посёлок Илькино Горьковской области. Бригадирша-активистка Зинаида Т., услышав призывы отечественного агитпропа повсеместно сажать на полях нашей Родины кукурузу, уговорила местную молодёжь принять участие в выращивании этого однолетнего растения на одном из колхозных участков. Всё лето молодые люди трудились в поте лица на экспериментальном поле, но результат того стоил – кукуруза выросла отборная. По округе разнеслась слава о небывалом урожае, в Илькино зачастили городские и областные фотокорреспонденты, здоровенные початки демонстрировали на сельхозвыставке в Выксе. За трудовые успехи молодых колхозников премировали – выдали… несколько мячей и сетку для игры в волейбол, а бригадирше Зинаиде вручили наручные часы «Заря». После церемонии награждения девушка приехала домой, стала заводить механизм, а часы не работают! Всё илькинское население потом долго потешалось: «Зинке за работу дали браковошные часы!»

На снимке середины 1960-х годов изображён участок грунтовой дороги Чупалейка-Илькино. Расстояние между этими соседними пунктами составляло шесть километров, но для илькинских жителей, привыкших много ходить пешком с самого детства, эта дистанция считалась незначительной: час пути – и ты на месте

Эту комично-драматичную историю из жизни мне рассказал 68-летний Андрей Тимофеевич Ефремов, когда погожим октябрьским утром мы шагали с ним по извилистой лесной тропе в направлении Илькино. Этот посёлок уже давно считается безлюдным – последние местные жители покинули свои дома свыше 20 лет назад. Чтобы добраться до заброшенной илькинской территории, нам пришлось оставить машину в соседней деревне Мяре и пройти три километра через лес в сторону бывших колхозных полей. Иного способа добраться до урочища не было – все подъездные грунтовые дороги разбиты, в осеннюю распутицу попытка про-ехать по здешним колдобинам на легковом авто заранее обречена на провал. Мы и не стали рисковать, решив прогуляться и по пути поговорить об илькинском быте в советскую эпоху.

Андрей Тимофеевич Ефремов (68 лет): «Мой папа был призван на фронт в 1942 году и, получив контузию в одном из боёв, прибыл лечиться в выксунский госпиталь, где познакомился с моей мамой, коренной илькинской жительницей. После войны отец директорствовал в чупалейской и городских школах, через отдел народного образования он мог легко оформить для меня путёвку в пионерлагерь, но я всегда отнекивался: «Хочу в Илькино!» В этом посёлке жили мои дед и бабка, и летние каникулы я всегда жил у стариков. Тянуло меня в Илькино, там было вольготно. Играл с ровесниками, купался, а уж когда местный конюх предлагал нам, детям, во время полуденного перерыва попасти коней, мы были на седьмом небе от счастья. Уже больше полвека прошло, а моё детское воспоминание об Илькине всё так же свежо и отчётливо: заходишь в посёлок, а перед глазами – широкая улица с двумя рядами домов…»

– А вот ещё одна история. Жила в Илькине семья Кочнёвых. В своё время они приехали к нам из-за реки, так и остались здесь насовсем. Обычная семья, жили не лучше и не хуже других. И вдруг – новость: в первые послевоенные годы при очередном тираже Государственного займа они выиграли 50 тысяч рублей по облигациям! Это были громадные деньги! Местные бабы, узнав о выигрыше, пришли к дому Кочнёвых: «Ой, Ефимия! Счастье-то какое вам подвалило, а! Какие деньжищи-то выиграли!» А та в ответ: «Что вы, что вы, какой выгрыш! У нас ещё 300 рублей налогов не плоцено!»

Сам-то Андрей Тимофеевич родом из близлежащего села Чупалейка, но в Илькине у него ещё с царских времён жили родственники по линии матери, поэтому местную летопись знает досконально. Показывает старые фотокарточки, скороговоркой перечисляет события и фамилии, что ни спроси – на всё готов ответ. «Мой папа всю жизнь историю в школе преподавал, от него и передалась мне тяга к изучению прошлого, – поясняет пенсионер. – Всегда было интересно познавать историю края, откуда я родом…»

Давным-давно, в застойные советские годы илькинские старожилы рассказывали Андрею Тимофеевичу, как в начале ХХ века три семьи Беловых из села Илькино Лехтовской волости Меленковского уезда переехали со своим немудрёным крестьянским скарбом в нашу губернию. Илькино – старинное владимирское поселение, оно было известно ещё в начале XIX века. Название этому пункту было присвоено в честь самого первого жителя по имени Илья, который прославился ещё и тем, что построил свою избу без единого гвоздя. И это не миф: тот самый Ильин дом благополучно сохранился до наших дней и в настоящее время находится в одном из суздальских музеев.

Но вернёмся к Беловым – что же побудило их перебраться в Выксунский уезд? А причина переселения этих семей довольно стандартна для тех лет: последствия неудачной аграрной реформы (чересполосица, отсутствие свободных пахотных земель) тогдашнего председателя Совета минист-ров П.А. Столыпина. После переезда Беловым был выделен участок для проживания в Новодмитриевской волости между деревней Мяря и селом Чупалейка. Поскольку главы этих семейств доводились друг другу кузенами, взаимовыручка помогла родственникам-переселенцам достаточно быстро освоиться на новом месте. Именно Беловы и являются отцами-основателями посёлка в 1907 году, а уже позднее, в начале 1910-х, в новообразованное поселение на ПМЖ стали прибывать переселенцы со всей округи, в том числе ещё несколько семей с Владимирщины.

Застывшее мгновение из советской жизни: председатель чупалейского колхоза Александр Крайнов (слева на снимке) и водитель Михаил Еловёнков возле служебного «УАЗа» (ориентировочное время создания фото – конец 1950-х-начало 1960-х годов)

Малоизвестный факт: поскольку большинство приезжих крестьян являлись выходцами из владимирского села Илькино, первоначально выксунский посёлок носил иное название – Новоилькино. В этом был свой смысл: сохранялось историческое наследие и удавалось избежать путаницы в топонимах. В каком году наш пункт получил своё современное название, неизвестно; скорее всего, это произошло в первые годы правления большевиков. По крайней мере, в справочнике «Алфавитный список населённых пунктов Нижегородской губернии» (1925 г.) посёлок указан как Илькино с количеством населения 65 человек.

Изучая историю выксунских деревень и сёл в советскую эпоху, можно сделать следующий вывод: в большинстве тех поселений, где сельскохозяйственный сектор был главенствующим, важнейшие события так или иначе схожи между собой, а различия, как правило, заключаются в датах и мелких деталях. К примеру, с началом всеобщей районной коллективизации в Илькине тоже был создан колхоз (им. Второй пятилетки). В 1950-е годы, когда все выксунские коллективные хозяйства по указке сверху подвергались укрупнению, илькинский колхоз объединили с чупалейским. Здесь всё стандартно – местная история тесно вплетена в общую районную летопись.

Илькинская учительница Екатерина Крайнова (справа в верхнем ряду) вместе со своими учениками во время экскурсии в Выксе (ориентировочное время создания фото – середина1960-х годов)

Или вот ещё пример – тяжёлая жизнь в Илькине в 1940-е годы. Из маленького посёлка (28 домов) во время Великой Отечественной войны на фронт ушли практически все местные мужчины призывного возраста, а возвратились с полей сражений всего-то несколько человек... Вот она, всеобщая трагедия, ведь война затронула почти все российские семьи. А отличительная подробность илькинской истории заключается в том, что далеко не все фронтовики, вернувшиеся после демобилизации на родину, питали тёплые чувства к советской власти. Пройдя победным маршем через Европу до Берлина, наши солдаты воочию видели, как хорошо жили в небольших ухоженных поселениях поляки, чехи, венгры, те же немцы, и сравнивали с нищим бытом советских деревень. «Я не против советской власти, но против колхозов», – любил повторять илькинский ветеран ВОВ Алексей Матвеевич Белов. В начале 1960-х годов этот старый фронтовик, окончательно разуверившись в действиях отечественных политиков, вынес все свои военные награды на улицу и демонстративно изрубил их топором на пороге собственного дома…

В неспокойные 1990-е годы некий выксунец, ранее занимавший высокую должность заместителя директора на одном из местных предприятий, решил заняться сельским хозяйством в Илькино. Он оформил документы на землю, закупил стройматериалы, стал возводить на территории заброшенного посёлка кирпичный коровник, однако бывший служащий не учёл (или забыл?), что для ведения фермерского дела нужно трудолюбие, коим так славились наши крестьяне. В итоге проект выгорел, коровник разобрали. Остатки этого кирпичного строения спустя четверть века до сих пор видны при въезде в Илькино

Повседневная жизнь рядового homo soveticus в отдалённой провинции – это рутинная физическая работа и довольствование малым. Освещение в местных домах появилось только в начале 1960-х, в период массовой электрификации в Выксунском районе. Только вдумайтесь: СССР и США ведут высокотехнологичное космическое соперничество друг с другом, в Манчестерском университете собрали первый суперкомпьютер Atlas, немец Рудольф Мёссбауэр получил Нобелевскую премию за исследования в области резонансного поглощения гамма-излучения, а в это время в Илькине жители радуются, что под потолком у них отныне будет висеть настоящая лампочка Ильича! Впрочем, свет понапрасну в домах старались не включать – колхозники умели считать каждую копейку. 

Да что там электричество – даже таких необходимых построек, как туалеты, у местных жителей не было вплоть до середины 1950-х годов! Это сейчас отсутствие в домах помещений для отправления естественных надобностей покажется современному гражданину каким-то вопиющим недоразумением, первобытной дикостью. Но такая ситуация была вполне типичной в большинстве выксунских деревень и посёлков всего-то 70-80 лет назад! Понимаю, тема интимная, деликатная, но, описывая сельский быт, не затронуть её нельзя. Тысячу раз верно народное изречение, что по наличию и состоянию туалетов (неважно каких – общественных или частных) можно судить о развитии экономики и культуры в стране. Писатель-фронтовик Виктор Астафьев в пронзительном романе «Прокляты и убиты» описывал, как во время вой-ны в одной сибирской деревне заботливая старушка советовала двум солдатам-постояльцам ночью по нужде идти не в огород, а к Борьке в свинарник – «у его тепло, и он не кусатца». 

Заброшенные сады – поистине удручающее зрелище. В советскую эпоху на своих участках илькинские жители сажали в основном неприхотливый терновник, а вот яблони в местных садах приживались плохо из-за близкого расположения грунтовых вод в верхних слоях почвы

– Поскольку в деревнях люди всегда были практичными, по нужде они ходили, по выражению тех лет, «на двор», – объясняет Андрей Тимофеевич. – Это значило – в хлев к корове или в какой-нибудь другой загон. А потом при чистке помещений все продукты жизнедеятельности вместе с навозом вывозили на поля или огороды. До середины 1950-х единственный туалет в Илькине находился в местной школе, а в частном хозяйстве первый нужник появился у моего деда. Рассказываю. Приехали в посёлок погостить наши дальние родственники из Москвы – муж с женой. Столичный гость осмотрел двор и огород, вернулся назад и спрашивает: «Что же это вы, дед Василий, сортир-то не сделаете?» А мой дед отвечает: «Да мы как-то без него обходимся». – «А есть пиломатериал?» – «Вон, коли надо, бери доски, инструмент…»  Гость взялся за дело и вскоре сколотил деревянную кабинку. А уж потом, глядя на нашу уборную, и другие жители в Илькине тоже стали сооружать в своих хозяйствах туалеты…

Вот так и жили люди в этом крохотном провинциальном посёлке – «как-то обходились» и экономили каждую копейку. Мебель во многих илькинских избах была ещё со старых, дореволюционных времён. Сундуки, платяные и посудные шкафы, столы и кровати в домах стояли десятилетиями. Деревенское население очень бережно относилось к вещам, многие предметы интерьера переходили по наследству – от отца к сыну, от матери к дочери и т. д. Крестьянская логика тут проста: любое изделие стоило денег, а с наличностью у илькинских колхозников всегда было туго. Простой пример: вплоть до 1950-х годов большинство местных жителей даже покупку простейших обоев не могли себе позволить. Везде дефицит, кругом очереди. Лишь в хрущёвские времена в Илькине появилась традиция декорировать внутренние помещения избы: стены сначала обклеивали старыми газетами (чтобы скрыть неровности), давали время подсохнуть, а уж затем на поверхность печатных изданий приклеивали обои.

За годы забвения единственная илькинская улица основательно заросла ивняком и луговыми травами

Сигареты в Илькине мало кто курил. И не потому что берегли здоровье, а всё по той же причине – отсутствие лишних денег на курево. Делали просто: сажали табак, потом срезанные листья и стебли сушили, измельчали и щепотку готового продукта заворачивали в газетный квадратик. Вот и готова самокрутка – ядрёная, пахучая, продирающая все лёгкие до кончиков бронхиол.

Особого продуктового разнообразия на столах местных жителей не было – всё-таки жили бедновато, выручали огород и лес. В постоянном рационе – картофель во всех формах, «чёрные» блины (тесто замешивали из ржаной муки с добавлением гречневой), супы, каши (пшённая и гречневая, реже – овсяная), щи «забеля». Летом в сенях многих домов стоял пузатый жбан с домашним квасом. Грибы, огурцы и помидоры солили кадушками. В период уборочной страды илькинцы старались кушать больше мясной пищи для восстановления сил после работ на полях. Колхозное руководство с пониманием относилось к проблемам своих работников: во время сбора урожая труженики полей единовременно получали 3-4 кг мяса в качестве дополнительного питания. Стоит отметить, что даже в 1960-е годы в Илькине по-прежнему выпекали домашний хлеб в русских печах. Не изменило ситуацию открытие магазина в соседней Чупалейке – в этой продуктовой точке илькинцы закупали крупы, макаронные изделия, консервы, но только не выпечку, поскольку, по словам Андрея Тимофеевича Ефремова, «чупалейский хлеб был отвратительного качества».

Заброшенная поселковая территория постепенно зарастает борщевиком. Это высокое (до 2,5 м) растение семейства зонтичных содержит в стебле и листьях опасные вещества, вызывающие сильный ожог при попадании на человеческую кожу. В народе ходят легенды о поразительной живучести борщевика – вывести этот сорняк очень трудно из-за мощных корней и самосева

Раз в неделю в Илькино приезжала «передвижка» – киномеханик на лошади с телегой. Если на улице стояла студёная пора, фильм показывали в деревенской школе, а в тёплый сезон кинопоказ устраивали прямо в саду местного учебного заведения. Жители сами приносили стулья-лавки и развешивали белую простыню, на которую проецировалось изображение. Плата за сеанс для взрослых составляла гривенник (10 копеек), для детей – пятак (5 копеек). Коли нет у ребятёнка медяка с собой – не беда, неси сырое яйцо из дома. У киномеханика имелся специальный сундучок, в который он складывал принесённые птичьи яйца – для дальнейшего отчёта по проданным билетам. Разумеется, большинство фильмов, которые крутили в послевоенное время в советской провинции, имели чёткую идео-логическую задачу – патриотическое воспитание. Однако иногда в посёлок привозили долгожданные зарубежные киноленты. Например, франко-итальянский приключенческий фильм «Граф Монте-Кристо» (1954 г.) с Жаном Маре в главной роли (в СССР эту картину в своё время посмотрели 30,2 млн человек – хороший, но всё же не выдающийся показатель: по данным портала «Кинопоиск», в отечественном рейтинге самых популярных фильмов «Граф…» занимает лишь 366-е место).

…В начале 1960-х годов все илькинские пенсионеры воспряли духом: им назначили пенсии – аж 12,5 рублей! Ну да, невелика сумма-то, но ведь до этого вообще не платили! Старикам много не надо, а теперь условные дед с бабкой на двоих получали 25 рублей – можно жить! 

Бывшие колхозные поля за долгие годы простоя превратились в частичку местного пейзажа. Всё, что становится не нужным человеку, природа-матушка обязательно заберёт обратно в свои кладовые на вечное хранение…

Однако все основные перемены (и отнюдь не радостные) были впереди. И первый тревожный звоночек прозвучал в 1969 году, когда в Илькине закрыли местную школу. В середине 1970-х звуки набата стали громче: из посёлка выехали несколько семей. В последующие годы отток илькинского населения лишь усилился, и на закате перестройки стало ясно: в местной летописи скоро будет поставлена точка. После распада СССР в Илькине оставались всего-навсего три семьи – супруги-пенсионеры Киселёвы и Королёвы, а также Иван Васильевич Крайнов с сожительницей Марией Тимофеевной Тугарёвой. В последующие несколько лет события разворачивались стремительно: у Королёвых сгорел дом, Крайнов скоропостижно скончался, чета Киселёвых получила квартиру в посёлке Дружба. Последней покинула посёлок Мария Тугарёва. Всё, занавес…

– Илькинцы в своё время разъезжались кто куда – в Выксу, Досчатое, Шиморское, Кулебаки, Тюменскую область и даже в Караганду, – стоя у развалин дедовского дома в Илькине, подводит итог нашей трёхчасовой прогулки Андрей Тимофеевич. – Люди искали лучшей жизни, и нельзя их за это упрекать. Да и не в этом дело. За всё время существования Руси никто не мог уничтожить наши деревни. Хазары, монголы, поляки, французы, немцы – вон их сколько было, полчищами нападали, но русские поселения жили. А как только развалился СССР и наступили времена демократии, тысячи наших деревень и посёлков сразу «посыпались». Мы же сами всё и развалили…

Середина 1950-х. Илькинская жительница Екатерина Васильевна Крайнова с сыном Юрием около своего дома позируют приезжему фотографу

На этом снимке 60-летней давности запечатлены Анастасия Андреевна Крайнова (первая слева) и её дочь Екатерина Васильевна (вторая справа) вместе с родственниками, приехавшими погостить в Илькино из далёкого Норильска

В середине 1950-х годов илькинская жительница Екатерина Крайнова посадила в палисаднике у своего дома три молодых тополька. Прошли десятилетия. Посёлок пришёл в упадок и со временем канул в Лету, местные жители разъехались по всему району, оставшиеся без присмотра избы развалились от ветхости, а единственная улица заросла сплошным бурьяном. И лишь крайновские тополя, превратившись за 60 с лишним лет в могучие стройные деревья, гордо возвышаются над урочищем, оставаясь немыми свидетелями былой цивилизации в Илькине

Илькинская окраина. В советскую эпоху на данном участке располагались колхозные животноводческие постройки – коровник и конюшня

От деревянного дома илькинского жителя Василия Алексеевича Крайнова ныне осталась лишь груда полуистлевших брёвен…

В советскую эпоху в посёлке было два водоёма. Изображённый на этом снимке безымянный пруд находился в центре деревни, аккурат между жилыми избами. Второй водоём, более глубокий, располагался за пределами поселения и именовался в просторечии Дальним прудом

На всей территории заброшенного посёлка ныне царят разруха и забвение... Этот дом в советские годы принадлежал семье Афониных, переехавшей в Илькино незадолго до начала Великой Отечественной войны из соседнего села Чупалейка

На этом старом снимке изображён весьма необычный дом илькинского жителя Василия Алексеевича Крайнова. Дело в том, что в старых нижегородских деревнях и сёлах пятистенные избы обычно строили вкупе с двух- или трёхскатной крышей, а на фото видно, что крайновская крыша имела четыре ската. Наличие такой интересной конструкции можно объяснить тем, что Василий Алексеевич был переселенцем с Владимирщины и перевёз к нам традиции иногороднего зодчества. В царские годы крестьяне строили в родных поселениях однотипные избы, но устройством и различными элементами декора жилища практически всегда отличались от домов в соседних губерниях

Крайновы в числе первых крестьянских переселенцев из Владимирской губернии обосновались в Илькине в 1914 году. Последние представители этого семейства покинули деревню в середине 1990-х, когда уже стало окончательно ясно, что Илькино доживает последние денёчки (снимок середины 1940-х годов)

Деревенские будни семьи Крайновых (примерное время создания снимка – начало 1970-х годов). Слева направо: хранительница домашнего очага Анастасия Андреевна, сын Иван, глава семейства Василий Алексеевич и дочь Екатерина