К началу 1930-х в Озёрном окончательно сформировался небольшой колхоз «Красное Озеро». Название местного сельхозхозяйства было под стать эпохе: бравурное, с обязательным в те годы отсылом к большевистскому режиму. С 1929 года в посёлке разметили поля под посевы и началось создание колхозной инфраструктуры. Громкого возмущения со стороны озёрских жителей эти нововведения не вызвали – коллективизация в те годы проводилась не только в Выксунском районе, но и по всей стране. Крестьяне понимали, что упорствовать не имеет смысла: после победы в Гражданской войне большевики набрали реальную силу и калёным железом выжигали любое сопротивление.
Первые стенограммы колхозных собраний в Озёрном полны пафоса и притянутых за уши доводов, что коллективизация – единственное верное решение в нынешних нелёгких условиях. Однако конкретные рационализаторские предложения по улучшению труда практически не встречаются в архивах того времени.
Один из основателей и первых жителей Озёрного Фёдор Гаврилович Никитин (1895-1962)
Его супруга Наталья Ивановна Никитина (1902-1980)
Как мы строили коммунизм
Выписка из протокола №2 общего собрания граждан посёлка Озёрного, начавшегося в шесть часов вечера 22 января 1931 года:
«Слушали доклад т. З-ова о седьмой годовщине смерти Ленина. В своём докладе т. З-ов говорил о том, что Ленин умер, а завет его живёт. Ленин говорил, каким способом можно улучшить жизнь крестьянства… укрупнения хозяйств… ввиду того, что коллективу предоставляется получить всевозможные земледельческие орудия, вот только этим можно облегчить труд крестьянина…».
В конце выступления т. З-ов призвал желающих «вступить в партию и комсомол большевиков». Однако не тут-то было: «Заслушав доклад т. З-ова о воспоминаниях и заветах Ленина… общее собрание постановило: заветы В.И. Ленина приветствовать. В партию и комсомол большевиков желающих [вступить] не оказалось».
После положенных панегириков в честь вождя мирового пролетариата т. З-ов объявил, что все местные неграмотные крестьяне должны ежедневно приходить в колхоз «Красный Маяк» (находился в соседнем посёлке Стрелка – прим. авт.) и в течение трёх часов (с 18.00 до 21.00) постигать азы грамоты и счёта. И снова оказалось не всё ладно:
«Принимая во внимание, что малолетним детям за четыре километра зимним путём не предоставляется возможным [добраться до Стрелки], свободных лошадей нет, а взрослым неграмотным тоже невозможно [посещать курсы ликбеза], так как они домохозяйки (так в тексте – прим. авт.), считаю необходимым произвести месячное учение в посёлке Озёрном в период с 15 марта по 15 апреля сего года». И ниже запись: «Собрание закрыто в 22 часа».
Впрочем, скоро мажорные речи на этих собраниях уступили место обсуждениям накопившихся насущных проблем. Так, например, в протоколе №4 от 24 февраля 1931 года было решено «приобрести для общества п. Озёрный сортировку, веялку, молотилку и пожарную машину на средства, которые были собраны с граждан посёлка за 1929-1931 гг. и которые были сданы в Нижневерейский сельсовет». А весной того же года в протоколе №10 зафиксировано, что в первую очередь обсуждался вопрос о возможном срыве посевной кампании, поскольку «ввиду весеннего разлива воды сухой путь прерван, а в колхозе «Красный Маяк» лодок нет».
Стоит отметить, что на общем фоне иных районных коллективных хозяйств «Красное Озеро» был вполне рядовым колхозом со стандартным списком инфраструктуры: коровник/телятник, конюшня, свинарник и т.д. Однако здесь к началу 1930-х было возведено небольшое строение, аналогов которому не существовало во многих выксунских сёлах и деревнях. Речь идёт о грибоварке. Дело в том, что вокруг посёлка в изобилии росли грибы, и местные руководители смикитили, что из этого можно извлечь выгоду. Многие озёрские жители с детьми в свободное время ходили с корзинками на «тихую охоту» в лес, а потом сдавали собранный «урожай» на переработку.
В специально оборудованном сарайчике грибы варили и солили, а далее укладывали в большие деревянные бочки и отправляли в городские магазины. Таким образом пополнялась колхозная касса. Да и крестьяне были рады получить за свои труды хоть какие-то копеечки – напомню, что с момента образования колхозов и на протяжении последующих трёх десятков лет трудодни простым советским животноводам и работникам полей оплачивали пресловутыми «палочками», а гарантированная денежная оплата труда была введена лишь в 1959 году.
Интересный факт: в советские времена, по воспоминаниям 89-летней озёрской жительницы Веры Андреевны Мавриной, жители посёлка не держали на личном подворье гусей, поскольку старались сохранить Малое Свято в первозданном виде. Когда в конце 1950-х местный мужчина развёл стадо гусей, ему быстро указали, что от птичьих перьев и помёта неизбежно пострадает береговая зона поселкового озера, и незадачливый птицевод внял порицаниям.
Озёрный, дата съёмки – октябрь 2018 г. (вид со стороны Выксы). Обычный будний день в отдалённом лесном посёлке
Эти частные амбары были построены предположительно в период НЭПа – на заре становления посёлка в 1920-е годы. Озерские крестьяне хранили в таких постройках зерно, муку и различные продукты. Амбары – сооружения ушедшей эпохи, поскольку с 30-х годов прошлого века, в период коллективизации, подобные хранилища в наших деревнях и сёлах массово вытеснялись сараями. На территории Выксунского округа до настоящего времени сохранились несколько старых кирпичных амбаров (в Чупалейке и Нижней Верее)
Несколько клеток кирпича перед стареньким деревянным домом – верный признак того, что владелец решил в ближайшее время произвести серьёзную реконструкцию своего жилища
Белое становится чёрным
Бедные наши крестьяне! За всю историю существования славянского государства – от времён Киевской Руси до нынешнего статуса ядерной державы – это было самое трудолюбивое и беззащитное сословие. Все тяготы от войн, налогов, эпидемий и насильственных переселений наши предки выносили со стоическим мужеством. Бывали, правда, случаи, когда накопившийся народный гнев периодически вырывался наружу и сметал всё вокруг – вспомните многотысячное пугачёвское восстание или отчаянные крестьянские бунты во многих российских губерниях в период Гражданской войны. Но всё же подобные массовые волнения в отечественной истории случались редко. Видимо, за долгие века работа на земле сделала наших крестьян настолько терпеливыми и добродушными, что даже в ХХ веке они по-прежнему верили во всеобщую справедливость. Один такой характерный случай произошёл в Нижневерейском сельсовете в середине прошлого столетия.
Изначально все работники «Красного Озера» владели личными участками площадью 50 соток. Осенью жители посёлка получали хорошие урожаи, даже ездили на рынок продавать излишки овощей. А в соседней Стрелке у колхозников числилось по 35 соток на семью, и земля там была не такая плодородная. В «Красном Маяке» начали возмущаться: дескать, в Озёрном участки больше, почва лучше, а мы чем хуже них?
Колхозники из Стрелки надеялись, что местная власть прислушается к народному гласу и разрешит расширить площади участков. Руководители действительно прислушались, но сделали по-своему: попросту оттяпали у каждой озёрской колхозной семьи по 0,15 га. А что – можно и так. У всех стало поровну, по 35 соток, не придерёшься!
…С началом Великой Отечественной войны в Озёрном настали тяжёлые времена. Практически всех мужчин призывного возраста забрали на борьбу с полчищами фашистов. Воевали озёрские красноармейцы не жалея жизни. 12 человек в итоге не вернулись с полей сражений, а немногие фронтовики, пришедшие позднее домой к своим семьям, имели различные ранения и увечья. Так, например, Пётр Михайлович Иванов до конца жизни ходил с осколками в голове, полученными им в ходе боевой операции.
Страшное это слово – война. Во время ВОВ в Озёрном остались лишь женщины, дети да старики. Лошадей в «Красном Озере» тоже было минимум – их перегнали в действующую армию. Конную тягу использовали только на колхозных полях, а на своих участках жителям приходилось пахать на коровах и быках. Вера Маврина вспоминает, что в войну местные колхозницы – доярки, телятницы и свинарки – собирались группами и вместе выпахивали картошку на огородах: пятеро тащат плуг, а шестая держит за ручки и направляет по борозде.
– Моего отца, 1897 года рождения, призвали на войну 14 января 1942-го, затем он несколько месяцев проходил курс молодого бойца, – вспоминает Вера Андреевна. – А летом того же года пришло извещение: 13 августа отец пропал без вести где-то под Смоленском. Через некоторое время мы получили письмо от папиного боевого товарища. Он сообщал, что наш отец получил ранение в правый висок и умер у него на руках. Мы написали этому товарищу письмо, чтоб он указал место захоронения. Но ответ пришёл от его жены – папин сослуживец тоже погиб где-то под Смоленском. Так мы и не узнали толком, где отцовская могила – то ли около какой-то Змейки, то ли около Ужовки...
1942 год в Озёрном выдался богатым на разного рода ЧП. Летом в посёлке посередине местного озера утонул рабочий из Каменного Шолоха. Чтобы достать утопленника, пришлось связывать между собой несколько длинных верёвок – оказалось, что в центре небольшого по размерам природного водоёма глубина запредельная – около 18 метров.
В том же 1942 году (на Ильин день) в Озёрном случился страшный пожар, уничтоживший в одночасье несколько домов. Причина возгорания – неосторожное обращение с огнём малолетних детей. К одной местной жительнице привезли внуков, которым вздумалось тайком покурить на бабушкином сеновале. Одна искра – и пламя пошло «гулять» по соседним деревянным постройкам. Итог – восемь сгоревших изб. Обошлось, правда, без жертв. Позднее семьи-погорельцы восстановили свои дома на прежних местах. В отсутствие воевавших мужей озёрские колхозницы со своими детьми возили материал и нанимали плотников. В скором времени на месте пепелища выросли новенькие избы.
Вячеслав Александрович Бурмистров (55 лет):
«Я не коренной житель Озёрного, моя малая родина – посёлок Внутренний – находится по соседству. Именно там я в своё время окончил четырёхлетку. Старшие классы отучился в нижневерейской школе-интернате, потом переехал в город Лысково, хотел получить профессию мастера холодильных установок. Жил там в общежитии, а местная шпана всех иногородних постоянно доставала. Пришлось перебраться в Горький. Закончил СПТУ, стал электриком. И тогда неожиданно на мой адрес пришло письмо из Курчатовского института. Люди постарше помнят: в советские годы действовала разнарядка, и вот этому исследовательскому центру позарез был нужен профессиональный электрик. Так я переехал в Москву, где и прожил четверть века. Дальше в столице уже не мог жить – развилась астма, я снова вернулся в родные места. В окружении хвойных лесов я излечился и сейчас чувствую себя очень хорошо. Природа здесь потрясающая, моя гражданская жена к переезду отнеслась с пониманием. Что делаю в настоящее время? Занят на огороде, недавно посадил на участке яблони, груши и крыжовник. Но я вам так скажу: сейчас целыми днями хлопотать возле грядок невыгодно, проще съездить в город и купить необходимые продукты…»
Комментирует Вера Маврина: «Этот снимок был сделан в соседнем посёлке Каменный Шолох в начале 1950-х годов. Рядом с торфодобывающей машиной – вся наша бригада из Озёрного. От колхоза нас частенько посылали помогать торфоразработчикам, благо до Шолоха было совсем недалеко – всего-то два километра. Я трудилась на разработках три сезона подряд – с 1951-го по 1953-й, потом год пропустила, а свой последний сезон отработала в 1955 году»
Комментирует Вера Маврина: «На довоенной фотокарточке – вся наша семья в сборе. Крайний слева – отец Андрей Гаврилович, справа от него стоит мой брат Николай. В центре – мама Елена Панкратьевна с моим братом Лёшей на руках. Девочка в беретике – это я, на этом фото мне 10 или 11 лет. Серьёзный мальчик около отца – мой брат Женя, рядом с ним братья-близнецы Володя и Вася. Крайняя справа – Арина Никифоровна, бабушка по отцовской линии. Времени прошло много, не помню точно, когда снимок был сделан – то ли в 1939-м, то ли в 1940 году…»
Жизнь в посёлке: от Сталина до Путина
Но какие бы испытания не готовила судьба-злодейка, нужно было, сцепив зубы, жить дальше. Озёрские вдовы замуж повторно уже не выходили, вкладывая всю душу в подрастающих детей. Переход к обычному существованию в первое послевоенное десятилетие останется в местной летописи как время больших надежд. Ориентировочно в конце 1940-х-начале 1950-х из соседнего Каменного Шолоха в Озёрный провели электричество. Это было радостное событие, ведь в большинстве загородных выксунских пунктов свет в дома пришёл на 10-12 лет позднее. А в начале 1950-х подоспела колхозная реформа:
«Красное Озеро» объединили с «Красным Маяком» (п. Стрелка) и «Красным Бакином» (п. Бакин). Центральная усадьба отныне располагалась в Стрелке, но, по сути дела, все сельхозработы – посевная, выпас скота, уборка урожая – велись в прежнем режиме. Единственное отличие – механизация теперь существенно облегчила жизнь колхозников.
Важно отметить, что ещё в начале 1930-х по соседству с Озёрным (в двух километрах от посёлка) было основано весьма продвинутое поселение под названием Каменный Шолох, где в промышленных масштабах на протяжении трёх десятилетий добывали торф для Выксунского металлургического завода (ВМЗ). Для наёмных рабочих в Шолохе в довоенные годы были построены столовая, магазин, несколько бараков-общежитий и ряд других объектов инфраструктуры. Поскольку своей школы в Озёрном не было, с середины 30-х годов прошлого века всех местных ребятишек перевели в шолоховскую четырёхлетку. Если кто-то из взрослых озёрских жителей получал травму или заболевал, то на приём шёл в фельдшерско-акушерский пункт торфоразработчиков, где в наличии были даже несколько стационарных коек для больных. Словом, в середине прошлого столетия между двумя соседними посёлками наладились тесные связи.
Но и это ещё не всё. Поскольку в Каменный Шолох за гружёными вагонами с торфом ежедневно из Выксы приезжал паровоз, некоторые жители из окрестных пунктов просили машиниста разрешить им проехать до города в кабине локомотива. Если всё срасталось, то через несколько часов счастливчик мог оказаться в Выксе. Но всё же большинство озёрских жителей со своими баулами дожидались поезда, как правило, в позднесоветские годы у линии в лесном массиве, не доходя примерно километра до Шолоха. Стоянка поезда в непредусмотренном месте (вне зоны посадочной станции), разумеется, была запрещена, но в этой глухомани железнодорожники были хозяевами положения, и машинисты благодушно останавливали состав для посадки пассажиров.
С начала 1960-х в жизни Выксунского района происходили важные события, которые напрямую повлияли на судьбу Озёрного. Если отметить наиболее значимые изменения тех лет, то стоит выделить три главных явления. Во-первых, в послевоенное время деревенские школьники после окончания местных четырёхлеток стремились продолжать обучение. Для некоторых учеников родители снимали квартиру в Выксе, но в основном переезжали всей семьёй в тот пункт, где находилась общеобразовательная школа. В итоге многие наши деревни и посёлки в 1960-1970-е годы стремительно теряли молодёжь, а вместе с ней – надежду на развитие. Озёрный не исключение в этом печальном списке, и архивные данные прошлого века подтверждают сей факт. По состоянию на 1 января 1958 года в посёлке числилось 109 жителей и 40 хозяйств, а спустя 12 лет, в 1970-м, было зафиксировано 82 человека и 38 домохозяйств.
Во-вторых, после перехода ВМЗ на мазут и газ в качестве производственного топлива с начала 1960-х добываемый торф в выксунских окрестностях стал банально не нужен, и рабочий посёлок Каменный Шолох начал угасать, хотя вблизи этого пункта ещё долгое время велись лесозаготовки. К середине 1980-х жители Озёрного больше не могли пользоваться шолоховской инфраструктурой – некогда передовое поселение торфоразработчиков окончательно опустело.
Наконец, к концу 60-х годов прошлого века от колхозных строений «Красного Озера» не осталось и следа – все животноводческие и иные постройки были отданы нижневерейскому совхозу-гиганту «Путь Ленина». Часть жителей, которые числились до того момента в местном сельхозотделении, лишились работы. Правда, большинство озёрских мужчин в те годы трудились на лесозаготовках, тем самым материальное благополучие поселковых семей поддерживалось на более-менее приемлемом уровне.
Массовый отток озёрских жителей прекратился, по сути, лишь в конце прошлого столетия. Люди переезжали в разные регионы страны (Анадырь, Горький, Иваново, Уфа), и в начале XXI века в посёлке остались в основном пенсионеры, которые держались за счёт разведения домашнего скота и сбора урожая с личного огорода. В 2002 году, согласно Всероссийской переписи населения, в Озёрном проживало 24 человека (13 мужчин и 11 женщин). Спустя 8 лет количество официальных жителей здесь сократилось до 9 человек (четверо мужчин и пять женщин). Впрочем, ныне посёлок не пустует: в автомобильную эпоху 36 километров (расстояние от Выксы до Озёрного) кажутся смехотворными. Сел за руль – и через полчаса неспешной езды ты оказываешься словно в другом мире, где царствуют тишина и раздолье.
– В посёлке сейчас живут в основном потомки коренных озёрских жителей. Но к нам также приезжают люди, у кого родственников здесь никогда не было, – говорит в заключение Вера Маврина. – Некоторые остаются на сезон, кто-то обитает постоянно. Про наш посёлок сроду никто не писал, хоть вы напи́шете. За последние годы многое тут изменилось. Скотину я уже не держу, возраст не тот. Да и много ли мне надо? Зато у нас в посёлке одна женщина держит несколько коров – прямо как в старые добрые времена!
Чтить память предков – наш священный долг. Несколько лет назад на поселковом кладбище был установлен памятник в честь 12 местных жителей, погибших в борьбе с фашизмом. «Вечная память воинам, жителям посёлка Озёрного, павшим в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.», – гласит надпись на гранитной плите мемориала
Весенняя страда. Житель Озёрного Иван Васильевич Маврин вспахивает на своём приусадебном участке площадь для посадки картофеля. Ориентировочная дата снимка – конец 1980-х-начало 1990-х годов
В своё время в этой поселковой лавке, расположенной в центре Озёрного, торговали всеми необходимыми продуктами питания – хлебом, крупами, печеньем, макаронными изделиями и т.д. Магазин работал шесть дней в неделю (кроме воскресенья), и такой режим вполне устраивал местных жителей, однако на закате прошлого века из торговой точки уволилась продавщица, а своевременную замену ей так и не смогли найти. В итоге магазин закрыли, и вот уже несколько десятилетий эта деревянная постройка служит своеобразным памятником ушедшему советскому строю
Природные краски озера Малое Свято в период осеннего листопада становятся ещё более выразительными и сочными. К сожалению, до сих пор об этом водоёме практически нет никакой информации. Как и любой другой водный источник, Малое Свято считается объектом федерального значения (данное озеро отображено на географических картах РФ), но отсутствует в едином государственном водном реестре страны. Площадь зеркала, гидрологический режим, температура и содержание кислорода на разных горизонтах водной толщи, описание берегов, глубина и целый ряд других научных исследований на озере никогда не проводились. А всё потому, что Малое Свято – слишком маленький по своим размерам водоём. Таких неизученных крохотных озёр на территории нашей страны – многие и многие тысячи (а всего в России насчитывается более 2 млн. озёр)
Деревянная часовня в Озёрном, расположенная на берегу озера Малое Свято. По словам озёрской пенсионерки Веры Мавриной, перед началом строительства данной церковной постройки среди жителей проводили опрос, и народное мнение при этом разделилось. Кто-то равнодушно пожимал плечами, другие сразу соглашались с идеей строительства. Вера Андреевна была резко против: «Я хоть и православная, в церковь хожу, но не нравится мне всё это. Около озера люди купаются, а тут на берегу часовня будет стоять и весь вид портить! Её надо ставить кладбище, а не в центре посёлка!». Так или иначе, но большинство местных жителей одобрили проект, и в октябре 2018 года в Озёрном прошла церемония, во время которой епископ Выксунский и Павловский Варнава освятил новую часовню
Полуразвалившаяся изба в центре посёлка, скрытая в берёзовых зарослях. Вряд ли эта картинка сильно удивит наших читателей, поскольку в малонаселённых пунктах Выксунского округа такие древние хибары встречаются достаточно часто (в Осиповке, Гагарской, Пустошке и т.д.). Однако стоит уточнить: подобная заброшенная постройка в Озёрном – исключение из правил, подавляющее большинство поселковых домов жилые и достаточно комфортные для проживания
Бархатный сезон в Озёрном – особый период в жизни лесного посёлка, наполненный яркими красками и каким-то особенным умиротворением
На боковой стене деревянного неработающего озерского магазина до сих пор красуется ржавая табличка, инструктирующая местных жителей о первостепенных действиях при пожаре. Сегодня любой школьник знает, что без специальных средств затушить лесное возгорание практически невозможно, в случае такого масштабного ЧП даже вертолёт с огромной ёмкостью воды окажется малоэффективен. Что делать в ситуации, когда случайному свидетелю в лесу не удастся локализовать пожар, советская памятка не уточняет
При въезде в Озёрный, на берегу местного озера, установлен ярко-красный телефон общего пользования, или, проще говоря, таксофон. Казалось бы, в эпоху крутых мобильных гаджетов такие средства связи сегодня выглядят, мягко говоря, архаично. Однако таксофоны в отдалённых загородных пунктах в недавнем прошлом устанавливали по всей стране в ходе масштабной федеральной программы. Подобные телефонные аппараты выполняют важную спасительную роль в случае ЧП или иных экстренных обстоятельств – если, к примеру, ураган, молния или природный пожар повредит вышку сотового оператора. Кабель у таксофона проложен под землёй, и поэтому при любой внештатной ситуации из будки-автомата всегда можно будет дозвониться. Но тут важно отметить такой момент: специальные пластиковые карты, используемые для звонка с таксофона, убили напрочь всю перспективную идею. Вот возможный жизненный вариант: у человека разрядился смартфон (мобильник утерян, украден или нет возможности пополнить баланс счёта), но у него имеются наличные деньги (допустим, какое-то количество мелочи). В этом случае таксофон мог бы стать настоящим спасением в трудной ситуации. А в реальности получается так, что многие пенсионеры недоумевают, где и как приобретать карточки в отдалённом пункте, и по-прежнему пользуются (в том числе и для вызова экстренных служб) мобильными телефонами
На десятки километров от посёлка тянется сосновый бор. Чистейший воздух, изолированность от городского шума, живописное озеро по соседству с жилыми домами – так выглядит современный Озёрный, один из самых отдалённых юго-западных населённых пунктов Выксунского округа
Нечасто в малонаселённых посёлках нашего округа можно встретить такие импровизированные спортивные площадки. Остаётся только порадоваться за озёрских жителей, сторонников активного отдыха и здорового образа жизни
Самые талантливые художники-пейзажисты и компьютерные дизайнеры никогда не смогут повторить в своих работах ту уникальную красоту, которую в единичных экземплярах создаёт наша природа-матушка. И данный фотоснимок, разумеется, также не может передать в полной мере того уникального ощущения, которое испытываешь в реальности при виде небольшого, но по-своему очень красивого озера Малое Свято
Время не стоит на месте, и вот уже многие привычные атрибуты из недавнего советского прошлого стремительно исчезают из нашей повседневной жизни. Взять, к примеру, колодцы, которые, разумеется, появились в отечественных деревнях задолго до образования СССР. Более того, история использования в быту вертикальных углублений в грунте для добычи воды у славянских народов ведёт свой отсчёт с тех древних времён, когда Русь была глубоко языческой. Конечно, без водного источника вести оседлый образ жизни невозможно, это было самым важным условием для стационарного проживания. Важно отметить, что русичи всегда почитали колодец с водой, с этим гидротехническим сооружением у наших предков было связано множество поверий и ритуалов. Например, такой: перед битвой воины ненадолго опускали свои мечи и копья в колодцы, искренне считая, что подобный обряд с оружием поможет их владельцам стать более проворными в бою. И наоборот – если ратник закидывал свой меч в колодец на длительное время, это означало, что он отказывается продолжить военную службу. Издавна в колодезной воде крестили новорождённых, этой же водой лечили различные недуги. А вот ещё один забытый славянский обычай, связанный с колодцами: незамужние девушки гадали на суженого, бросая в жидкость камешек и определяя по числу кругов, сбудутся ли мечты найти мужа (нечётное количество означало положительный ответ). Впрочем, до наших дней в народе также сохранились многие поверья, связанные с колодцами. К примеру, считается, что в определённые дни года (Рождество, Крещение, Пасха) колодезная вода обладает целительными свойствами. А после захода солнца или в Юрьев день воду брать категорически не рекомендовалось: можно было накликать тяжёлую хворь или беду
Дмитрий Макаров. Фото автора и из личного архива Веры Мавриной