Судьба посёлка Каменный Шолох по-своему уникальна и трагична. Так случилось, что этот пункт, расположенный на юго-западе Выксунского округа, просуществовал чуть более полувека – поразительно мало! В настоящее время на автомобильных атласах и онлайн-картах России это бывшее поселение торфодобытчиков обозначено как урочище.
Казалось бы, точное определение: данный пункт заброшен с середины 1980-х годов, никаких построек там не сохранилось, поэтому называть Шолох в сегодняшнем виде посёлком, конечно же, неверно. С другой стороны, под размытым термином «урочище» могут подразумеваться абсолютно все географические объекты, включая и жилые населённые пункты (такой версии придерживался известный русский географ П.А. Гильтебрандт). Но всё же большинство современных энциклопедий и справочников сходятся в том, что урочище – это место, резко выделяющееся на фоне остальной площади (например, лесной участок среди полей). Популярная в народе «Википедия» гласит следующее: «...когда от населённого пункта не остаётся следов, а территория, ранее занятая населённым пунктом, претерпела изменения и стала отличаться от окружающей местности, данную территорию можно назвать урочищем».
- От пожарного колодца в заброшенном посёлке осталось ныне лишь одно название: опорные столбы и ступени деревянной площадки еле держатся от ветхости, а высохшая скважина наглухо скрыта под толщей земли и прошлогодних листьев
Вся эта нынешняя путаница с определениями вполне понятна: в нашу цифровую эпоху знания накапливаются с фантастической быстротой и случается так, что одним и тем же словом люди могут называть сразу несколько разных вещей. Поэтому давайте договоримся: под словом «посёлок» в статье будет подразумеваться жилой пункт со всей сопутствующей инфраструктурой, а под термином «урочище» – уже безлюдная территория, на которой до первого этапа горбачёвской перестройки располагался Каменный Шолох.
– Был у нас один ушлый мужик, пастухом работал, вот он однажды учудил так учудил, – невесело усмехается бывший житель Каменного Шолоха 68-летний Вениамин Брюханов, пока редакционная «Нива-Шевроле», рыча и подпрыгивая в колее, крадётся к месту его прежнего проживания. – Шолох тогда, почитай, уже несколько лет был заброшенным. Гнал как-то раз этот пастух стадо по нашим местам и стало ему, видите ли, холодно. Озяб. Взял он и подпалил тогда один из местных пустых домов. Скотина рядышком пасётся, а пастух сидит около пожарища и свои кости греет. Каково, а! Это только у нас в стране такое может быть: мужику стало холодно, и он нежилой дом ради сугрева спалил!
- В советскую эпоху на этом участке в Каменном Шолохе стоял двух-этажный восьмиквартирный дом. Спустя 30 лет от деревянного строения остались лишь полуистлевшие брёвна нижних венцов
Рассказ про замёрзшего пастуха впечатляет. Дальше едем молча, но пауза в разговоре оказывается кратковременной – спустя полминуты пенсионер извлекает из своей памяти очередную историю из жизни Каменного Шолоха. И таких сюжетов у Вениамина Васильевича в запасе – вагон и маленькая тележка, только успевай записывать:
– Моя матушка в своё время числилась в нашем посёлке заведующей местным клубом, а в ту пору, когда в Шолохе ещё добывали торф, работала на здоровенной торфодобывающей машине. Не женское это дело, конечно, трудиться на такой громадине, но надо же было как-то зарабатывать на жизнь. Так вот, мама мне рассказывала, что местные старожилы как-то раз вспоминали дату возникновения посёлка – якобы это был 1931 год. А название болоту придумали из-за того, что в здешних местах было очень много остатков от камней – шелухи. Хотя как посмотреть на это дело... «Шолох» – это ведь устаревшее «шорох». Может быть, из-за шуршащих звуков при трении камня о камень и пошло название-то? Давно это было, всю правду уже не узнаешь...
- В годы масштабной торфодобычи железнодорожные пути в посёлке были уложены вплотную к участкам разработок – для облегчения труда при ручной погрузке брикетов в вагоны. В настоящее время от бывшей линии УЖД не осталось ровным счётом ничего, лишь просека посреди этой лесной чащи является единственным доказательством того, что в советскую эпоху здесь регулярно ходили грузовые и пассажирские поезда
Идея брать для фоторепортажей бывших жителей сгинувших посёлков и деревень, конечно, проста и далеко не оригинальна, но срабатывает всегда на 100%: вчерашние селяне безошибочно укажут, какие объекты в советские годы находились на прежней территории их проживания, даже если там в XXI веке ничего не сохранилось. Вот и сейчас, едва показались пробелы между соснами при подъезде к урочищу, Брюханову хватает полувзгляда, чтобы определить местоположение исчезнувших построек:
– Вот здесь, справа, стоял двухэтажный деревянный дом. Посёлок по своей форме почти круглый был, компактный. Вон там была школа, там – бараки летние, там – почта... В этой стороне – буфет, местная закусочная. Там и пивко продавали, и водку на разлив, но алкоголем у нас в Шолохе никогда не баловались – не принято было. А на въезде, там, где мы машину оставили, стоял магазин. Продавали в нём самое необходимое – крупы, консервы, сигареты, ещё что-то по мелочи. Все продукты нам привозили из Выксы по «железке» в крытом вагоне. На «крытье» прямо так и было написано – «Каменный Шолох». Узкоколейку проложили вплотную к магазину, чтоб коробки и мешки можно было выгружать прямо из вагона на склад.
Случай вспомнил по этому поводу. Весь товар для магазина числился в пути за железнодорожным проводником, он после прибытия в посёлок сдавал всё это добро под роспись местным продавцам. Обычно как бывало: продукты выгрузят, быстренько посчитают, на весы закинут и в ведомости распишутся. Всё по-шустрому. Но если проводником в смену заступал Фёдор Фёдорович, наши продавцы при приёмке вешались с ним! Такой дотошный мужик был, у-у! Не спеша всё посчитает, перепроверит, даже коробку с лавровым листом – и ту перевесит! Его торопят: «Фёдорыч, чего возишься, давай быстрей!» А он и бровью не поведёт! Слишком уж ко́потно с ним было!
– Вы хотели сказать – хлопотно?
– Не, именно так – копотно. Но можно и по-твоему.
– А что это значит – «копотно»?
– Ну... Медленно, растянуто, долго, – с хитрым прищуром глядит на меня Брюханов.
Дежа-вю – именно такое ощущение испытал я после последних слов пенсионера! Пару месяцев назад, во время поездки в посёлок Внутренний, мне довелось услышать от местной бабушки чудно́е «супороть-напупороть», сейчас же в соседнем Каменном Шолохе не менее удивительное – «копотно». Край полузабытых старорусских слов какой-то, не иначе!
- Торф в Каменном Шолохе прекратили добывать более полувека назад, но до сих пор на территории урочища видны следы былой масштабной добычи этого горючего ископаемого – заполненные водой глубокие ямы и траншеи
...Короткая история Каменного Шолоха начинается с 1925 года – именно тогда была закончена укладка железнодорожных путей от Верхней Вереи в сторону будущего поселения. В годы сталинской индустриализации эта узкоколейная ветка была значительно расширена в разных направлениях и соединила в единую транспортную сеть близко расположенные друг к другу посёлки Озёрный, Дедово, Указки, а в послевоенное время – ещё и Внутренний. Таким образом, строительством УЖД на юго-западном направлении от Выксы убили сразу двух зайцев: «железка» надёжно выполняла функции грузоперевозчика и, кроме того, являлась «дорогой жизни», поскольку жителям глухих районов добраться до города при отсутствии автомобильных дорог и иного транспорта было крайне затруднительно.
После масштабной геологоразведки в середине-конце 1920-х годов в выксунских лесных массивах был дан старт масштабной разработке окрестных торфяных болот. Причиной для поиска новых месторождений послужила, как я уже упоминал ранее в одной из своих статей, производственная реконструкция на нашем градообразую-щем предприятии – ВМЗ. После перехода на мартеновский способ получения стали заводу регулярно требовалось большое количество топлива. Чтобы понять, насколько серьёзной оказалась эта проблема, приведу данные тех лет. Площадь торфоразработок в 1918 году составляла около 3 270 га; к концу 1920-х годов в наших лесах обследовали ещё 1 298 га болот (из них на 971 га содержались значительные залежи этого горючего ископаемого), и на этих новоразведанных площадях были открыты запасы торфа-сырца объёмом около 26,5 млн м3. Разработки на только что открытых гигантских природных складах позволяли обеспечить топливом заводские нужды.
- В советскую
эпоху на этой заросшей полянке находилась открытая летняя площадка для
проведения культурных мероприятий. По словам бывшей жительницы Каменного Шолоха
Антонины Черноголовко, в посёлке всегда наблюдалось оживление, когда приезжали
с концертами различные артисты. Оно и понятно – для большинства здешних людей
эти выступления были тогда своеобразной отдушиной в монотонной рабочей жизни
В результате в годы первой советской пятилетки в наших лесах тут и там стали возникать поселения торфо- и лесодобытчиков. К этому времени уже было разведано большое болото Каменный Шолох, где были обнаружены просто неисчерпаемые залежи торфа. Кстати, в нашей Горьковской области вкупе с Калининской, Ивановской и Московской областями в своё время находились самые большие торфяные запасы в РСФСР. Достаточно сказать, что общая площадь торфяников в этих четырёх административных единицах составляла несколько сотен тысяч гектаров, а суммарные запасы исчислялись миллиардами (!) тонн. А если учесть, что торф – возобновляемый природный биоресурс и в нашей стране находится около 35% мировых торфяных запасов, то решение об использовании этого растительного топлива в промышленных масштабах на заре индустриализации в Советском Союзе выглядит логичным и эффективным.
- Схемы складирования торфобрикетов на складских площадках в Каменном Шолохе: а) расположение сырых брикетов («ёлочка»); б) расположение полусухих брикетов («кадушка»)
Ориентировочно в 1930-1931 гг. руководством Приокского управления было принято решение о начале торфодобычи и лесозаготовок в районе болота Каменный Шолох, строительстве необходимой инфраструктуры и прокладке железной дороги к данному участку для транспортировки сырья. Так на карте Выксунского района появилось новое поселение. Поразительно, с какой быстротой и размахом здесь были расчищены дороги и складские площадки, а также возведены различные объекты! За считанные месяцы в новообразованном посёлке были построены бараки для рабочих, два восьмиквартирных двухэтажных дома, столовая, почтовое отделение, конюшня, летняя площадка для выступлений и танцев, пекарня, отдельные жилплощади для конторских служащих, общественная баня (по пятницам в ней мылись мужчины, по субботам – женщины), буфет, школа-четырёхлетка, клуб, фельдшерский пункт и даже небольшая больница на шесть койкомест.
- На
первый взгляд кажется, что на фото изображена обычная, ничем не примечательная
лесная лужайка. На самом деле эта заросшая площадка – бывшая территория огородных участков в Каменном
Шолохе, где местные жители в своё
время выращивали овощи для личных нужд
В 1930-1950-е годы в посёлке хватало работы, однако здешнее население было занято не только на одной торфодобыче – в Шолохе жили монтёры путей, конторские работники, конюхи, местные служащие (фельдшер, учительница) и т.д. Пока родители в светлое время суток пропадали на работе, дети активно помогали по хозяйству. Дисциплина, как вспоминает бывшая жительница Каменного Шолоха 78-летняя Антонина Васильевна Родина, в 1950-1960-е годы в посёлке была железная. В качестве наглядного примера тогдашних строгих порядков пенсионерка приводит случай с одной женщиной, которая для растопки печи стащила доску из мостков – так местные называли деревянные настилы, уложенные на топкой болотной почве. Кто-то увидел эту женщину в момент хищения, донёс начальству. Итог – суровый нагоняй и приказ вернуть доску на место. И попробуй не возвра-ти – крупные неприятности были гарантированы!
Электроснабжение в Каменном Шолохе появилось только в начале 1960-х, а вот газа и водопровода здешние жители так и не дождались даже в благополучные застойные годы – оснащать благами цивилизации небольшое отдалённое поселение, по всей видимости, было нерентабельно.
Большинство рабочих, занятых на торфодобыче в Каменном Шолохе, были приезжими. На сезонный период (как правило, с 1 апреля по 1 октября) для проживания в посёлке вахтовики получали временную прописку. Этим и объясняется, что в разное время года численность местных жителей существенно менялась. Кроме того, в 1961 году на ВМЗ отказались от использования торфа в качестве топлива и перешли на мазут, а это автоматически означало, что часть людей, занятых на здешних торфоразработках, потеряли работу и покинули посёлок. К примеру, по состоянию на 19 января 1958 года в Каменном Шолохе было зафиксировано 19 жилых строений, 63 хозяйства и 246 человек, а в 1964 году, то есть спустя три года после того, как всю добывающую технику увезли с шолоховских карьеров, число хозяйств резко сократилось до 45 единиц. В 1970 году, как гласят архивные данные, количество хозяйств в посёлке осталось на прежнем уровне (45), однако численность местного населения по сравнению с 1958 годом уменьшилась почти вдвое и составила 126 человек.
- В утренних лучах безымянное озеро в Каменном Шолохе выглядит очень живописно: голубое небо роскошно контрастирует с жёлто-изумрудной водой, мягкий солнечный свет выразительно освещает белые стволы берёз, растущие у самой кромки воды, а завершает этот сочный лесной пейзаж россыпь крупных сердцевидно-овальных листьев кувшинок на водной глади
– После разведки и освоения новых крупных месторождений газа и нефти в конце 1950-х – начале 1960-х годов в Башкирии, Оренбургской и Тюменской областях, по всей стране началось постепенное вытеснение угля и торфа в качестве топлива газом и нефтепродуктами, – оценивает ситуацию ушедших лет кандидат экономических наук, начальник управления по экономике и финансам ООО «ВМЗ-Техно» Глеб Рубашкин. – Переход к использованию в качестве топлива нефтепродуктов и природного газа вместо угля и торфа на ВМЗ был экономически обоснован сразу несколькими причинами. Во-первых, тонна торфа обладает гораздо меньшей теплотворностью, чем тонна нефти или тонна газа. Во-вторых, добыча торфа в осенне-зимний период ограничена или вообще не ведётся. В-третьих, транспортировка торфа из мест его добычи оказалась более затратной, ведь он доставлялся в основном железнодорожным транспортом, а для подачи нефти и газа были построены более экономичные трубопроводы. Отмечу, что этот процесс – вытеснение угля и торфа в качестве топлива газом и нефтепродуктами – характерен для всей мировой экономики, которая постоянно стремится снизить затраты на производство продукции и по максимуму использовать для этого достижения научно-технического прогресса.
После того как в Каменном Шолохе в 1961-1962 гг. были прекращены торфоразработки, все усилия ЛТУ (лесоторфо-управление; в сентябре 1973 г. эта организация была переименована в леспромхоз) были окончательно сконцентрированы на добыче леса в здешнем округе. Таким образом, у жителей в посёлке появились новые рабочие места, но всё же неизбежный отток населения уже потихоньку начался. Времена изменились, народ захотел жить достойно. Молодое поколение стремилось в город, люди среднего возраста всё чаще задумывались о грядущей старости, да и не всем местным пенсионерам была по нраву жизнь на периферии.
- Заброшенная площадка в Каменном Шолохе, на которой в середине прошлого столетия складировали готовые к отправке брикеты торфа, в настоящее время превратилась в берёзовую чащу
До начала 1980-х жизнь в Каменном Шолохе ещё теплилась, но в последующие несколько лет отъезд людей из посёлка принял стихийную форму. Кроме опустевших домов, к 1985 году тут не осталось ни одного объекта из того широкого списка инфраструктуры, что был указан ранее. В отличие от многих исчезнувших ныне пунктов Выксунского округа, разорившихся в период экономической нестабильности в стране на стыке веков, печальная участь постигла Каменный Шолох в последние годы советской власти. Посёлок окончательно обезлюдел в 1986 году после отъезда последнего жителя В.В. Брюханова (см. комментарий под фото), вследствие чего в местной летописи была поставлена финальная жирная точка.
Вот что ещё важно: на общем фоне статистических данных и производственных процессов в стороне остались житейские истории бывших обитателей Каменного Шолоха. А людям, чья молодость прошла в этом посёлке, есть что рассказать. Конечно, ограниченный газетный формат не позволяет привести эти воспоминания в полном объёме, но публикация некоторых фрагментов из бесед автора с жителями Каменного Шолоха в качестве эпилога, полагаю, будет наилучшим завершением сегодняшней статьи.
- На этой ровной площадке с начала 1930-х и до конца 1980-х стоял второй по счёту деревянный восьмиквартирный двухэтажный дом
Антонина Васильевна Родина (жила в Каменном Шолохе с перерывами с 1938 по 1972 гг.): «Меня всегда поражало, как в нашем посёлке с годами изменилось отношение к людям умственного труда. Помню, когда была подростком, всегда с огромным уважением относилась к школьной учительнице, конторским служащим, медикам. Они же представителями другой сферы являлись, как ни крути, у них образование на порядок выше нашего было! Я, бывало, у фельдшерского пункта чуть ли не на цыпочках проходила – как же, вдруг помешаю работать. Но как всё быстро перевернулось с ног на голову в 1960-1970-е! Получив образование и устроившись бухгалтером в нашу контору, я сразу заметила изменившееся отношение рабочих к служащим. Например, мужики-работяги дверь к нам в контору чуть ли не ногой открывали. Завалятся в кабинет – и с ходу: ,,Скорей выпиши топлива!” Или: ,,Быстрее закрой ведомость на гвозди и пиломатериалы!” Для меня эти беспардонные обращения стали тогда неприятным открытием...»
Антонина Васильевна Черноголовко: «Как мы жили в Шолохе в послевоенное время? Бедно, но дружно. На новогодние праздники в некоторых домах ставили ёлки, но наряжали их не покупными, а сплошь самодельными игрушками из ваты и картона или бумажными гирляндами. Покупать ёлочные украшения считалось ненужной роскошью...»
- Антонина Васильевна Черноголовко (72 года): «Моё детство – это постоянные переезды с одного места на другое: отца как специалиста своего дела в послевоенные годы регулярно переводили на разные участки. После очередного назначения в 1949 году папа привёз нашу семью из Владимирской области в Каменный Шолох. Я была тогда маленькой девочкой, но хорошо помню, что после приезда в посёлок нам выделили жилплощадь в двухэтажном деревянном доме. Условия были крайне стеснённые: в одной квартире мы жили вместе с другой семьёй, но с соседями уживались без проблем – после войны люди очень тепло относились друг к другу. Сначала у нас была крохотная комнатушка, в которой мы – мама, папа, я, сестра и младший брат – ютились впятером, но позже получили комнату побольше. Обстановка в помещении была незатейливой: третьесортные обои, несколько кроватей, набор посуды, домотканые половики на полу и... одинокая лампочка на высоком потолке. И моё детство в этом посёлке было таким же простым: мама из подручных материалов шила мне куколок, в эти самодельные игрушки я играла с соседскими детьми. В Каменном Шолохе мы прожили более трёх лет – до 1952 года, а потом папу снова перевели на новый участок – Барское болото...»
- «Этот семейный снимок был сделан во время нашего проживания в Каменном Шолохе. Слева стоит моя сестра Валя, в центре – я с куклой в обнимку, справа от меня – младший брат Вова. Моя мама, Анна Ивановна, до замужества работала на ткацкой фабрике, а отец, Василий Иванович, трудился машинистом паровоза на Украине, неподалёку от Полтавы. Накануне войны папа уехал на работу, но в дороге его застала Великая Отечественная. Отца переоформили, вооружили и отправили защищать Ленинград. Позже он вспоминал, что немцы в первые недели войны очень много атаковали, наши солдаты гибли сотнями. В одном из боёв отца ранило, он лечился в Москве, а после выздоровления в 1942 году его перевели... в Кремль! Папа не любил об этом говорить, но один раз, когда я уже была взрослой, обмолвился, что был лично знаком со Светланой Аллилуевой, дочерью Сталина. На все мои вопросы, чем же он конкретно занимался в столице, отец лишь отмахивался: „Работал на связи”.
...Когда ситуация в стране изменилась и немцев стали громить на всех фронтах, папу сначала перевели из Москвы в город Меленки, а после войны – в Каменный Шолох. В этом посёлке не было высоковольтных линий, а для подачи электричества служил списанный паровоз без колёс в специально оборудованном загоне. Вот отец и работал на этой технике – следил за приборами, топил печку. Обычно в начале двенадцатого ночи папа со своего рабочего места давал жителям сигнал: лампочка в комнатах несколько раз подряд тускло мигала. И все сразу понимали: через несколько минут в посёлке до утра отключат свет...» (из воспоминаний А.В. Черноголовко)
Зоя Фёдоровна Пантелеева: «Наша школа-четырёхлетка представляла собой большую избу, которую в холодный сезон отапливали дровами. Дети учились в ней по такому расписанию: с утра, допустим, занимались первый и третий классы, с обеда – второй и четвёртый. В каждом классе было по 20-25 человек. После окончания местной четырёхлетки все продолжали учиться дальше в верейской или выксунских школах. Далеко, накладно, но других вариантов тогда не было».
- Зоя Фёдоровна Пантелеева (80 лет): «Мой папа практически всю жизнь проработал на наших выксунских торфяниках; прошагал, так сказать, через все наши окрестные болота. После окончания работ на одном участке торфодобычи отца тут же переводили на другой, а следом за ним переезжала и наша семья. Вот пример таких «путешествий» за несколько лет: я родилась в 1936 году на Калиновском болоте, что в полутора километрах от Нижней Вереи, потом мы переселились на Дедовское болото, а во время Великой Отечественной оказались в Каменном Шолохе. Никогда не забуду гул пролетающих немецких самолётов и как пряталась от страха под стол, услышав этот противный звук. А ещё помню, как во время войны по вечерам жители посёлка завешивали окна одеялами, чтобы враги не засекли с неба наш жилой пункт. По улице ходил дежурный и смотрел – не пробивается ли наружу луч света. И если он видел демаскировку в каком-то окне, то стучал хозяевам: «Свет видно! Закройте получше!» Все мы тогда жили ожиданием победы, верили в неё и дождались... В начале 1950-х я переехала из посёлка в Выксу, чтобы продолжить учёбу, и с того момента мой жизненный путь с Каменным Шолохом разошёлся навсегда...»
- «На этой старой фотографии запечатлён мой папа, У́харский Фёдор Иванович. Он работал десятником на многих болотах в нашем округе, досконально знал своё дело – торфодобычу. Десятник – это устаревшая должность, что-то наподобие сегодняшнего бригадира, хотя у папы всегда в подчинении было не десять, а гораздо большее число рабочих. Зимой он вербовал людей на работу в торфяниках, по весне к нам на заработки приезжали даже из соседних областей – Рязани, Мордовии, например. За работу, как говорится, держались, но здешний труд был монотонный и тяжёлый – считай, целый день на свежем воздухе. Кто-то резал сырые полосы из торфодобывающей машины, кто-то переворачивал брикеты в штабелях на просушке, кто-то грузил готовую продукцию в вагоны. Люди смену отработают, вечером придут в барак, умоются, ночь проспят, а утром – снова торф ждёт! И таким макаром трудились до глубокой осени. Дальше рабочие разъезжались до весны по своим домам, а отец снова начинал вербовку рабочих на торфозаготовки» (из воспоминаний З.Ф. Пантелеевой)
Вениамин Васильевич Брюханов: «С 1985 года я жил в Каменном Шолохе один. Электричество в посёлке к этому времени отключили, а без него было плохо, конечно. Встретил одного знакомого электрика-умельца, он мне и говорит: ,,Я тебе подключу свет, только не забывай про рубильник, когда будешь на работу уходить, а то мало ли что случится”. Я так и делал: когда надо было в город уезжать, всегда обесточивал сеть. Но как-то раз забыл! Ну бывает – из головы вылетело! А пока я был на работе целый день, в посёлок заявился один ушлый мужичок. Разживиться чем-нибудь захотел. Залез он в старый двухэтажный дом: ,,О, счётчик не сняли!” – и стал скручивать. В этот момент его ка-ак шандарахнет током! А пол-то гнилой в доме был – этот мужик со второго на первый этаж на ,,скоростном лифте” и спикировал. Но ничего – обошлось, жив остался. А спустя какое-то время ещё один молодой мародёр на ту же удочку попался, когда хотел шифер с крыши местного сарая снять. Залез наверх, стал листы отдирать и для равновесия уцепился за провода. Как жахнуло его, мама не горюй! Этот парень тоже от удара током сквозь крышу провалился вниз. Но и ему повезло – уцелел...»
- Вениамин Васильевич Брюханов (68 лет): «В Каменный Шолох нашу семью после Великой Отечественной войны перевёз мой дядя по материнской линии. С этим посёлком у меня связана почти вся жизнь: здесь я ходил в местную школу, взрослел, строил планы на будущее, но даже когда переехал в Выксу и работал на заводе, часто приезжал в Шолох из города. И в один прекрасный день подумал: чего я катаюсь туда-обратно, если тянет вернуться? Так и сделал – перебрался сюда на ПМЖ в 1985-м. Только время для переезда было неудачное: к тому моменту все жители из посёлка уже разъехались кто куда, и жил я в гордом одиночестве. Я, конечно, хотел остаться, всё меня устраивало, но перебраться в соседний посёлок Внутренний вынудили обстоятельства: власти на Каменный Шолох махнули рукой, за короткое время здесь ничего ценного не осталось – всё растащили. Один шустрый мужик из соседней области приглядел в Шолохе безлюдный дом и позже втихушку вывез к себе в регион эту избу – вот до чего доходило...»
- По словам Вениамина Брюханова, строительство Каменного Шолоха в начале 1930-х изначально было запланировано на противоположном берегу озера, однако во время инженерных расчётов оказалось, что среди болот там слишком мало пространства для возведения требуемой инфраструктуры. И если для постройки жилья места с грехом пополам хватало, то для сушильных складов требовались широкие и ровные площадки. В итоге строительство Каменного Шолоха перенесли на другую сторону озера
Антонина Васильевна Родина: «В советское время почти все жители в посёлке держали домашнюю скотину. У одних поросята были, у других корова, у третьих козы. Свои продукты – яйца, мясо, молоко – здо́рово выручали в хозяйстве. К тому же дети помогали кормить и пасти скотину, то есть сызмальства приучались к труду. Я, например, уже с 12 лет могла косить. Взрослые говорили, что у меня это хорошо получалось – я была высокой девочкой и хват при скашивании травы у меня был широкий, мужской...
Загоны в Каменном Шолохе находились далековато от домов – начальство не разрешало возводить сараи для скотины вблизи жилых построек. И как-то раз зимой бахнул сильный мороз, а в это время, как назло, наша и соседская коровы одновременно отелились. Чтобы новорождённые телята не замёрзли в сарайчике, моя мама с соседкой на ночь их перенесли в подпол – обсохнуть. А на следующий день про этих телков каким-то образом узнали некоторые жители, стали подтрунивать. Посёлок маленький, ничего не утаишь. Дошло до того, что местный карикатурист нарисовал язвительный плакат, на котором был такой сюжет: моя мама и соседка заталкивали телят в подпол. Весь Шолох тогда смеялся над нами! Мы с подружкой Валей (дочерью той самой соседки) после этого недели две боялись высунуться на улицу – так было стыдно!»
Фото автора
