В процессе фотосъёмки в деревнях-призраках зачастую во многом полагаешься на память бывших жителей: только они могут указать на заросшем неприметном участке расположение домов, пекарни или, к примеру, кузницы. Семилово же когда-то считалось ближайшим соседом Вежонки, расстояние между ними – всего-то три километра. Заодно я попросил Владимира Петровича вспомнить и записать по возможности все фамилии бывших вежонских жителей, разъехавшихся в 1960-е годы из родной деревни по разным уголкам Советского Союза.
– Вот, чуть не забыл… Принёс.
Владимир Петрович сел в машину и протянул сложенный тетрадный лист, на котором в два столбца были записаны фамилии людей, ранее проживавших в Вежонке. В дороге успел бегло просмотреть данные. Ерошкины, Гореловы, Коршины, Патановы, Кануновы, Худо́вы, Сухарьковы, Масловы, Челноковы… Фамилии Стручковых, Азиных, Фиминых и Солдатовых повторялись в списке два-три раза – видно, сильны были в деревне родственные связи. Встречались и фамилии одиноких жителей (Яшин, Щукина). Всего – 31 пункт с именами.
– А почему второе название этой деревни такое странное – Шоблянка? – спросил я моего визави, когда мы, добравшись до назначенного места, медленно шли к окраине леса.
Владимир Петрович Азин (67 лет): «Я родился и вырос в селе Семилово, но в детстве был в Вежонке много-много раз. Это же соседняя деревня, её история заканчивалась в тот период, когда меня призвали в армию, а это было в 1968 году. После «дембеля» сначала работал по комсомольской путёвке водителем в Норильске, а когда вернулся в Выксу, устроился шофёром на автобазу №6. Так всю жизнь до самой пенсии и крутил баранку грузовика. В 1986 году, после взрыва на Чернобыльской АЭС, от нашего треста отправляли шофёров на Украину – помогать в ликвидации последствий аварии. А у меня тогда только-только дочь родилась. Пришёл к своему начальнику: так, мол, и так, не могу я в такую длительную командировку ехать, семья на первом плане. В итоге остался в Выксе. На тот момент никто ещё толком не знал реальную обстановку на ЧАЭС. Получается, бог миловал… Несколько моих знакомых выксунских шофёров, которых отправили в Чернобыль, позже умерли от облучения. Но через несколько лет мне, водителю грузовика, всё же довелось участвовать в ликвидации последствий другого ЧП – землетрясения в Армении, которое случилось в декабре 1988-го…»
– Вот этого не знаю, – Владимир Петрович развёл руками и смущённо улыбнулся. – У меня матушка многое о Вежонке знала, но пока она жива была, сроду её об этом не спрашивал. Я тебе лучше одну историю расскажу. Слышал про случай, когда в 1986 году в лесу рядом с Димарой самолёт упал? Лётчик тогда погиб, много разговоров в народе было. В нашем районе и до этого авиакатастрофы были, просто об этом сейчас мало кто знает и помнит, даже в Интернете ничего не найдёшь. То ли в 1940-х, то ли в 1950-х годах самолёт шлёпнулся в том месте, где раньше деревня Круглово была. Можно сказать, по соседству, в десяти километрах от Семилова, ведь раньше транспорта в деревнях не было, пешком ходили. Так вот, лётчики после того ЧП сначала в Вежонке побывали, затем – в Семилове. А самолёт подбитый в лесу так и остался. Местные жители, понятное дело, все окрестности как свои пять пальцев знали. И потом один вежонский шустряк нашёл этот самолёт и обшивку с него ободрал – на нужды хозяйства. Дефицит же был страшенный, со стройматериалами беда…
Да уж, русский Ваня своего не упустит. Позже, беседуя с бывшей вежонской жительницей Тамарой Павловной Фиминой,
я вспомнил историю об упавшем самолёте и поинтересовался, помнит ли она это крушение.
Тамара Павловна Фимина (82 года): «Ничего хорошего мы в деревне не видели. Держали коровку, овец, курушек. Сажали лён, после уборки замачивали его, сушили, мяли, а потом сами себе ткали одежду. В войну-то я ещё маленькой была, но хорошо помню, как нашу семью мучил голод. Отца забрали на фронт в первые дни войны, никто нам не помогал. По весне мама выкапывала на участке прошлогоднюю картошку и делала нам, детям, из этой гнили лепёшечки. Как-то раз соседка зашла к нам и спросила, как же у мамы так хорошо получается такие лепёшки выпекать. Это из гнилушек-то! А уж после войны-то, конечно, полегче стало, но из деревни нас всё равно не отпускали. В начале 1960-х я по блату выкупила свой паспорт за 200 рублей – большущие деньги по тем временам. Со временем устроилась каменщицей, участвовала в строительстве микрорайона Гоголя. Так и проработала на стройках свыше четверти века до самой пенсии…»
– А как же не помню? Помню, конечно! Это было зимой. Так... То ли в 1944-м, то ли в 1945-м, в общем, в самом конце войны. Мне лет девять было, не больше. Раненых лётчиков тогда доставили в дом моего дяди, мы с сестрой побежали на них смотреть, а нас не пускали. Мороз был крепкий, один из пилотов сильно ноги обморозил, пока до Вежонки добирался. Очень громко кричал от боли… И второй тоже пострадал, но я не знаю, что с ним было. А когда снег сошёл, один наш житель, мы его Микишенькой в деревне звали, нашёл этот самолёт и всю обшивку с него ободрал. Позже он на своей корове эти листы привёз домой, и всю крышу на избе ими покрыл…
Съёмка в призрачном пункте заняла чуть больше 40 минут. Представьте себе упирающийся в лес ровный участок размером с два футбольных поля – это и есть бывшая деревенская территория. И больше ничего – ни щепочки, ни ямки. Фотографии с места съёмки красноречиво говорят сами за себя. Одно слово – пустота. После того как в начале-середине 1960-х начался массовый побег из Вежонки, жители спешно перевозили или продавали свои дома, в итоге в деревне остались лишь самые трухлявые избушки. А вскоре участки расчистили от хлама и, распахав совхозными тракторами, с начала 1970-х использовали бывшую вежонскую площадку для посевов сельхозкультур.
Это только кажется, что Вежонка по размерам была небольшой, но если учесть, что у многих семей было во владении до 50 соток земли, то выходит, что деревушка в своё время занимала приличную территорию. Точную дату появления этого пункта ныне выявить уже невозможно, но известно, что в атласе губерний 1853-1859 гг., который составил русский картограф генерал-лейтенант Александр Менде, Вежонка присутствовала. На многие километры деревню окружали могучие сосны-великаны. В этих местах, как говорят старики, всегда было вдоволь грибов и ягод.
Существуют две основные версии появления топонима «Вежонка». Первое предположение: недалеко от деревни протекала маленькая речушка Вежонка, поэтому, не мудрствуя, такое же имя дали и новообразованному пункту. Второй вариант происхождения топонима связан со старорусским словом ве́жа, которым на Руси называли отдельно стоящую наблюдательную башню в IX-XIII веках. Следует ещё также указать, что до 1917 года вежа в народе обозначала шатёр или кибитку у разных кочевых народов, но версия с кочевниками в данном случае выглядит неправдоподобной.
Раз уж зашла речь о народных словах и значениях, хочется упомянуть, насколько интересно в наших краях крестьяне называли какие-то вещи (или пункты). К примеру, в советские годы в некоторых деревнях тогдашнего Выксунского района кухню называли… чуланом. Вообще-то чулан – это подсобное хозяйственное помещение, которое в избах было отгорожено от сеней или жилой комнаты перегородкой. Но почему наши деревенские жители упорно называли кухню чуланом – большой вопрос. Или так называемые забелённые щи («забеля») – разновидность супа в бедных крестьянских семьях. Обычно ингредиентами для этой простейшей похлёбки были капуста и картофель, которые сначала варили в воде, а при подаче на стол полученное кушанье «белили» сметаной. Уникальное же слово – «забеля», ныне вышедшее из нашего лексикона! Или вот та же Шоблянка – чисто славянское название, народное, просторечное. Тайну его происхождения открыл бывший вежонский житель, 77-летний Даниил Павлович Фимин:
Даниил Павлович Фимин (77 лет): «Мои родители родом из Семилова, но в середине 1930-х они из-за бедности переселились в Вежонку; в этой деревне я родился и вырос. Семья у нас была большая – девять детей. Мама работала в колхозе. Отец считался хорошим плотником, я перед армией батрачил с ним на заказах. В детстве-то у нас как было: пока все дела по хозяйству не переделаешь, родители гулять не отпустят. В свободное время играли с местными в лапту, прятки, догонялки, на велосипедах катались. Учиться я не любил. Зимой, бывало, в семиловскую школу пойдём с одноклассниками, по дороге сговоримся – и свернём лес. Пока наши ровесники в школе учатся, разведём под ёлкой костерок, тайком покурим, а там глядим – и наши, шоблянские, с занятий выходят. Берёшь портфель и тоже с ними домой идёшь, как будто целую смену учился. Я даже семилетку не закончил, пошёл работать ещё подростком. Потом служил в армии, выучился на экскаваторщика, работал в «Сельхозтехнике».
С 1964 года постоянно проживаю в Выксе…»
– Люди в своё время переселялись из Семилова от крайней бедности, нужда гнала. Бедные были как шоблы́!
В знаменитом словаре В.И. Даля шобол (шебол) является производным от слова шабала (шебала). В царские времена значение вышеуказанных слов во многих губерниях нашей страны было абсолютно разным. К примеру, до революции в южных районах России слово шабалда являлось синонимом бестолкового пустомели, бездельника. В Перми и Костроме шабалой называли посуду, а на Псковщине глагол шаболдать означал дурить, делать работу спустя рукава. В Симбирске (нынешнем Ульяновске) шабольниками называли тряпичников – людей, скупающих по дешёвке одежду у населения. Наконец, в Рязани и Тамбове шабалой (шебалой) называли лохмотья, рваную одежду, тряпьё. В «Словаре русского арго» В.С. Елистратова – ещё одного солидного издания, в котором содержатся материалы 1980-1990 гг., – шоблой (ударение в данном случае можно ставить как на первый слог, так и на второй) именуются две различные группы людей: агрессивно настроенных или опустившихся (отбросы общества).
До последнего было непонятно, как правильно писать – Шаблянка или Шоблянка? По идее, названия многих наших пунктов испокон веков старались записывать так же, как произносили вслух – чтобы избежать путаницы у безграмотных крестьян. Однако, как уже было сказано выше, второй, неофициальный топоним деревни произошёл от слова шобол (или шобла), поэтому название Шоблянка всё-таки следует писать через «о».
…Новую жизнь Вежонка получила в 20-30-е годы прошлого века, когда острая нехватка земельных наделов вынудила несколько семиловских семей переселиться из родного села на соседнюю площадь. В наилучшие довоенные годы количество домовладений в этой деревне доходило до 35 единиц, а численность жителей превышала сотню. Свадьбы в Вежонке гуляли по три дня – как и полагается, с гармонью и песнями. В деревне был даже свой отдельный колхозик, однако в начале 1950-х, после выхода в свет правительственного указа об укрупнении советских хозяйств, местное крестьянское сельхозпроизводство объединили с соседним семиловским. Если б не сторонние причины, кто знает, может и протянула бы деревушка пару лишних десятилетий.
Сначала Великая Отечественная проредила численность местных мужчин, а вести домашнее хозяйство одиноким людям в отдалённом пункте с каждым годом было всё труднее. После войны многие жители Вежонки чертыхались на подъездную грунтовую дорогу к деревне, которая превращалась на время весенне-осенней распутицы в непроходимую топь. Желание плюнуть на всё и уехать поближе к городу в такие моменты появлялось даже у самых терпеливых. Да и вежонские родители видели воочию, как маялись их дети: тяжко было мальцам каждый день зимой в темноте чуть ли не пояс в снегу добираться до семиловской школы.
– В войну с первого по третий классы мы учились в Вежонке, – вспоминает Тамара Фимина. – В пятистенном доме поставили парты, и учительница, которая тоже жила в нашей деревне, приходила вести уроки сразу для всех детей из разных классов. В соседнем Семилове до начала 1960-х только школа-четырёхлетка была, с пятого класса мы ходили на учёбу в деревню Осиповку. Расстояние от нашей Вежонки до Осиповки – 13 километров. Далековато! Однажды зимой мы с ровесниками утром пошли в школу, да в потёмках заплутали. Дали круг, ушли сильно в сторону, а пока разобрались, где мы, много времени потеряли. Пришли в школу, когда уж рассвело. Первые уроки пропустили, и нас сразу отвели к директору на разбор. Но всё обошлось – мы объяснили, почему опоздали...
Истории из жизни бывших вежонских жителей полны тоски и жалости по несбывшимся надеждам. Рассказывая о своём деревенском детстве, Тамара Фимина и не скрывает этой грусти:
– Школу я бросила после пятого класса, дальше отец не пустил учиться. Папа всю войну прошёл, а когда демобилизовался, начал бодро хозяйство поднимать. Семья у нас большая была, нужно же было как-то кормиться, – вспоминает пенсионерка. – Ну я и пошла работать ещё ребёнком, куда деваться. В своё время и на Некрасовском торфянике трудилась, и дрова в лесу заготавливала. Бывало, подгонят нам вагоны, мы в них брёвна часами вручную грузим. А дальше – едем по узкоколейке в город, на завод ДРО. Вагоны разгрузим, а уж назад в Вежонку добираемся своим ходом…
А ещё был случай в жизни Тамары Павловны, когда в середине 1960-х её, тогда ещё молодую девушку, только-только выбравшуюся из деревни, незаконно лишили права на получение однокомнатной квартиры в строящемся микрорайоне Гоголя. Пробовала вместе с сестрой достучаться до партийных верхов в Москве – отфутболивали, тогда Тамара Павловна написала письмо-жалобу знаменитой Валентине Терешковой, первой в мире женщине-космонавту. После вмешательства «сверху» вопрос о получении ордера на вож-деленную квартиру был благополучно решён.
Последний значимый эпизод из истории Вежонки, произошедший незадолго до исчезновения этой деревни, – переселение нескольких местных семей в 1963 году в Казахстан для освоения целины.
– Семиловский ветврач Карнаев тогда активно зазывал всех жителей и в своём селе, и в Вежонке стать целинниками, – поделился воспоминаниями Даниил Фимин. – Целина в то время была у всех на слуху. Обещали подъёмные, жилплощадь, некоторые семьи на это клюнули. Человек 30 тогда в Казахстан рванули. Ну и мы тоже поехали. Выдали нам после приезда сколько-то зерна, угля, скотинку завели. Но кругом – сплошная степь, голяк! Жили мы в щитовом домике, который зимой продувало насквозь. Намаялись… Через год многие вернулись назад в деревню, но несколько семей там, в Казахстане, остались насовсем…
Как оказалось, вернувшимся обратно в Вежонку целинникам судьба приготовила новый сюрприз – их родная деревня стремительно загибалась, и уже через несколько лет здесь не осталось ни одной живой души. В 1969 году в многолетней летописи Вежонки была окончательно поставлена точка.
Характерные отметины на стволах поваленных деревьев у берега пруда – верный признак присутствия бобров. После того как на стыке ХХ и ХХI веков пришло в запустение множество деревень Выксунского округа, обезлюдевшие территории с водоёмами остались без постоянного присмотра. Со временем ряд таких спокойных участков облюбовали бобры. С деятельностью этих «лесных дровосеков» многие наши охотники и рыболовы знакомы не понаслышке, да и мне тоже во время творческих поездок доводилось встречаться с постройками бобров. К примеру, в июне 2016 года автор этих строк выезжал в нежилую деревню Ягодка, и тогда местная грунтовая дорога находилась в неплохом состоянии. Однако через полтора месяца, когда вновь собирались по этому пути проследовать в сторону бывшей узкоколейной станции Раздолистая, проезд оказался полностью затопленным. Пришлось выходить из машины, идти в обход лишние пару километров
Свежая работа бобра на берегу пруда в Вежонке. Для строительства своих плотин эти полуводные млекопитающие, как правило, выбирают деревья диаметром не более 18-25 см. В иных случаях они могут, конечно, свалить и более толстые стволы, но для этого им придётся ударно потрудиться несколько ночей подряд. Биологи подсчитали: на обычную запруду длиной около 10 м семья взрослых бобров тратит в среднем 7-8 дней
Бывшие сельхозугодья в Вежонке давно заросли травой. Глядя на эту зелёную равнину, остаётся лишь сожалеть о потерянных мощностях в нашем сельском хозяйстве после развала СССР. А ведь по ряду аграрно-производственных показателей Советский Союз на протяжении десятилетий опережал своих ближайших конкурентов – США и Китай. К примеру, начиная с 1950-х годов наша страна уверенно лидировала в мире по объёму производства картофеля. Лишь несколько лет назад Китай достиг лучшего советского «картофельного показателя», полученного ещё во время правления Л.И. Брежнева в 1973 году…
Грунтовая дорога Семилово – Вежонка основательно разбита лесовозной техникой. Нам повезло, что перед поездкой неделю стояла сухая погода, иначе проезд был бы сильно затруднён
До середины 1980-х годов на этом участке в селе Семилово стояла деревянная школа-восьмилет-ка (ранее – четырёхлетка), в которой в 1930-1950-е годы учились дети из соседней деревни Вежонки
Вид с моста через реку Сноведь (Сновадь). Этот участок находится аккурат между Семиловом и ныне заброшенной Вежонкой и примечателен тем, что в советские годы в здешнем районе активно проводили программу мелиорации. Проще говоря, улучшали плодородие колхозных земель путём осушения. Большая площадь была разбита на мелкие участки (карты), и урожаи капусты и турнепса, по рассказам очевидцев, на местной почве были прекрасными. Особенно впечатляюще выглядели картофельные поля. Бывший семиловский житель Владимир Азин рассказал, что на этих экспериментальных участках «почти все картофельные стебли к осени вырастали с палец толщиной и высотой выше метра, а клубни были как на подбор – размером с кулак взрослого человека»
Фото автора
