Расположенная в 52 км от Выксы в вознесенском направлении, деревня Старая была основана ориентировочно в 1870 году переселенцами из села Дмитриевы Горы и деревни Толстиково Меленковского уезда Владимирской губернии, и первоначально называлась иначе – Терпигоревка. Топоним звучный и особой расшифровки не требует – «терпи, мужик, горе, всё перемелется». На первых порах толстиковцы и дмитриевцы приезжали в наши края, как правило, «набегами», арендуя по договору часть здешних помещичьих наделов. Крестьяне из соседней губернии выращивали на участках различные овощи и сельскохозяйственные культуры – овёс, рожь, лён, гречиху, картофель, просо. Спустя некоторое время эти же землепашцы из Владимирской губернии окончательно выкупили часть земельных наделов у местного барина Тупова и начали строить здесь избы. На протяжении последующих трёх десятков лет новое поселение разрасталось, но сильный пожар в 1904 году (по другой версии – в 1905-м) фактически сравнял Терпигоревку с землёй. После этого некоторые погорельцы переселились на соседнюю территорию, в паре километров от прежней. Так появилась деревня Новая. А вот другая часть жителей Терпигоревки всё-таки решила восстановить свои дома на былом месте. Собственно, после своего возрождения деревня Терпигоревка и сменила своё название на нынешнее.
- Александр Александрович Иванов (74 года): «С началом Великой Отечественной войны моего папу призвали на фронт и сразу ранили. Лечился отец в горьковском госпитале, там его зимой 1941-1942 гг. навещала моя мама. Потом матушка снова возвратилась в Старую, а через девять месяцев после той встречи, в сентябре 1942 года, родился я... Моё детство было самым обычным – помогал по дому, учился, играл с ребятами на улице. До армии успел поработать огнеупорщиком, потом был призван на флот, четыре года отслужил подводником. После дембеля некоторое время трудился в совхозе, потом завхозом в новской больнице, а в 1972 году уехал в Крым, где в качестве судового трубопроводчика работал восемь лет на керченском заводе. Спустя годы вернулся в родные места, отстроил родительский дом и сейчас живу в Старой постоянно. Держу в личном хозяйстве овец, кур, коз, пасеку. Трудно сказать, захотят ли мои дети и внуки жить в деревне, они уже прочно обосновались в городе. А я для себя давно решил, что доживать свой век буду здесь, в Старой. Как говорится, где родился, там и пригодился...»
– Когда я был совсем молодым, мама рассказывала мне, что раньше здесь жить было хорошо, – делится воспоминаниями житель Старой, 74-летний Александр Александрович Иванов. – Тут и конный двор был, и овчарня, и коровник, и птичник, и шерстобойка. Целый день на всю деревню звенела кузница. У нас, кстати, даже своё пожарное депо было неподалёку от пруда. В местном колхозе крестьяне трудились до седьмого пота, но земля вознаграждала за работу. Почва, кстати, была неплохая, главное – вносить побольше удобрений. Я знаю историю, когда в наш колхоз привезли трактор для работы на полях. Наши старики понаблюдали за ней, покачали головами, а потом сделали такой вывод: «Хороший конь, да только навозу не даёт...»
После того как стихли последние залпы Гражданской войны 1917-1923 гг. и в стране окончательно установилась большевистская власть, жители Старой относительно спокойно пережили последующее десятилетие, вступив в эпоху коллективизации. В период 1929-1930 гг. в деревне был образован колхоз, названный в честь немецкого философа и теоретика современного коммунизма Карла Маркса. Коренной деревенский житель Александр Иванов не зря упомянул наши приволжские земли – это, конечно, не украинский чернозём, но если хорошо обрабатывать поля, то по осени можно получить вполне сносный урожай. Грянувшая затем в 1941-м Великая Отечественная война внесла свои коррективы в местный быт: большинство трудоспособных мужчин из Старой призвали на фронт, в деревне остались в основном старики, женщины и дети. Четыре тяжелейших года Советский Союз боролся с фашистской ордой и, казалось бы, после Великой Победы сельское хозяйство страны вновь быстро восстановит прежний уровень. Подъём действительно наметился, но стоит напомнить, что в разорённых войной республиках в первую очередь поднимали из руин большие и малые города, а для этого требовалось множество рабочих рук. Неудивительно, что отечественные деревни снова выступили донором человеческого материала.
- Рассыпающаяся кирпичная кладка на фундаменте да дворовое столбы – всё,
что осталось от местной избы в самом начале деревни
И вот, наконец, когда к началу 50-х годов минувшего века урожайность в наших колхозах резко пошла вверх, сельскому хозяйству страны сделали очередную подножку. Впрочем, предоставим слово свидетелю тех лет Александру Иванову:
– Глубинная вспашка – причина, из-за которой мы своими же руками загубили сотни гектаров плодородных земельных наделов, – рассказывает пенсионер. – Я припоминаю послевоенные времена, начало-середину 1950-х, когда деревенские агрономы ходили по колхозным полям и устраивали разнос тем трактористам, кто не пропахал почву на установленную глубину – 18 см и более. Была такая директива «сверху», вот и выполняли полеводы поручение. А плодородный слой в наших краях обычно составлял 9-10 см! Получалось, что трактор, глубоко переворачивая пласты хорошей почвы, выворачивал наружу ещё и песок! И попробуй не выполни – накажут. Первый год по новой технологии пахали, второй, третий – вот и смешали окончательно плодородный слой с осадочной породой. О каком хорошем урожае тогда может идти речь?!
- Владимир Виссарионович Волков (64 года): «Я сезонный житель деревни, с 2004 года регулярно приезжаю в Старую, чтобы ухаживать за личной пасекой. Заниматься пчеловодством начал 12 лет назад, было тогда у меня три улья. Насекомые, конечно, первое время кусали, но за все эти годы привык к боли и теперь на пчелиные укусы не обращаю внимания. И, знаете, уже жить не могу без своих пчёлок, сжился с ними, ведь столько времени и сил вложил в пасеку! А ещё я недавно привозил свою 10-летнюю внучку сюда, в Старую, чтобы прониклась деревенской жизнью. «Дед, прикольно!» – сказала она мне потом. Это значит, внучке понравилось тут. Конечно, если смотреть детским взглядом, здесь действительно раздолье – чистый воздух, пруд, в лесу грибы-ягоды. Но проблем для постоянно живущих тут хватает с лихвой, и две самые главные из них – отсутствие дорог и питьевой воды»
Стоит разъяснить, откуда, собственно, возникла эта странная история с глубоким культивированием почвы. В 1951 году руководитель опытной станции при колхозе «Заветы Ильича» в Курганской области Терентий Мальцев рекомендовал при обработке почвы не переворачивать плугом пласт, а лишь прорезать его, слегка прорыхлив, на глубину посадки семян. Такой щадящий режим вспашки, как полагал Мальцев, позволил бы сохранить верхний плодородный слой почвы. Однако в противовес курганскому полеводу выступил любимец Сталина, директор Института генетики АН СССР, академик Трофим Лысенко. Нынешнему поколению фамилия Трофима Денисовича вряд ли знакома, а вот люди постарше, вероятно, сразу вспомнят об этом учёном и его бурной «новаторской» деятельности.
- Пруд в Старой до сих пор находится в хорошем состоянии. Он не зарос ряской, не обмелел и, по утверждению местных жителей, на берегах этого водоёма иногда можно видеть за ловлей карасей городских рыбаков
Так вот, Лысенко в своей докладной записке на имя Никиты Хрущёва объяснял, что нужно «пахать глубоко, на 20 сантиметров, хорошо переворачивая пласт». Но стоит отдать должное Мальцеву: он не сдался, продолжая отстаивать свою позицию в научных оте-чественных журналах. Дело дошло до того, что спор двух учёных вылился на страницы ведущих советских газет того времени – «Правды» и «Известий». В этом противостоянии решающую роль сыграл авторитет Лысенко, именно его метод глубинной вспашки в итоге и был «принят на вооружение» для всех колхозов страны. Что было дальше, описывает Сергей Хрущёв (сын бывшего Первого секретаря ЦК КПСС – прим. авт.) в своей книге «Никита Хрущёв: реформатор» (изд-во «Время», 2010 г.):
«Отец предложил Мальцеву продолжить эксперименты. Уральский полевод, доказывая свою правоту, выступал на совещаниях, публиковал советы в газетах. Местные хозяйства следовали его рекомендациям, а другие... предпочитали более привычный им плуг. В засушливом 1955 году, когда под палящими лучами солнца практически вся целина выгорела, на обработанных «мальцевских» полях собрали урожай. Пусть плохонький, но всё-таки собрали! Мальцев доказал свою правоту, но его противники объединятся, перегруппируются, снова перетянут на свою сторону отца, перейдут в наступление и, казалось бы, вот-вот победят. И только катастрофа 1963 года, когда в засушливую весну ураганный ветер унесёт далеко на север перевёрнутый плугом и пересушенный солнцем самый плодородный слой почвы, окончательно убедит всех в правоте Терентия Мальцева. Ему вторично присвоят звание Героя Социалистического Труда, его имя занесут в энциклопедию...»
- Одно из немногих благ современной цивилизации в Старой – таксофон,
установленный аккурат посередине деревни
Жизнь сама расставила всё по своим местам – кому бессмертие, как поётся в одной известной советской песне, а кому бесславие. Не имея в своём арсенале классической научной подготовки, академик Лысенко многократно подвергался критике со стороны других отечественных учёных за свои популистские высказывания. Партии нужен был хороший урожай – и Трофим Денисович клятвенно обещал его получить. В результате он за счёт близости к высшим партийным деятелям на протяжении многих лет успешно противостоял когорте авторитетных академиков, до самых последних дней отрицая ведущую роль генетики в сельском хозяйстве.
Однако после снятия академика со всех постов в 1965 году вскрылись многочисленные фальсификации научных данных с его стороны. Лысенко игнорировал даже такую серьёзную причину снижения урожайности картофеля, как вирусы! Роальд Удачин и Пётр Бережной, учёные и последователи выдающегося селекционера и генетика Николая Вавилова, в своей книге «На костре» (издательство «Барс», 2001 г.) хлёстко прошлись по всей научной деятельности Трофима Денисовича:
«В 30-е годы XX века в стране складывалось трудное положение с заготовками зерна, картофеля, мяса, молока. И ждать результатов напряжённой селекционной работы было нелегко. А Лысенко предлагал, в отличие от своих оппонентов, простые и выгодные решения. Повысить урожайность, например, можно было с помощью яровизации, то есть охлаждения семян перед посадкой. Это не требовало никаких затрат и перекладывало всю ответственность на низовой эшелон – производственников. Вот в чём заключалась заманчивая простота многих лысенковских предложений...»
- Валентина Сергеевна Нестерова (66 лет): «Всю жизнь я проработала на ВМЗ крановщицей и термистом на печах, выработала «горячий» стаж и вышла на пенсию с 50 лет. Деревенская жизнь – такая же постоянная «горячая» работа. Помню, мы с мужем в далёком 1990 году решили заняться фермерством. Набрали кредитов, купили два трактора, построили ангары в соседней деревне Новой – там разводили поросят и коров, сажали картофель. Тяжело, конечно, было – в 90-е годы инфляция «подчищала» всю нашу прибыль, но мы старались как-то приспособиться к условиям. Сейчас в Старой я живу одна в деревянном доме, целыми днями занимаюсь хозяйством. Моим детям такая жизнь неинтересна – это совсем другое поколение со своими идеалами, им деревня не нужна. Да вы сами посмотрите вокруг: поля заросли, все местные избы опустели – не желает нынче наша молодёжь работать руками!»
Раскулачивание, коллективизация, Великая Отечественная война и глубинная вспашка, далее так называемая «кукурузная эпопея» и освоение целины... Сейчас, по прошествии нескольких десятилетий, можно лишь посочувствовать тяжёлой доле советских крестьян. А ведь было ещё так называемое «рязанское чудо» – грандиозная афера в сельском хозяйстве СССР в 1959 году, которая возникла после озвученного Никитой Хрущёвым лозунга «Догнать и перегнать Америку!» Эта экономическая гонка с США закончилась для нашего сельского хозяйства весьма плачевно – и догнать не догнали, только опозорились.
Суть производственной махинации «рязанского эксперимента», если вкратце, такова: стремясь перевыполнить спущенный «сверху» план по поставкам мяса (сразу три годовых плана – прим. авт.), партийные руководители Рязанской области распорядились забить весь приплод домашней скотины за 1959 год и, кроме того, бо́льшую часть молочного стада и быков-производителей. Но для отчёта этого количества мяса было мало. Тогда под расписку у колхозников изъяли весь скот, выращенный в личных хозяйствах, а при сдаче по официальным документам мясные туши записывали от имени местных колхозов. В итоге за короткое время всё животноводческое хозяйство Рязанского региона было поставлено на грань уничтожения...
Стоит ли удивляться, что после вышеописанных «новшеств» в стране были периодические провалы со сбором урожая и пос-ледующие продовольственные сбои? Тут вообще поразительно, что сельское хозяйство СССР из-за множества негативных моментов снова и снова наращивало темпы производства, будто всем бедам назло. К примеру, уже в 1950 году СССР достиг довоенного уровня по общему объёму полученной сельскохозяйственной продукции, а в 1959-м это производство увеличилось ещё в 1,5 раза (по сравнению с тем же 1950 годом). Рост более чем впечатляющий!
– После войны советские колхозы стали укрупнять, – вспоминает житель Старой Александр Иванов. – И смотрите, что у нас получилось. Сначала объединили хозяйства деревень Старая, Ягодка и Новая в единый сектор, но дело не пошло. Тогда колхоз снова разделили: одно сельхозпредприятие оставили в Новой, а второе функционировало в Старой и Ягодке. И так было до 1965 года, пока не образовался совхоз «Гагарский». Наши доярки и механизаторы после этого стали получать гораздо бо́льшие зарплаты. Сама идея создания совхоза была, конечно, благая: в одной связке сильные хозяйства могли подтянуть более отсталые в соседних малочисленных деревнях.
- Смотришь на эти обветшалые избы и не верится, что ещё четверть века назад здесь, в Старой, кипела жизнь. Впрочем, деревенская улица тогда выглядела сов-сем иначе...
Но, по словам пенсионера, он был сильно возмущён фактом, что все «сливки» в одночасье стали доставаться Гагарской – далеко не самой большой деревне в округе, в которой с 1965 года располагалось совхозное правление. Для сравнения – количество проживающих в соседних пунктах на 1 января 1965 года: в Старой – 195 человек (47 домов), в Гагарской – 270 жителей (61 дом), в Новой – 272 человека (90 домов), в Ягодке – 280 человек (67 домов). Но больше всех жителей на тот момент числилось в Дальнепесочной – 358 (74 дома).
– Вот почему управление сов-хозом сразу не создали в деревне Новой, всё-таки вокруг неё несколько маленьких населённых пунктов, – продолжает размышлять Александр Александрович. – Взять для примера нашу деревню, Старую. После образования совхоза здесь птичник закрыли, оставив только свинарник да пасеку. А знаете, откуда ветер дул? Председатель «Гагарского» был связан родственными узами с тогдашним первым секретарём Выксунского горкома (городского комитета – прим. авт.), с молчаливого согласия последнего все «передвижки» и производились. Я тогда не вытерпел, написал письмо с предложением о переносе совхозного управления в Новую. Собрал подписи жителей и направил это послание сначала в горком, а потом в областной комитет. Уж не помню, кто к нам тогда из Горького приезжал – то ли второй секретарь, то ли третий, – но был серьёзный разбор. И наше предложение сработало: спустя несколько лет управление стали- таки переводить в Новую...
- Этот электрический водяной насос появился у местного жителя Александра Иванова четыре года назад. Тогда, в 2012-м, из стоящего напротив дома колодца ушла вода. Враз и навсегда. Ближайший источник – родник в паре километров от Старой, поэтому добыча питьевой воды стала для пенсионера первостепенной проблемой. «Спасибо городским властям, помогли решить этот важный для меня вопрос», – выражает благодарность Александр Александрович
После создания в 1965 году совхоз «Гагарский» в своём первозданном виде просуществовал чуть более четверти века. В советские времена от деятельности этого государственного сельскохозяйственного предприятия зависело благополучие жителей окружных деревень. Впрочем, бытовой комфорт в современном понимании этого слова тогдашним колхозникам Старой лишь снился в сладком сне. В этой деревне никогда не было водопровода и газа, и то ладно, что электричество от дизель-генератора пришло в здешние избы в 1959-1960 гг. Чтобы добраться до Выксы, жителям Старой приходилось идти пешком четыре километра до железнодорожной станции Раздолистая, поскольку автобусный маршрут до города открыли гораздо позже, в 1970-х годах...
- Панорама на въезде в деревню Старую, вид со стороны трассы Выкса – Вознесенское. По левую сторону, насколько хватает глаз, видна бескрайняя гладь бывших совхозных полей, давно заросших луговой травой
А что было дальше, легко догадаться, поскольку летопись Старой далеко не оригинальна и повторяет истории сотен других населённых пунктов нашей страны. Расцвет местного совхоза в 70-х годах прошлого века сменился сначала застоем в начале-середине 1980-х, а после развала СССР – стремительным крахом. Лишившись работы и не наблюдая впереди никакой перспективы, местные жители покидали родные места. Деревня Старая стремительно пустела.
– Вот если бы в начале 1990-х годов Александр Осипов (первый председатель «Гагарского» – прим. авт.) был на месте тогдашнего руководителя совхоза, он не позволил бы так быстро развалить всё здешнее хозяйство, – говорит Александр Иванов. – Это был толковый директор – при нём и дисциплина была, и все трудились на совесть...
- Заколоченные окна в одном из многочисленных заброшенных домов в Старой
создают впечатление, что здешняя жизнь в скором времени здесь угаснет
окончательно. Действительно, в этом населённом пункте закончился период
активного развития и наступил этап угасания, но жизнь в любой форме всё равно
продолжается, и на место ушедшего человека снова возвращается дикая природа
Впрочем, что толку теперь размышлять о возможном исходе, когда самое худшее уже давно случилось? После массового оттока деревенских жителей надежды на восстановление традиционной крестьянской жизни в прежнем виде даже у самых отчаянных оптимистов окончательно рассеялись. На стыке прошлого и нынешнего столетий в Старой оставались не более 15 человек, но буквально с каждым годом это число таяло. На момент выхода статьи здесь жили трое постоянных жителей плюс один сезонный дачник-пчеловод. Невесёлая, прямо скажем, ситуация. Но чему тут удивляться, если в России за период между переписями 2002 и 2010 гг. общее число сельских пунктов сократилось аж на 2 164 единицы! И это ещё не всё. Перепись 2010 года приводила следующие результаты: в стране на тот момент насчитывалось 153 125 сельских населённых пунктов, при этом в 23,6 % российских деревень и посёлков проживало... менее 10 человек! Комментарии, как говорится, излишни.
- Этот деревянный крест расположен посередине Старой, рядом с двумя деревенскими банями. Установка поклонных крестов имеет давнюю историю: наши предки ставили их на перекрёстках дорог или неподалёку от населённых пунктов, чтобы любой человек, отправляясь в долгий путь или входя в село, имел возможность попросить помощи и вознести благодарственную молитву. Трудно сказать, когда на Руси появилась традиция устанавливать подобные памятные сооружения вне храма. Одно из самых ранних упоминаний – появление поклонного креста в память о чудесном спасении киевской княгини Ольги, которая едва не погибла в 947 году при переправе через реку Нарову (Нарву)
- На снимке запечатлены две деревянные бани в Старой, расположенные рядом с деревенским прудом. К слову, наши русские бани были известны с очень древних времён: ещё древнегреческий историк Геродот (485-425 гг. до н.э.) описывал похожие на юрты постройки с котлом у скифских племён на территории современной Украины. Долгое время наши предки строили помещения для мытья исключительно из брёвен, а первые упоминания о русской кирпичной бане относятся к 1090 году (г. Переславль). Следует отметить, что в дореволюционных российских деревнях хорошие бани встречались довольно редко, поскольку далеко не каждый землепашец мог позволить себе строительство добротной помывочной. Кроме того, до прихода к власти большевиков в 1917 году на территории нашей огромной страны были и такие места, где бань не имелось вовсе! В таких бедных и отдалённых районах люди мылись прямо в жилищах, да и то, как правило, по праздникам...
- «Главным итогом аграрной политики для Центральной России в
1960-1980-е годы стало фактическое запустение сёл и деревень. Причиной этого
был постоянный отток населения из сельской местности. Лишь в 11 областях, краях
и АССР (Дагестан, Чечено-Ингушетия, Северо-Кавказский район и др.) происходил
некоторый рост сельского населения, а в остальных 60 общая численность людей
постоянно уменьшалась...» (выдержка из отчёта «Демографическая ситуация и
расселение населения в сельской местности РСФСР» под ред. Е.М. Гасилова, изд-во
«Москва», 1986 г.)
Фото автора
