Вдоль и поперёк

Даже не пытайтесь найти через поисково-информационные порталы Интернета посёлок с дивным названием Поперечное – это поселение исчезло с лица земли почти 60 лет назад. Временно образованный на заключительном этапе Великой Отечественной войны, данный пункт ликвидировали в конце 1950-х: изменившиеся технологии добычи уже не требовали участия большого количества рабочих, к тому же было известно, что Выксунский металлургический завод (ВМЗ), главный потребитель торфа, вот-вот перейдёт на новые виды топлива – мазут и газ. 

После закрытия посёлка местный ландшафт значительно изменился: бывшие огородные участки заросли кустарником и высокими травами, а карьеры со временем заполнились грунтовой водой, превратившись в миниатюрные пруды. Сильные пожары в 1972-м и 2010-м годах на территории Нижневерейского сельсовета окончательно уничтожили последние ориентиры, по которым с ходу можно было найти это бывшее рабочее поселение. В настоящее время урочище Поперечное представляет собой ровную заросшую площадку в выжженном лесу, где иногда останавливаются на привал приезжие охотники.

Вступительное историческое пояснение: использовать торф в качестве топлива на выксунских заводах начали ещё в середине ХIХ века. После реорганизации мартеновского производства в 1892 году в нашем уезде начались разработки на новых торфяных карьерах (к примеру, на Козьем болоте), однако потребности ВМЗ в этом дешёвом и экологически чистом горючем росли буквально день ото дня. 

В конце 1920-х годов, после очередной реконструкции на мартене, добыча торфа в Выксунском районе увеличилась в разы, и к 1928 году общая площадь разрабатываемых территорий составляла 16 950 га. В период 1920-1940-х годов на многих лесных делянках и осваиваемых болотах (Чистое, Некрасовское и т.д.) от ЛТУ (лесоторфоуправление, дочерняя организация ВМЗ) было построено множество пунктов для временного проживания сезонных рабочих. Посёлок Поперечное был основан ориентировочно в 1944-1945 гг. в труднодоступном районе, где вели добычу торфа сразу на пяти карьерах. Особо не заморачиваясь, руководство ЛТУ присвоило рабочему поселению топоним «Поперечное» по названию местного болота. 

В послевоенные годы добраться из Выксы до этого рабочего посёлка можно было различными способами. Например, на машине от города доехать до села Нижняя Верея, а далее, минуя населённые пункты Красный Бакен, Пристанское и Озёрки, дорога приведёт вас прямо к Поперечному. Расстояние по узкоколейке от выксунской станции Павильон до посёлка составляло около 15 км, однако в 1940-1950-е годы пассажирские поезда напрямую к Поперечному ещё не ходили. Поэтому частенько люди добирались до своего поселения в хвостовом вагоне-теплушке грузового состава Выкса – Внутренний. Некоторые попереченские жители выбирали другой путь: на пассажирском поезде доезжали до села Верхняя Верея, далее 12 км шли пешком через лес до посёлка Дедовское Болото, а от Дедово до дома – рукой подать, всего-то 4 км. Был ещё и такой вариант: сойти на конечной остановке железнодорожного рейса Выкса – Виля, оттуда несколько километров пройти до Верхней Вереи, а затем двигаться по вышеуказанному маршруту.

В августе 2017-го, во время поездки к заброшенному посёлку Дедовское Болото, мы решили отклониться от намеченного маршрута и посетить ещё одно соседнее урочище – Поперечное, однако проехать к этому пункту-призраку тогда помешали плохие погодные условия. На фото: бывший дедовский житель Николай Маскаев пытается вброд оценить риск проезда редакционной машины через реку Кунчерку

…Когда я спрашиваю бывших жителей о составе населения какого-либо исчезнувшего пункта, мне обычно отвечают: «Тут жили обычные люди». Обычные люди… Сколько силы духа и физической мощи таится в этих двух незатейливых словах! Безликая масса рабочих и колхозников, о которых редко кто напишет книгу, а уж если и упомянет, то, как правило, накануне очередного юбилея или праздничной календарной даты. Жизнь простых советских людей была наполнена своей правдой, своими идеалами. 

Взять для примера биографию попереченского жителя Василия Михайловича Фролова, уроженца владимирского села Казнево. Он имел множество трудовых наград, в своё время даже получил орден из рук самого заместителя председателя Совета Министров СССР Климента Ворошилова. Умел плотничать (построил дом, баню), понимал толк в механике (работал на багерной машине и слесарничал в местной кузнице), играл на многих музыкальных инструментах. При этом Василий Михайлович нотной грамотой не владел, подбирал мелодию исключительно на слух. Придёт, бывало, вечерком в барак, раздвинет меха гармошки – и все сезонные рабочие пускались в пляс под залихватскую музыку, как будто и не было в помине монотонной изнуряющей смены на торфокарьерах.

В настоящее время на территории урочища ещё можно разглядеть полуразрушенную насыпь (в центре снимка) – исчезающие следы легендарной выксунской узкоколейки. В начале-середине прошлого века, когда количество автотранспортных средств в нашем районе было невелико, местная УЖД являлась самой настоящей «дорогой жизни» для большинства окрестных деревень и посёлков – по «железке» перевозили пассажиров, оборудование и продовольствие, доставлялись порожние вагоны под погрузку торфа, леса и пр.

– Папа мне часто повторял: «Найди, Валя, себе в жизни такого человека, на которого можно положиться в любой ситуации, с ним не пропадёшь, – делится воспоминаниями о своём отце бывшая жительница Поперечного, 71-летняя Валентина Васильевна Фролова. – Наши родители были неисправимыми оптимистами, они ценили честность и доброту в людях.

А вот ещё один интереснейший персонаж Поперечного – старик Гордеев. Выглядел он очень колоритно: борода лопатой, во рту – неизменная курительная трубка. Примечательно, что никто из ныне здравствующих попереченских жителей так и не смог вспомнить имя и отчество Гордеева, поскольку все люди в посёлке (и даже дети) звали его исключительно Колчаком. Откуда пошло такое странное прозвище – неизвестно. По крайней мере, никаких внешних сходств у Гордеева со знаменитым адмиралом замечено не было.

В начале 1950-х у Колчака скоропостижно скончалась супруга. В дальнейшем (вплоть до отъезда из посёлка) так и жил старик в одиночестве. Сам себе готовил пищу, обрабатывал землю на небольшом огородике, сажал овощи и табак. Весной Колчак заготавливал лыко из молодых лип, обрабатывал луб замачиванием, а затем тёмными долгими зимними вечерами плёл лапти. Эту нехитрую обувку старик сдавал оптом в контору, получая за работу деньги. Да-да, не удивляйтесь: даже в 1950-х годах на многих выксунских торфяных площадках рабочие по старинке трудились в лаптях – обувь эта считалась недорогой, к тому же была очень лёгкая и удобно облегала ногу. 

Снимок начала 1950-х годов: сезонные торфоразработчики посёлка Поперечное в полном составе позируют приезжему фотографу. На заднем плане возвышается защитный деревянный каркас багерной машины

Или вот ещё один замечательный пример честного трудового пути – история семьи Потёмкиных-Седовых, постоянных жителей Поперечного. До начала 1920-х годов это семейство проживало в Мордовии, где на тот момент складывалась непростая социально-экономическая ситуация.

– Мой дедушка, Василий Михайлович Потёмкин, пропал без вести ещё в самом начале Первой мировой, а в 1915 году у его супруги, Евдокии Ефимовны, родилась дочь, – делится семейной историей ещё один бывший житель Поперечного, 71-летний Юрий Леонидович Седов. – Времена тогда были неспокойные. Сельское перенаселение в Мордовии стало причиной повсеместного голода среди крестьян-бедняков. Моей бабушке, тогда ещё совсем молодой женщине, очень тяжело было жить с маленьким ребёнком на руках. И она, оставив на время дочь у своей сестры, подалась на заработки в Выксунский уезд. Тогда в окрестностях Выксы активно вели геологоразведку болот, и при желании можно было завербоваться на торфоразработки.

А дальше события развивались следующим образом. Во время освоения Козьего болота Евдокия Потёмкина показала себя как добросовестная работница, и местный руководитель предложил ей остаться на торфоразработках на постоянной основе.

– Да я бы с радостью, только у меня дочь в Мордовии осталась, – робко ответила женщина.

– Перевози сюда! – моментально отреагировал начальник.

Так Евдокия Ефимовна стала постоянной жительницей торфоразрабатывающего посёлка Козье Болото (данный пункт был раположен на южном направлении от Выксы, в 5 км от посёлка Унор). В последующие годы она сменила место жительства, перебравшись вместе с дочерью, зятем и внуком в Пограничное – рабочее поселение на границе Выксунского района с Рязанской областью (в 12 км от Унора). Кстати, посёлок Пограничное имеет такую же печальную судьбу, как и Поперечное: после того как на местном болоте в начале 1940-х годов исчерпали все запасы торфа, рабочих перевели на другие производственные точки, а все бытовые строения оперативно демонтировали… 

Женская бригада работниц торфодобывающего посёлка Поперечное. Третья справа в нижнем ряду – десятник Федосья Васильевна Седова. Снимок сделан в конце 1940-х годов

Рассказывая о жизни в Поперечном в 1950-е годы, Юрий Седов с теплотой отзывается о своей бабушке, Евдокии Ефимовне, на которой держалось всё домашнее хозяйство:

– Это была физически сильная, безграмотная, но очень порядочная женщина. Зимой она подрабатывала банщицей и охранницей магазина, летом занималась огородом и успевала помогать работницам местной столовой. У бабушки было несколько фирменных блюд, которыми она периодически потчевала нас, домочадцев. Например, солянка. Бабушка вымачивала квашеную капусту, потом отжимала её от воды, складывала в чугунок вперемешку с кусками свинины и ставила на ночь томиться в печь. М-м, отменное было кушанье! 

На этом старом снимке конца 40-х годов прошлого столетия запечатлены наёмные работницы посёлка Поперечное, «торфушки». Данная бригада полностью состояла из жительниц соседнего села Нижняя Верея. Стоит отметить, что в 1930-1940-е годы в радиопередачах, а также на страницах советских журналов и газет уделялось повышенное внимание вовлечению женщин в общественное производство. После разорительной Великой Отечественной войны, в ходе которой СССР безвозвратно потерял миллионы людей (и это не считая изувеченных!), стране в срочном порядке требовались множество разнорабочих для восстановления инфраструктуры. И отечественная пропаганда активно привлекала прекрасную половину человечества на всевозможные работы. В реальности данная агитация была не чем иным, как официальным разрешением советским женщинам заниматься тяжёлым физическим трудом на производстве, в том числе – в тех отраслях промышленности, считающихся до войны чисто мужскими (транспорт, металлургия, строительство и пр.)

Ещё один знатный бабушкин рецепт связан с треской (эту рыбу в солёном виде продавали в попереченском магазине в больших деревянных бочках). Способ приготовления простой, но блюдо получалось знатное – пальчики оближешь! Итак, Евдокия Ефимовна предварительно замачивала на 10-15 минут в кипятке солёную треску, потом обжаривала её на сковороде. Далее заливала рыбу на противне смесью из муки, сырых яиц и молока и ставила томиться в русскую печь до образования румяной корочки.

– Но самым любимым бабушкиным блюдом у меня были пироги с калиной! Во, объеденье! – Юрий Леонидович смеётся и показывает поднятый вверх большой палец. – Я никогда ничего более вкусного не ел! Знаете, как готовится? Бабушка брала здоровенный ведёрный чугун, высыпала в него калину, закрывала крышкой и оставляла на всю ночь в печи. Утром она сливала сок из чугуна в отдельную ёмкость, а в разварившуюся ягодную мякоть добавляла немного сахарного песка для начинки. Изумительные были пироги!

Так выглядит в наши дни заброшенный торфосодержащий карьер №2 (располагался напротив посёлка). Съёмка – ноябрь 2017 г.

…Общая численность населения вместе с наёмными рабочими на Поперечном даже в лучшие годы не превышала 60 человек. На всём протяжении существования посёлка здесь числились семь постоянно проживающих семей (расположение домов местных жителей смотри на схеме), сезонные рабочие жили отдельно в больших рубленых бараках. Сезон добычи торфа в Поперечном начинался в мае и заканчивался в сентябре. Руководил торфоразработками Пётр Никитич Рожков, который жил здесь же, в посёлке. Работы велись на пяти больших болотных участках при помощи багера – огромного экскаватора. Специальные ковши на раме срезали торфяной пласт, а затем эта плотная масса подавалась по транспортёрам в пресс для переработки. Багерный метод отличался от других способов добычи торфа довольно высокой степенью механизации, однако для данного производственного процесса требовалась ровная площадка без каких-либо препятствий. 

Буквально за пару лет до закрытия Поперечного, в 1956-1957 годах, в посёлок завезли новую технику, и методика добычи полезного ископаемого кардинально изменилась. К трактору крепился прицеп с диском и гидравлическим цилиндром, после чего машина начинала методично курсировать по участку. При рыхлении почвы диск прицепа выталкивал нижние пласты на поверхность, торф попадал в цилиндр, прессовался под давлением и выталкивался наружу в виде брикетов массой около 500-900 гр.  

На этом участке в 1940-1950-е годы в посёлке была расположена общественная баня. Режим работы местной помывочной на Поперечном был следующий: для мужчин банным днём считалась пятница, для женщин – суббота. Впрочем, такой же двухдневный график работы бани был установлен и в соседних торфодобывающих пунктах – в посёлках Внутренний, Дедовское Болото и Каменный Шолох

Вагоны под погрузку торфа всегда ставили строго по графику. В самом начале посёлка находился железнодорожный тупиковый путь, к которому примыкал небольшой мост. Высоту этого моста конструировали с таким расчётом, чтобы по уровню он был чуть ниже верхней кромки вагона – так было легче отгружать готовую продукцию (в середине прошлого столетия в нашем районе процесс погрузки-разгрузки на УЖД повсеместно был ручным). На упомянутый мост загоняли лошадь, запряжённую в грузовую телегу. Повозка была полностью заставлена плетёными корзинами с торфобрикетами. Телегу подгоняли к краю моста, рабочие высыпали содержимое корзин в вагон, а затем лошадь тащила порожнюю повозку обратно к месту хранения брикетов. Процесс повторялся несколько раз за рабочую смену – до тех пор, пока вагоны не загрузят доверху.

Добыча торфа на местных карьерах заканчивалась до наступления листопада, после чего наёмные рабочие возвращались в свои деревни, и снова в Поперечном становилось тихо. В зимне-весенний период десятник Федосья Васильевна Седова (дочь Евдокии Потёмкиной) колесила по району и составляла списки рабочих на новый сезон. В советские времена вербовка на торфоразработки имела свои особенности: поскольку большинство трудящихся на карьерах были колхозниками, Федосье Васильевне приходилось договариваться с председателями различных сельских хозяйств, чтобы те не чинили препятствия и отпустили людей из деревни на несколько месяцев до сентября. 

Юрий Леонидович Седов (71 год): «Я родился на Поперечном в 1946 году и жил в этом посёлке вместе с мамой, братом и бабушкой на протяжении девяти лет. Мой отец, участник Великой Отечественной, скоропостижно скончался, когда мне было полтора года. Это случилось после того, как папа на охоте выпил лесной родниковой воды, и от переохлаждения у него практически сразу открылись все боевые раны. Он «сгорел» буквально за пару недель… Я часто вспоминаю юные годы в Поперечном, жили там очень дружно, взаимовыручка была потрясающая. Летом в посёлке было, конечно, веселее – приезжали сезонные рабочие, окрестность наполнялась голосами – одним словом, жизнь кипела. Одно из самых ярких воспоминаний из детства – когда впервые попробовал настоящий кофе в местной столовой. До сих пор помню этот вкус! А ещё врезался в память такой эпизод: мама откуда-то привезла мне, пятилетнему мальчишке, яблоки. Для меня это был настоящий праздник! Ведь в Поперечном фруктовые деревья не сажали, поэтому яблоки для детей всегда были лакомством…»

После отъезда «торфушек» местный магазинчик сразу переводили на другой режим работы: до мая пункт торговли открывался не ежедневно, а всего один-два раза в неделю. Поселковым семьям особых неудобств такой график не доставлял: жители всегда закупались впрок и вполне обходились припасёнными продуктами до следующего открытия магазина. К тому же штатный продавец жил в соседнем посёлке Каменный Шолох, и ежедневно гонять работника торговли за семь километров в маленький пункт было, мягко говоря, неразумно. 

Попереченские семьи начали покидать посёлок задолго до официального закрытия пункта. Первыми отсюда в 1955 году выписались Седовы (на Внутренний), в 1957 году – Фроловы (в Нижнюю Верею), а следом Кочешовы переехали в село Сноведь. В последующие месяцы посёлок продолжал терять своих жителей: на Внутренний перебралась семья Андрея Рожкова, а его дядя, Пётр Никитич, переселился в соседний посёлок Дедовское Болото. К 1960 году Поперечный полностью обезлюдел.

Этот, казалось бы, обычный лесной участок на самом деле хранит свою маленькую историю. В середине 1940-х годов на этом месте был установлен небольшой деревянный магазин для жителей и наёмных рабочих Поперечного

Напоследок стоит отметить такой факт: в годы масштабной добычи торфа в Выксунском районе руководством ЛТУ были установлены определённые нормы по просушке брикетов на разрабатываемых участках. Не только рабочим, но даже поселковым семьям ежедневно ставилось в обязанности перевернуть определённое количество торфяных «кирпичей» на сушильной площадке.

– В детстве бывало так: мои ровесники идут купаться на карьеры, а меня мама заставляет перекладывать брикеты, – с грустью в голосе вспоминает свои юные годы Валентина Фролова. – А мне так хотелось пойти с ребятами! Ну что же, делать нечего, идёшь на склад. Пока переворачиваешь торфяные «буханки», все пальцы изранишь. Домой придёшь, а на руках – кровь. Бинтов не было, мама какими-то тряпицами перевяжет мои пораненные ручонки... И ещё очень хорошо помню, как перед дождём все жители в посёлке выходили убирать готовые брикеты в кучу, чтоб не намочило водой. Мама тогда поучала меня – мол, учись, доча, торф правильно складывать, пригодится в жизни. Не пригодилось…

В советские времена дальние межи огородных участков в посёлке граничили с лиственным лесом и клюквенными болотами. Как видно на снимке, за 60 лет забвения на территории Поперечного от былой человеческой деятельности не осталось и следа…

После того, в конце 1950-х на Поперечном прекратилась добыча торфа и посёлок полностью обезлюдел, на территории урочища дважды (в 1972-м и 2010-м годах) проносились огненным смерчем мощнейшие лесные пожары. Последствия этой природной стихии можно наблюдать до сих пор: обгорелые стволы сосен видны в округе на многие сотни метров

В середине прошлого столетия на этой ровной площадке были расположены два деревянных барака, в котором жили сезонные торфоразработчики