В прошлом выпуске рубрики «Деревеньки» («Под пятой переименований», «ВР» №42 от 27 октября 2017 г.) был озвучен тезис, что практически все выксунские населённые пункты, появившиеся на свет в ХХ веке, условно можно разделить на две группы по производственному признаку – сельскохозяйственные и промышленные. Иными словами, в советскую эпоху большинство жителей наших посёлков и деревень трудились либо в родных колхозах-совхозах, либо в различных отделениях лесоторфодобывающей промышленности. Однако во многих правилах существуют свои исключения.
Вот, например, к какому из двух указанных типов населённых пунктов можно отнести кордоны? Ведь в этих поселениях не вели промышленную добычу и не существовало колхозного строя, а численность населения на упомянутых лесных постах всегда была минимальной и, как правило, составляла не более шести семей. Что же это за диковинные пункты такие и какова история их появления на свет в нашем районе? Будем разбираться на конкретном примере – Дедовском кордоне. Этот пост лесной стражи в бытность свою располагался на 21-м километре железнодорожного маршрута Выкса – Внутренний (юго-западное направление от Выксы), и до 1970-го года входил в состав Нижневерейского сельсовета.
Схема расположения объектов инфраструктуры на кордоне Дедовский в 1950-1960-е годы
Но прежде чем приступить к описанию дедовской летописи, следует сначала рассказать о процессе принятия законов о защите леса в Советском Союзе. Чтобы лучше ориентироваться в местной истории, необходимо знать, на фоне каких событий в стране происходили локальные явления.
Итак, согласно данным Большого энциклопедического словаря и Толкового словаря русского языка Д.Н. Ушакова, слово «кордон» пришло к нам из наполеоновской Франции (cordon – «шнур»). Этим термином в России изначально называли пограничный отряд или растянутое положение войск вдоль границы. Поэтому долгое время в России кордоны ассоциировались именно с вооружённым постом у какого-либо рубежа. «Гражданская» версия кордона появилась значительно позже, при большевиках.
После победы Октябрьской революции народный комиссариат 4 декабря 1917 года выпустил знаменитое постановление о немедленной передаче «помещичьей и прочей земли народу». В этом декрете упоминалось о создании волостных земельных комитетов (ВЗК), в обязанности которых входили сбор данных о размерах волостных территорий, определение границ пастбищ и пахотных земель, установка цен на древесину и – внимание! – охрана леса. В январе 1918 г. большевистское руководство издало постановление о создании Центрального управления лесами (ЦУЛ), а ещё спустя пять месяцев, в мае 1918 года, В.И. Ленин подписал декрет «О лесах», в котором были изложены базовые принципы организации лесного хозяйства.
Ряд особых правительственных распоряжений о защите биоресурсов выходил в свет и на протяжении дальнейших лет (1920 г. – «О борьбе с лесными пожарами», 1921 г. – «О борьбе с засухой» и пр.), но, безусловно, важнейшим законодательным актом, обеспечивающим защиту отечественных природных богатств в 1920-е годы, стал Лесной кодекс РСФСР. Этот свод законов был принят на второй сессии Всероссийского съезда Советов в 1923 году.
В первые годы существования СССР наша страна оказалась на грани банкротства. Партийные лидеры большевиков понимали, что громадные лесные массивы – уникальный биоресурс, который можно с выгодой экспортировать за границу, частично решив, таким образом, проблему с оплатой внешних долгов. Экспорт – это прекрасно, но в руководстве ВКП(б) также чётко осознавали, что экосистему страны необходимо и дальше защищать на законодательном уровне, поэтому реформы в лесном хозяйстве продолжались вплоть до начала Великой Отечественной войны. В 1924 году было создано Всероссийское общество охраны природы (ВООП), а в 1931 году все лесные территории в СССР разделили на лесокультурную и лесопромышленную зоны. Наконец, в 1936 году было образовано Главное управление лесоохраны и лесонасаждений, после чего в кратчайшие сроки в ведение этого ведомства перевели около 75 млн га лесных площадей в южных, центральных и западных районах европейской части страны.
На этом небольшом пригорке до 1970 года был расположен деревянный барак, в котором жили две дедовские семьи – Морозовы и Жулины
…В 1930-е годы на территории нашего района развернула бурную деятельность новая организация, входящая в структурный состав Выксунского металлургического завода, – ЛТУ (лесоторфоуправление). Ещё до начала ВОВ усилиями этой конторы за короткое время были установлены свыше полутора десятков стационарных точек для проживания лесников и разнорабочих вместе со своими семьями.
Создание многочисленных пунктов лесной стражи в выксунских лесах не являлось местным ноу-хау, но со стороны руководства ЛТУ строительство кордонов было, конечно, очень грамотным решением. Дело в том, что в обязанности лесников входило постоянное наблюдение за лесной фауной и флорой, а также защита от незаконных вырубок. Лесники, проживая непосредственно на своём рабочем месте, могли в любое время обойти вверенную им территорию и оперативно действовать при возникновении нештатных ситуаций.
Для читателей, не знакомых со спецификой лесного хозяйства, поясню, в чём заключаются главные отличия в профессиях лесника, лесничего и егеря. Лесничий – это руководитель лесничества, ответственный специалист с полномочиями; лесник – самый что ни на есть обычный, рядовой труженик леса; егерь – тоже штатный работник, однако в круг его обязанностей входило исключительно слежение за фауной (учёт и защита животных от браконьеров).
…Точный год появления первых постов лесной стражи в Выксунском районе неизвестен. Однако установлено, что Дедовский кордон, о котором пойдёт речь ниже, существовал уже в конце 1930-х годов. Кроме упомянутого пункта, до начала ВОВ на территории Нижневерейского сельсовета от ЛТУ были построены ещё несколько постов лесной стражи: Черноярский, Святоозерский, Калининский, Елатьминский, Кокшинский и Мельничный кордоны. Все перечисленные лесные пункты просуществовали около 30-35 лет, а затем, в результате социальных изменений и реорганизации деятельности ЛТУ (конец 1960-х – начало 1970-х), тихо и незаметно исчезли с карты нашего района.
Дедовский кордон располагался на высоком берегу реки Сноведи, в двух километрах от посёлка Дедовское болото. Аккурат по центру поселения проходила узкоколейная линия, однако поезда на данном участке, как правило, не останавливались. Кордон был очень компактным по своим размерам: жилые двухквартирные бараки, хозяйственные постройки и огороды тесно прилегали друг к другу на небольшой возвышенной площадке. Места здесь были грибные, неподалёку от поселения находилось топкое клюквенное болото. Возле реки рос могучий дуб, под которым летними вечерами местные подростки частенько разводили костёр и в большом чугуне варили свежевыловленных раков.
Сильнейшие лесные пожары дважды (в 1972-м и 2010 годах) проносились огненным смерчем по обезлюдевшей территории кордона, и сейчас даже бывшие дедовские старожилы, вероятно, испытают серьёзные трудности при определении прежних координат в родном пункте. На снимке: так в 2017 году выглядят заброшенные луговые участки, на которых в советскую эпоху обитатели кордона заготавливали сено для домашнего скота
В начале-середине 1940-х годов численность дедовского населения существенно возросла – на кордон переехали сразу несколько молодых семей. Важно отметить, что частичное или массовое переселение людей из одного пункта в другой – характерная черта для нашего уезда (района) в начале-середине ХХ века. Однако если до начала коллективизации главными «странниками» на выксунской территории были крестьяне-босяки, то с началом бурного развития лесоторфодобывающей промышленности массовыми переселенцами в пределах района стали разнорабочие технологического производства.
Наёмные труженики квартировали в бараках ЛТУ, а при необходимости с лёгкостью переезжали в другие пункты. Ну да, это сейчас переезд среднестатистической семьи в новую квартиру выглядит сущим кошмаром из-за громадного количества вещей и мебели, а тогда, в 1940-1960-е годы, всё было намного проще: собрал документы, уложил нехитрые пожитки в мешки-чемоданы – и в путь.
– Мои родители поженились и переехали на кордон сразу после войны, – рассказывает о переселении своей семьи бывшая дедовская жительница, 69-летняя Галина Алексеевна Фролова. – Отец был фронтовиком, в составе действующей армии он дошёл до Берлина, а после демобилизации ему предложили должность лесника в нашем районе. От ЛТУ папе выделили жилплощадь в бараке на Дедовском кордоне, здесь наша семья и жила до начала 1960-х. А затем мы снова поменяли место жительства, перебравшись в Рожновское лесничество…
Жители кордона Дедовский позируют на общем фото (начало 1960-х). Верхний ряд (справа налево): Мария Жулина, Екатерина Ладугина, Александра Яшина, Иван Жулин. Нижний ряд (справа налево): Саша, Валентин и Юля Жулины, Толя Яшин. Семья Голубевых (мужчина с ребёнком на руках и женщина слева от него) жила на кордоне очень короткий период, поэтому имена этих жителей, к сожалению, остались неустановленными
Обстановка внутри барачных кордонных квартир, по словам Галины Алексеевны, была однотипной. Обычная русская печь, за ней – кухонька с привычными чугунками и рукомойником, а в жилой комнате можно было увидеть простые атрибуты советского периода: железную кровать с панцирной сеткой, стол и несколько стульев, керосиновую лампу под потолком, угольный утюг, комод, массивный сундук с вещами... На Пасху дедовские жители в обязательном порядке проводили генеральную уборку: всю мебель выносили на улицу, одежду развешивали для проветривания, и только после этого начинали наводить порядок внутри помещений.
Хотя на наших кордонах никогда не было колхозных отделений, сотрудники статистической службы периодически наведывались в эти лесные поселения для учёта поголовья домашнего скота. Подсчёт проводили регулярно, ибо с каждой животинки, находящейся в личном подсобном хозяйстве, жители платили в пользу государства сельхозналог. Но вряд ли учётчица пойдёт досконально проверять наличие скотины в хлеву, так почему бы не воспользоваться этой ситуацией в свою пользу?!
– С этим учётом у меня связана история из детства, – заливисто смеётся Галина Алексеевна. – Однажды к нам домой пришла сотрудница из отдела статистики, а меня, сов-сем ещё кроху, сразу посадили на печку – чтоб под ногами не путалась. Учётчица, значит, села за стол и приготовилась записывать: «Ну, что там у вас водится?» Отец стал перечислять: «Корова, столько-то кур и овец, лошадь…» А я слушала-слушала, не выдержала, высунулась с печки и как закричу: «Поросёночка забыли!!»
На этом фото конца 1950-х годов запечатлены две дедовские семьи – Фроловы и Жулины. Верхний ряд (слева направо): Елена Фёдоровна Фролова, супруги Мария Егоровна и Иван Николаевич Жулины. Нижний ряд (слева направо): Тоня и Галя Фроловы, Юля, Саша и Валентин Жулины
У бывших дедовских жителей воспоминания из детских лет насквозь пропитаны добрым юмором и сожалением о давно минувшей эпохе. Красная сушёная свёкла вместо жевательной резинки, катания с ледяной горки, походы в соседний посёлок на просмотр фильма, шумные состязания в беговую лапту и «чижика» – разве такое забудешь?! Галина Алексеевна с улыбкой вспоминает, как в юные годы ей влетело от родителей, когда вместе с ровесниками она прыгала зимой с местного железнодорожного моста в сугроб и завязла в снегу по самые плечи.
Дедовский мост, по воспоминаниям другой уроженки кордона, 69-летней Александры Ивановны Паршиной (в девичестве Жулиной), в своём роде был окрестной достопримечательностью – все его деревянные перила были изрезаны различными надписями. «Чего там только не было написано – и чьи-то имена и инициалы, и любовные признания», – говорит Александра Ивановна и добавляет, что с этим железнодорожным сооружением у неё тоже связаны далёкие воспоминания, только в летнюю пору:
– В детстве мне очень нравился звук проходящего железнодорожного состава. Мы с ребятами приблизительно знали, когда поезд будет проходить через наш кордон, и до его прибытия всегда заранее прятались под мостом. Залезешь под перекрытия, смотришь снизу вверх на состав, а колёса с шумом грохочут на стыках – тук-дук-тук-дук!
Начало 1960-х, школьница Саша Жулина позирует фотографу около своего дома. На заднем плане видна треугольная деревянная крыша погреба – именно в таких «холодильниках» большинство деревенских жителей Выксунского района хранили свои продовольственные запасы вплоть до 1970-х годов прошлого века
С середины 1940-х и до начала 1960-х на кордоне неизменно проживали шесть семей. Яшины, Моруговы, Морозовы, Жулины, Ладугины и Фроловы – это был, так сказать, классический дедовский состав. Большинство местных мужчин и женщин были трудоустроены здесь же, на кордоне. К примеру, Иван Жулин работал бригадиром путейцев, в круг его обязанностей входили ремонт и текущее содержание ж/д пути. Его супруга Мария трудилась в ЛТУ на посадке деревьев. Василий Моругов тоже числился в этой организации и был занят на работах в местном лесу. Алексей Фролов работал лесником, регулярно обходил вверенную территорию и выдавал разрешения жителям соседних посёлков на заготовку дров в лесных кварталах. В свободное время обитатели кордона хлопотали по хозяйству или отводили душу, занимаясь любимым хобби. В частности, местная жительница Клавдия Морозова умела мастерить красивые искусственные цветы для похоронных венков – тот самый случай, когда личное увлечение приносит ещё и дополнительный заработок.
С одной стороны, жизнь на периферии в советские времена имела свои плюсы: хорошая экология, отсутствие колхозного отделения, тесные социальные отношения с соседями, обеспеченность работой. Однако отдалённость от благ цивилизации имела и существенные недостатки: на кордоне отродясь не было электричества и водопровода, а за продуктами приходилось шлёпать два километра в любую погоду в поселковый магазин.
Александра Ивановна Паршина (69 лет): «Я родилась на Дедовском кордоне в 1948 году в рабочей семье. Мой отец был родом из деревни Кононово Владимирской области, мама – с Рязанщины. На кордоне родители жили до 1970 года, ну а я с 10-летнего возраста постоянно проживала в Выксе у родственников – училась в городской школе, лишь по выходным навещала отчий дом. В 1966 году устроилась на работу в листопрокатный цех и параллельно училась на вечернем отделении металлургического техникума. Потом вышла замуж, родила… Много воды утекло с тех пор. В начале 1970-х мы приобрели дом в Выксе и, почитай, уже свыше 45 лет живём в городе. Наш кордон давно исчез с лица земли, за все прошедшие годы я так ни разу и не побывала в родном районе. А смысл? Никаких построек там не сохранилось, всё изменилось, заросло. Получается, вся история Дедовского, вся его красота осталась лишь в нашей памяти…»
Возможно, эти перечисленные минусы местные жители терпели бы ещё какое-то время, но в начале 1960-х на кордоне появилась новая проблема – подросшим детям после окончания школы-четырёхлетки в соседнем посёлке Дедовское Болото необходимо было продолжать учёбу и желательно – в городских школах. Вариант с ежедневными поездками в Выксу по железной дороге не годился: школьное расписание и график движения поездов сильно расходились по времени, а личного автотранспорта у дедовских обитателей в ту пору, конечно, не было. В итоге решили не изобретать колесо: предварительно договорившись с городскими родственниками приютить на время школьников, дедовские родители отправляли своих отпрысков учиться в выксунские учебные заведения.
Да, было такое социальное явление в нашем районе в середине ХХ века, когда сотни подростков из отдалённых посёлков и деревень учились и жили у родни или на съёмных квартирах в Выксе. Не получив в довоенные годы должного образования, сельские родители вкладывали в своих сыновей и дочерей всю душу, отдавали последнее, чтобы дети могли получить путёвку в жизнь. Это в нынешнюю цифровую эпоху специалист с двумя высшими образованиями не вызывает особого удивления, а в 1930-1950-е годы для многих жителей получение техникумовского диплома было вожделенной мечтой всей жизни…
Конец 1950-х. К жителю кордона Ивану Жулину приехал в гости старый приятель (за рулём), и мужчины воспользовались случаем попозировать на мотоцикле приезжему фотографу
Стоит отметить, что дедовские жители начали покидать кордон задолго до массового сокращения лесных постов ЛТУ в нашем районе. Первыми в начале 1960-х выехала семья Фроловых, в последующие годы отток местного населения увеличился: Морозовы переселились в посёлок Унор, а Моруговы, Яшины и Жулины переехали в соседний пункт Дедовское Болото. В 1970-м году кордон полностью обезлюдел, вскоре здесь начался демонтаж бараков. Сильные лесные пожары, бушевавшие двумя годами позднее в Нижневерейском сельсовете, быстро зачистили следы недолгой дедовской истории. Открытый в начале 1960-х годов список исчезнувших поселений Выксунского района пополнился новым «трофеем»…
Фото автора и из личного архива Александры Паршиной
