Осенью 2015 года на страницах «ВР» вышла в свет публикация об опустевшей деревне Дальне-Чёрной. Летопись этого пункта считается вполне заурядной, таких небольших деревушек и посёлков в нашем районе в советское время было множество. Однако в той статье отсутствовали раритетные чёрно-белые фотографии и план-схема расположения инфраструктуры, ставшие уже привычными бонусами в нынешних выпусках рубрики. И вот спустя несколько лет появилась возможность восполнить пробелы в местной истории. Автор выражает огромную благодарность бывшей дальнечерновской семье Шароновых – супругам Алексею Александровичу и Людмиле Степановне, а также их дочери Ольге; сегодняшняя публикация во многом основана именно на воспоминаниях этих людей.
Все истории возникновения выксунских загородных населённых пунктов, основанных в прошлом столетии, находятся, образно выражаясь, на поверхности. Нужно лишь проявить терпение и сноровку при поиске данных об этих деревнях и посёлках. Пока живы свидетели ушедшей эпохи и не истлели фотографии в пожелтевших семейных альбомах, нужно успеть записать воспоминания очевидцев и снять копии со старых карточек. Мы пишем историю здесь и сейчас, и хочется надеяться, что спустя годы наши потомки по достоинству оценят скрупулёзно записанную хронику локальных событий.
1975-1978 гг.
1, 9, 28 – дома Паниных, 2 – дом Прасковьи Васиной (в 1980-х эта изба сгорела и тут стоял дом Ганиных), 3, 18 – дома Родиных, 4 – дом Желниных, 5, 7, 13 – дома Коротковых, 6, 12, 33 – дома Алясьевых, 8, 34 – дома Селезнёвых, 10, 37 – дома Соколовых, 11 – дом Копеиных, 14 – дом Панкратовых, 15, 36 – дом Мичуриных, 16 – дом Макаровых, 17 – дом Сазоновых, 19 – дом Зуевых, 20, 21, 35 – дома Шароновых, 22 – дом Грачёвых, 23 – дом Игошиных, 24 – дом Равиных, 25, 27 – дома, жителей которых не удалось установить (в 1990 году на месте этих изб начали возводить двухквартирные монолитные дома, но после распада СССР данные объекты так и остались недостроенными), 26 – дом Васиных, 28 – дом Пакиных, 29 – дом Николаевых, 30 – дом Купцовых, 31 – дом Полежаевых, 32 – дом Богатовых, 38 – дом Артёмовых, 39 – магазин, 40 – трансформатор, 41 –фундамент недостроенной в начале 1990-х молочно-товарной фермы (МТФ), 42а – школа, 42б – клуб, 43 – сенажные траншеи, 44 – дом животновода, 45 – МТФ, рассчитанная на 100 голов крупно-рогатого скота, 46 – телятник, рассчитанный на 100 голов, 47 – конюшня, 48 – пчельник Алясьева, 49 – пчельник Сазонова.
Зачёркнуты красными линиями избы, не существующие к середине 1970-х:
50 – двухквартирный дом, в котором жили семьи Пакиных и Купцовых, 51, 52 – дома, в которых жили семьи Рассказовых, 53, 54 – дома, в которых жили семьи Косоноговых, 55 – дом, в котором в 1960-1970-е годы жили семьи Киреевых и Гамыриных.
Изученные страницы прошлого
Вкратце напомню уже известные эпизоды из 80-летней летописи Дальне-Чёрной и дополню повествование новыми фактами.
Итак, поселение предположительно было основано в 1921 году (по другой версии – на несколько лет позже) крестьянином Иваном Шароновым, выходцем из выксунской деревни Чёрная (чтобы избежать путаницы в названиях, позже к этим одинаковым топонимам добавили уточняющие приставки «Ближне-» и «Дальне-»). В 1931 году на волне всеобщей коллективизации в Дальне-Чёрной был основан колхоз «Труд». В этот период здесь активно разрабатывали сельхозугодья, возводили различные объекты инфраструктуры (школу, здание, постройки для скота и пр.). Однако местные труженики полей жили по-прежнему бедно, разрываясь между работой в колхозе и домашними делами. Экономили на всём.
Пенсионерки из Дальне-Чёрной на местном кладбище (снимок сделан ориентировочно в 1976-1977 году). Слева направо: Зинаида Фёдоровна Правикова (в девичестве Шаронова), Евдокия Ивановна Равина (Шаронова), Валя Шаронова, Евдокия Фёдоровна Шаронова (Сизова), Агриппина Петровна Шаронова (Мочалина), Феодора Семёновна Алясьева (девичью фамилию не удалось установить)
Иной раз из-за излишней бережливости происходили совсем уж курьёзные случаи. Сохранилась байка тех времён о рачительном деде Иване, главе многодетного семейства, который выдавал жене продукты строго на день. При этом домовитый старик принципиально не доверял снохам стирать своё бельё – «изотрут почём зря».
В период Великой Отечественной войны из деревни на фронт были призваны несколько десятков местных жителей, из них 24 человека погибли на полях сражений. Практически в каждой дальнечерновской избе оплакивали потерю отца, брата или сына, в иных семьях во время ВОВ получили сразу несколько похоронок. В частности, у местного колхозника Ивана Шаронова погибли три сына (Сергей и Фёдор в период 1941-1942 гг., Алексей в 1945-м), и в самом начале войны пропал без вести внук Николай (1921 г.р.).
На этой раритетной фотографии запечатлены дальне-черновские колхозники вместе с районным уполномоченным по сельскому хозяйству (сидит в центре). Ориентировочно снимок был сделан в начале-середине 1930-х годов. До наших дней практически не сохранилось информации о людях, изображённых на этой фотокарточке, однако известно, что мужчину в высоких сапогах (сидит крайний справа) зовут Павел Афанасьевич Соколов. Мужчина с суровым прищуром, сидящий слева – это Фёдор Иванович Шаронов, погибший позднее на фронте в годы Великой Отечественной войны
Послевоенная летопись Дальне-Чёрной тесно переплетается с хроникой соседней деревни Гагарской, и этому есть логичное объяснение. В начале 1950-х годов сельскохозяйственные поля и инфраструктуру в этих пунктах юридически свели в единое хозяйство, и поэтому в дальнейшем председатели колхоза (позднее – совхоза) в Дальне-Чёрной и Гагарской вплоть до середины 1990-х были одни и те же.
Кладбище в этих поселениях тоже было общим, правда, при этом среди местных жителей свято соблюдалось негласное правило: гагарских покойников хоронили в одной стороне погоста, дальне-черновских – в другой. И даже престольные праздники здесь были близки по датам: в Гагарской православные отмечали торжество 14 октября (Покров), а в Дальне-Чёрной – 4 ноября (в честь Казанской иконы Божьей Матери).
Близкое расстояние между этими деревушками (около 3 км) предопределило наличие многочисленных родственных связей, что, впрочем, неудивительно: простодушные колхозные труженики, как правило, искали свою половинку не в тридесятом царстве, а зачастую тривиально сватались по соседству. Наконец, эпохи социального расцвета и заката в Дальне-Чёрной и Гагарской наступили в одно и то же время – в 1970-1980-е годы и в начале нулевых нынешнего столетия соответственно. Различие только в том, что последние жители из Дальне-Чёрной выехали ещё в 2003 году (хотя годом ранее, в 2002-м, там числился 21 человек – 10 мужчин и 11 женщин), а вот Гагарская, растеряв на стыке веков почти всех своих обитателей, худо-бедно существует и в настоящее время.
Вышеприведённые факты относятся к официальной части местной истории, но это лишь верхушка айсберга. Например, имеются архивные данные, что по состоянию на 1 января 1965 года в Дальне-Чёрной числилось 204 человека и 47 хозяйств. Но как эти люди жили, о чём думали и говорили между собой, во что верили? Сухие статистические сводки не дадут ответов на эти извечные вопросы.
Дальнечерновская семья Шароновых возле своего дома (ориентировочная дата съёмки – 1961-1962 год). Слева направо: Александра Ильинична, Алексей, Мария, Александр Алексеевич, Валерий, Тамара. Девушка в тёмном платье – няня Анна Соколова. Забавная соседская девочка в правой стороне снимка – Анна Селезнёва (после замужества – Шигаева; в данный момент проживает в Оренбургской области)
Житейские байки
Самые интересные события из дальнечерновской летописи скрыты под толщей лет и до сих пор нигде не зафиксированы. И лишь бывшие жители этой деревни могут дополнить общую хронику событий, поведав о различных бытовых сценках. Вот, например, старая легенда о хитром дальнечерновском воре, который в довоенную пору сумел ночью увести корову из колхозного хлева. Самое удивительное, что утром возле коровника никто не обнаружил на мягкой земле свежих следов от копыт! Народ недоумевал: как воры смогли так изловчиться, не по воздуху же бурёнку увели?! Легенда умалчивает, нашли в итоге злоумышленника или нет, но спустя какое-то время вскрылись подробности того ночного преступления. Оказывается, изворотливый жулик, проникнув под покровом темноты в колхозное стойло, сначала надел на ноги корове… лапти, а уж потом в этой обувке вывел животинку через ворота. Так вот почему не нашли утром коровьих следов!
Приглядитесь к схеме расположения домов и колхозной инфраструктуры в Дальне-Чёрной и найдите сверху ответвление под названием Марьина дорога. Ещё в сталинскую эпоху местные колхозники ходили по этому пути в ближайший лес за грибами и ягодами. Эта дорога также вела в сторону сенокосных угодий и получила своё название в память о дальнечерновской жительнице Марии Шароновой (род. в 1900 году), матери четверых детей, трагически погибшей на этом участке ориентировочно в 1933 году. Беда тогда нагрянула откуда не ждали. Нарезав в лесу с помощью серпа охапку берёзовых веток для заготовки банных веников, Шаронова вместе с подругой Прасковьей Желниной уже подходила к родной деревне, когда началась сильная гроза. Ненастье усиливалось с каждой минутой. И так случилось, что разряд молнии попал точно в серп, который несла крестьянка. Смерть наступила мгновенно. Дополнительного драматизма этому случаю придаёт ещё и такой факт: в момент трагедии Мария была на сносях. Получается, один удар молнии лишил жизни сразу двух человек…
Послевоенная деревня восстанавливалась несколько десятилетий. Да, здесь не гремели бои и не горели хаты, но почти каждый второй из всех призванных по повестке местных мужчин не вернулся с фронта. Плюс часть демобилизованных дальнечерновских жителей позднее умерли в сравнительно молодом возрасте от боевых ранений или психологических травм. А деревенская жизнь – тяжёлая, вдовам с детьми в хозяйстве приходилось очень туго без мужских рук. «Плох частокол, да всё изгородь», – говорили в таких случаях в Дальне-Чёрной. В том смысле, что пусть мужик не красавец и выпить любит, а всё же лучше с ним, чем вообще без него. С конца 1940-х и вплоть до начала брежневского застоя здесь ощущался острый дефицит мужского населения. А ведь не стоит забывать о женской физиологии – вот где скрывается настоящая буря чувств! Можно заставить себя не думать о любви, но вот младое тело раз за разом будет упорно глушить голос разума. И порой желание одинокой женщины ощутить пьянящий аромат страсти приводил к неожиданным результатам. Рассказывают, что в послевоенной деревне некий женатый дальнечерновской мо́лодец повадился тайком ходить к местной вдовушке. Но в маленьком поселении такие секреты скрыть трудно, и вскоре до законной супруги дошли слухи об адюльтере. Женская месть была изощрённой. Обиженная жена щедро насолила своей конкурентке, причём в прямом смысле слова: насыпала соли через вентиляционное окошко в подпол с картофелем. Весь урожай у мужниной крали в итоге банально сгнил…
На этом старом снимке (ориентировочная дата съёмки – 1965 год) запечатлены двое местных жителей – Пётр Павлович Шаронов (справа) и Юрий Фёдорович Равин. Вот они, обычные труженики полей, на плечах которых в советские годы держалось отечественное аграрное производство. Впрочем, при ближайшем рассмотрении родословная дальне-черновского жителя Юрия Равина выглядит не такой уж и простой. Его дед был чистокровным австрийцем по фамилии Ра́вва, который в начале ХХ века проживал на территории Австро-Венгерской империи, а в годы Первой мировой войны угодил в плен к русским. Отправленный по распределению на работы в Нижегородскую губернию, вчерашний австриец в итоге остался жить в Выксунском районе, завёл семью и окончательно обрусел. Ну а в середине прошлого столетия внук бывшего австро-венгерского подданного Юрий Равин частично изменил фамилию предка, выбрав более простой для произношения славянский вариант с одной буквой «в»
Ну и напоследок – забавная сценка о том, как дальнечерновские жители смотрели кино. Но не те патриотические ленты с пафосным сюжетом и отвратительным качеством звука, которые привозили в своё время в сельскую местность в передвижных кинобудках, а культовый отечественный телефильм «17 мгновений весны», впервые показанный на нашем телевидении в августе 1973 года. О, эта военная драма в своё время произвела настоящий фурор в СССР! Свидетели той эпохи, вероятно, помнят, как во время показа очередной серии «Мгновений» пустели улицы, поскольку люди тогда сидели дома около телевизоров. Более того, официальные милицейские отчёты сообщали в тот пе-риод о резком снижении преступности – вся страна с замиранием сердца следила за проделками полковника Исаева в нацистском логове! Не избежала «штирлицемании» и Дальне-Чёрная. Даже повторные показы этого мини-сериала всегда проходили на ура.
Итак, 1982 год. Телевизоры в деревне на тот момент можно было пересчитать по пальцам одной руки, поэтому дальнечерновские жители целыми семьями приходили к владельцам «голубых экранов» и заранее устраивались перед просмотром. Ребятня рассаживалась на полу, на половиках, взрослые восседали на лавках и табуретах. Тс-с, подождите, в сенях слышится какой-то шум – видимо, ещё кто-то из соседей идёт. Открывается входная дверь, и заходит местная пенсионерка баба Груша (Агриппина Шаронова): «Я пришла Штырлица смотреть, Штырлица! Во скока он по прохрамме начинается?». Занавес.
Декабрь 2002 года, окраина Дальне-Чёрной. Обломок стены в правой стороне снимка – это всё, что осталось от деревянной начальной школы и кирпичной пристройки-кинобудки. Изначально школа носила статус четырёхлетки, а затем – трёхлетки. В перестроечные годы строение законсервировали, но в 1989 году снова открыли для единственной ученицы, которая проучилась здесь до 1991 года. После распада СССР школа несколько лет была бесхозной, пока не нашёлся покупатель. После продажи (ориентировочно в 1995 году) здание разобрали и вывезли…
Начало 1970-х. Алексей Сергеевич Шаронов
(слева) и его сын Сергей занимаются самогоноварением в собственном саду
Дальне-черновской житель Алексей Сергеевич
Шаронов в саду наблюдает за процессом производства самогона (дата съёмки –
начало 1970-х). Малоизвестная страница в советской летописи: после окончания
Великой Отечественной войны в стране началась повальная алкоголизация,
грозившая обернуться серьёзной демографической проблемой. В связи с этим в 1948
году в СССР вышло постановление о борьбе с незаконным оборотом спиртного, после
чего самогоноварение стало считаться уголовным преступлением. За производство
самогона люди получали реальные сроки – несколько лет лагерей! Послевоенная
статистика гласит: в 1948 году были арестованы и осуждены по «самогонной
статье» 52 тыс. человек, в 1949-м – ещё 41 тыс. человек. Но даже эти драконовские
меры в реальности слабо повлияли на общую картину: наш предприимчивый народ
по-прежнему гнал самогон в немыслимых количествах из всего подряд: томатной
пасты, камыша, гречневой каши, картофеля, забродившего варенья и даже… опилок. А
всё дело в том, что самогон у советских колхозников являлся универсальной
валютой: им можно было расплатиться за работу, отблагодарить за услугу,
отметить окончание посевной и т.д. В то же время водка в выксунских деревнях была
товаром достаточно редким, поскольку цена за бутылку «беленькой» для сельских
жителей, вечно испытывающих проблемы с деньгами, считалась достаточно высокой. Читатели
в возрасте, вероятно, помнят знаменитые советские цены на «сорокоградусную» в
1950-1980-е годы: 2 р. 12 коп., 2 р. 87 коп., 3 р. 62 коп., 5 р. 30 коп., 4 р.
70 коп., 9 р. 10 коп. Слишком уж разорительным получалось деревенское застолье
(к примеру, свадьба), если всем многочисленным гостям в качестве горячительных
напитков предлагать водку. Потому-то накануне массовой гулянки у наших
колхозников и выбора особого не было: приходилось либо самим заранее гнать
самогон в нужных объёмах, либо покупать спиртное у знакомых дельцов
Начало
1960-х. Семья Шароновых (мать с детьми) запечатлена во время осенней уборки
картофеля на личном приусадебном участке. Слева направо: Николай, Пётр, Агриппина
Петровна, Любовь
Александр
Алексеевич Шаронов вместе с дальне-черновскими жительницами пригожим зимним
днём позирует фотографу на окраине деревни. Снимок сделан предположительно в
1961 году
23
января 2000 года. Алексей Александрович Шаронов с дочерью Ольгой (в центре) и
супругой Людмилой Степановной отправляются к родственникам в соседнюю деревню
Гагарскую на празднование второго дня свадьбы. Снимок сделан на окраине
Дальне-Чёрной (неподалёку от дороги, соединяющей эти две деревни). Справа на
заднем плане хорошо видны деревянные заборы, баня и огородный участок крайнего
дома
6
ноября 1978 года. В Дальне-Чёрной третий день проходят праздничные гулянья в
честь бракосочетания четы Шароновых. На снимке – виновники торжества: молодожёны
Валерий Александрович и Лариса Алексеевна
1957
год. На памятном фото – дальне-черновская учительница Александра Ильинична
Шаронова вместе со своими учениками из второго и четвёртого классов. В советской
системе образования Александра Шаронова проработала в общей сложности 37 лет.
Обучать детишек грамоте она начинала в 1943 году в Орловской области – сразу после
того, как территорию освободили от фашистской оккупации. После окончания войны молодая
учительница переехала в Выксунский район, где сначала пару лет проработала в
гагарской школе, а с 1948 года и до самого выхода на пенсию Александра Ильинична
преподавала в Дальне-Чёрной
