Эту фразу Евгений Фёдорович Сарычев произносил с искренней гордостью и одновременно тревогой за дальнейшую судьбу предприятия. К тому есть основания: здесь он трудился более сорока лет, ни разу не меняя место работы.
А пришёл он на производство в 1960-м году. Почему именно в ДРО? Так ещё заканчивая школу в Виле, выступал за сборную команду завода по лёгкой атлетике, лыжам. Так и получилось, что связал свою судьбу с дробильно-размольным, куда взяли его учеником токаря. Наставником юноши стал Александр Ворохобов. «В первое время самым тяжёлым оказалось стоять у станка восемь часов. Дисциплина очень строгая была, не забалуешь, обязательно через день теорией занимались, зачёты сдавали, – вспоминает ветеран. – Но привык, поглядывал на опытных токарей (сильных специалистов в то время много было), как работают, многому у них научился». Старшие коллеги никогда в помощи не отказывали. Однажды Евгению впервые пришлось изготавливать «червяки» (особо сложный вид деталей). Его наставник в то время уже работал в другом цехе, но пришёл, помог молодому токарю.
В 60-70-е годы оклады в ДРО у токарей были выше, чем у главного инженера. Но чтобы отработать положенное по окладу, нужно было изготовить весьма большое количество деталей. Специалисты знали стоимость каждой детали и примерно представляли, сколько их нужно «выдать» за смену согласно сдельной оплате, хотя нормы со временем менялись – ежегодно расценки на детали снижались: с 20 копеек до 18 и т.д. В трудовой книжке у Евгения Фёдоровича отметки о поощрениях: премия 20 рублей, 70 рублей – по тем годам при зарплате в 120-140 руб. суммы неплохие. А отмечали его не случайно – за «золотые руки», мастерство, умение «чувствовать» станок. Благодаря этим качествам стал участником социалистического соревнования «Пятилетку – за 4,5 года». Экономисты подсчитывали, сколько нужно сделать деталей за смену, чтобы «уложиться» в норму за намеченный период. Е. Сарычев за выполненное обязательство в 70-е годы получил высокую награду – орден «Знак почёта», ему дважды присваивалось звание «Лучший токарь министерства машиностроения». Побывал он как передовик производства в Германии, Франции, где, профессионально оценивая труд коллег, думал: «Я бы по-другому сделал деталь – быстрее и лучше выйдет». Ещё отметил разницу в подходе к работникам, спросив: «Сколько я сделаю, столько и получу, а как у вас оплата производится?». На что токарь-немец ответил: «У каждого из нас есть своё задание, мы должны его выполнить».
В 80-е годы в ДРО стали внедрять в производство станки с числовым программным управлением (ЧПУ). Дело совершенно новое, и Евгению Фёдоровичу как коммунисту доверили быть первопроходцем в начинании. Пришли станки, началось их освоение, специалист составлял программы для изготовления различных видов деталей. «На ЧПУ работать можно, – рассказывает ветеран, – причём минимум на 2-3-х одновременно. Ремонтной базы для них не было, приходилось в Горький возить, да и программы плохо налаживали, опять же особый температурный режим для ЧПУ нужен. Так со временем внимание к ним угасло. Перешёл на свой старый советский станок». В 90-е годы уже перестали снижать расценки на детали (они остались на уровне времён СССР), токари по-прежнему получали по «сделке», а произведённые дробилки, грохоты и пр. реализовывались на рынках по новым, «капиталистическим», ценам. Зарплату не выдавали тогда по три месяца, начали «резать» станки, но люди не отчаивались, верили, что всё наладится, «болели» за производство. Как и раньше, участвовали в смотрах художественной самодеятельности, спортивных соревнованиях на первенство города, отстаивая честь родного завода.
В середине 90-х работники ДРО приободрились – наметились перемены к лучшему. Они с гордостью отмечали, что продукция завода вновь востребована, в том числе и за рубежом, не отказывались работать сверх-урочно, если нужно. Но «недолго музыка играла» – через несколько лет на «Дробмаше» начался новый спад производства. Станки советских времён перестали ремонтировать, новое оборудование практически не поступало, а отношение к специалистам... «Раньше завод являлся кузницей кадров, в том числе и для ВМЗ. Сколько ушло туда классных токарей, звали и меня, но не согласился – столько лет отдал заводу, куда я без него!». Неоднократно говорил начальству, заприметив способного молодого токаря, что надо бы его взять на заметку, зарплату прибавить, чтобы оставались на предприятии хорошие специалисты, но...
Евгений Фёдорович вспоминает, как уходил на пенсию – не по своей воле (трудовой стаж выработал), сердце стало пошаливать. Перед самым увольнением его вызвали к начальству и попросили, чтобы он на два года вперёд «наготовил» впрок особо нужные детали – без него с этим мало кто справится. На том и порешили, выполнил ветеран задание родного производства. Ещё просили его, чтобы он, будучи на пенсии, по мере возможности работал по 2-3 дня в неделю. Рад бы Евгений Фёдорович, но здоровье не позволяет. «Представить не мог, что ДРО (так по привычке он всегда называет своё единственное место работы) станет постепенно «умирать», вот и газету «Машиностроитель» как ветерану давно не приносят. Неужели совсем завод пропадёт?»
Лидия Козоедова. Фото автора и из семейного архива
