– Отчего же так пессимистично, Дмитрий Сергеевич? Ведь иногда вас ждут как богов.
– Это не пессимизм, а реальность, – сосредоточил мою мысль на главном подполковник внутренней службы Зюзин. – Мы боремся со стихией. Коварной, непредсказуемой, которая всё равно найдёт свою жертву, малую или большую. И наша задача – как можно быстрее прибыть на место, не дать огню ни единого шанса на разгул. Для этого есть современная техника, крепко сбитый коллектив, в котором три четверти специалистов – опытные огнеборцы. Конечно, кто-то пробует свои силы в этой профессии и, не найдя себя в ней, уходит на другую работу. Остаются только крепкие, психологически устойчивые парни.
– С физической силой всё понятно, да и к огню, думается, можно привыкнуть. Научиться переступать через себя и эмоции.
– Трудно смириться с потерями. Сами понимаете, о чём говорю. Но всё же я свой выбор после окончания школы с серебряной медалью сделал осознанно именно в пользу МЧС, как и хотел. Вместо четырёх вступительных экзаменов в Санкт-Петербургском институте государственной противопожарной службы сдавал только два – математику и физподготовку. Оба на «отлично». Навыки огнеборца получал там же, а практику на всех курсах учёбы проходил в родной Выксе.
– И свой первый пожар помните? Как это было?
– Первый, пожалуй, нет. Рядовыми, конечно, они не бывают. Тогда, кстати, в начале нулевых, больше преобладали возгорания сухой травы, которые, бывало, перекидывались на дома. Бани, дачи, автомобили горели. Но запомнились сразу три, произошедшие в мои дежурные сутки в преддверии новогодних праздников в 20-градусный мороз.
Сначала вызов поступил из Верхней Вереи. Отправили силы туда. Едва приехали, нам сообщили, что в Выксе загорелось двухэтажное здание. Пришлось одну машину вернуть обратно в город. А вскоре из Борковки пришла тревожная весть – горит дом. Срочно отправились туда, ликвидировав огонь в Верхней Верее. Запомнились эти пожары и тем, что на них в общей сложности погибло пять человек. Я тогда был молодой лейтенант. Всех тонкостей службы не знал, на помощь приходили более опытные сотрудники. Поясняли, куда ствол подать в той или иной ситуации, где трёхколенную лестницу поставить. Многие из них сейчас уже не работают, но я с благодарностью вспоминаю их советы.
– Зато теперь, наверное, с таким опытом ничего не страшно?
– У нас бравада не приветствуется. Огонь – это абсолютно непредсказуемая стихия, которую, кажется, только наукой не объяснить. В 2010 году огненный шторм стеной шёл на населённые пункты, где-то внезапно разворачивался, затихал, словно прячась в только ему ведомых укромных уголках лесов. И снова восставал с той стороны, откуда его и не ждали. Вторая сложность была в том, что меня в том самом 2010 году назначили начальником части. А это, как сами понимаете, и гораздо большая ответственность за личный состав, исправность техники, решение административных вопросов. В общем, пришлось мобилизовать себя, да и своих коллег. Несмотря на экстремальные условия работы в то время, отток кадров из нашей пожарной части снизился. Лишний раз убедился – случайных людей у нас не бывает.
– Теперь уже с осторожностью позволю себе предположить, что приобретённый в 2010 году опыт упростил тушение пожаров близ Сарова в этом году?
– Опыт, да, упростил. А вот условия были однозначно сложнее. В отдельные моменты я видел реальный страх в глазах своих коллег, но ни один не дрогнул. Более того, они были готовы в любую минуту прийти мне на помощь. Разумеется, и я им ответил бы тем же. В такие моменты границы между званиями стираются. Работаем одной командой.
Другие трудности были связаны с особенностями местности. В нашем округе просёлочные дороги, как правило, значительно более разветвлённые. Там же они почти все тупиковые. Заезжаем на участок, сразу же машины разворачиваем, чтобы иметь возможность отступления.
В 2010 году тот лес в Мордовском государственном заповеднике уже горел. Поэтому сухие деревья-свечки вспыхивали мгновенно и грозили в любой момент упасть. Куда? Да куда придётся. Так что и за этим смотрели в оба. Ну и сами деревья в том заповеднике... В высоту они достигали 40-50 метров. А мы втроем не могли обхватить ствол у основания.
Рубеж, за который мы не могли пропустить огонь – речка Сатис. Шириной до пяти метров, она не представляла совершенно никакой преграды огню. Он с лёгкостью перепрыгивает и не такие препятствия. Верховой пожар тем и страшен, что для своего существования у огня всё есть. Подпитываемый кислородом, подгоняемый малейшим дуновением ветерка, испепеляющий монстр может преодолевать сотни метров по воздуху, пока не встретит на своём пути новую жертву. В какой-то момент на нас начинал лететь пепел, головешки, и мы оказывались в боевой обстановке. А за нашими спинами населённый пункт. Да, нам удалось отстоять жилые дома, но без счастливого случая или помощи свыше здесь, думаю, не обошлось. Я не имею в виду авиацию.
– Наверное, из таких командировок вас встречают чуть ли не с оркестром?
– С чего бы? Обычная работа для нас. Конечно, семья радовалась, что всё обошлось. Руководство тоже по достоинству оценило наши усилия. А я в очередной раз убедился, что на этой работе всегда нужно учиться, учиться и ещё раз учиться. Ценой ошибки может быть человеческая жизнь. Вот поэтому вопреки сложившемуся стереотипу пожарные всегда на посту. Они учатся, отрабатывают нормативы и всегда готовы прийти на помощь.
Фото автора
