Сегодня к нему обычно обращаются «отец Дмитрий», и, думаю, что многим горожанам благочинного Выксунского округа представлять не надо. Он сменил на этой должности своего родителя – отца Геннадия Колоколова, с приездом которого в Выксу и началось активное восстановление её православных святынь. То, что сын пошёл по стопам отца, тоже вполне естественно на первый взгляд, да и был ли у юноши иной выбор? Спросим об этом у нашего гостя.
Призвание священника – служить Богу и людям, не деля их на плохих и хороших.
– Отец Дмитрий, скажите, то, что Вы родились в семье священника, предопределило Вашу судьбу или Вы сделали осознанный выбор?
– Это был осознанный выбор. Более того, папа никогда не настаивал, чтобы я пошёл по церковной стезе, хотя, повзрослев, я осознал, что он мудро руководил сыном и подводил его к выбору, но делал это без какого-либо давления.
– А кем Вы в юные годы мечтали стать?
– Как и многие мальчишки, хотел быть и милиционером, и кадровым военным, и даже космонавтом. Но постепенно пришло осознание, что буду служить Богу, служить людям.
– Всё-таки пример отца не мог не повлиять на сына?
– Не только пример отца, но и ситуация, когда я десятилетним мальчишкой оказался на грани жизни и смерти. Мы с сестрой играли в догонялки, и я настолько увлёкся, что с разбегу пролетел через застеклённую дверь. Получил серьёзную травму и потерял много крови. Когда меня привезли в больницу, то находился в какой-то прострации, видел, как все вокруг переполошились, а я даже не чувствовал боли, возможно, потому, что мне сделали много уколов. Я до сих пор благодарен хирургу Геннадию Юрьевичу Шилину, который тогда меня прооперировал. А родственники за меня молились. Безусловно, тот случай тоже повлиял на моё решение принять сан священника, хотя никогда к этому особо не стремился.
– Почему же сначала было такое отрицание очевидного?
– Я не хотел быть священником только потому, что папы никогда не было дома и мне очень не хватало его внимания. Он, безусловно, о нас заботился, но был настолько занят, что за всеми общественными делами и хлопотами у него практически не оставалось времени на семью. Когда мы жили в Великом Враге (есть такое село в Кстовском районе) и папа служил в местном храме, то он активно занимался газификацией села, провёл газ в библиотеку, медпункт, в местную администрацию и церковь. Кроме того, решил вопрос телефонизации села. К нему жители шли за помощью, зная, что не встретят отказа. Папа так много работал, что его появление дома мы воспринимали как праздник. Особенно когда у него наконец-то наступал отпуск и мы на нашей «копейке» отправлялись в путешествие по Золотому кольцу. Было очень интересно, познавательно и весело. Те поездки – самое светлое воспоминание из детства.
– А Вам удаётся больше времени уделять семье или история повторяется?
– К сожалению, повторяется. Мои близкие тоже видят меня только вечером… Разве что в какие-то праздники, или когда беру отпуск, получается проводить с ними больше времени. Иногда просто решаю для себя, что дела чуть-чуть подождут, а сегодняшний день я проведу дома.
– В каком возрасте Вы стали выксунцем? Какое впечатление город произвёл на Вас и как долго к новому месту жительства привыкали?
– Мне было 10 лет, когда мы переехали в Выксу. Конечно, всё было интересно на новом месте, тем более, что до этого мы жили в селе, а там иной ритм. Но чётко помню, что очень не понравилось и насторожило, что на улице много мусора. Мы поселились в церковном доме, расположенном на пересечении улиц Труда и Орджоникидзе, и на перекрёстке была огромная мусорная куча. В селе, откуда мы приехали, не принято было вываливать хлам перед домом. Помню, как папа подогнал технику, загрузил на неё весь мусор и вывез. Но чистота продержалась недолго, через некоторое время на этом же месте опять образовалась свалка. Её периодически убирают, а она опять появляется и, по-моему, есть до сих пор.
Но я довольно быстро освоился на новом месте, появились друзья – ребята, жившие по соседству. Выкса – красивый город, люди доброжелательные.
– Бываете в Великом Враге? Там, наверное, остались друзья детства?
– Иногда навещаю те места, встречаюсь с бывшими одноклассниками и соседями, но нас слишком многое разделяет, нет общих тем для разговора, так как они далеки от церкви. Поэтому общение сводится к общепринятым фразам: как семья, как дети.
– Их не удивил Ваш выбор жизненного пути?
– Нет. Да и малы мы ещё были, когда расстались. В сельской школе я проучился три года, а четвёртый класс заканчивал в Кстове. В пятый пошёл уже в Выксе, в школу №6.
– Сейчас идёт пост, и многие дети соблюдают его вместе с родителями. Взрослому-то порой сложно удержаться от соблазна съесть что-нибудь запретное, а ребёнку – тем более. У Вас в юном возрасте случалось, что соблазн брал верх?
– Было такое: в саду яблоки зреют и так хочется их попробовать, а нельзя до Преображения Господня (в народе этот праздник Яблочным спасом называют). Иногда не мог удержаться от соблазна, а потом на исповеди каялся своему духовнику отцу Григорию Долгунову. К сожалению, его уже нет с нами. Он был очень хорошим священником. Не случайно на его могилу идут люди, чтобы помолиться и попросить о помощи.
– Как одноклассники относились к тому, что Вы – сын священника? Время-то было советское, в школах – пионерские и комсомольские организации…
– По-разному относились, некоторые обзывались. А я всегда носил нательный крест, никогда этого не стеснялся и не был пионером. Да и не мог им стать, так как был сыном священника. Помню, как в Кстове на площади перед школой построили все классы, а меня вывели в центр, чтобы всем был виден, и учителя сказали: «Посмотрите на этого мальчика. Он верит в несуществующего Бога».
– Вот это экзекуция для детской души! Как её перенесли?
– Стойко. Меня это лишь закалило и укрепило в вере.
– А как складывалась жизнь выпускника школы Дмитрия Колоколова?
– Получилось так, что я проучился 9,5 лет, а затем поступил в Нижегородское духовное училище. Теперь это семинария. Учёба давалась мне легко. Жили в спартанских условиях, но очень дружно, мыли голову под краном с холодной водой, так как горячей не было. Питались скромно, тем, что в трапезной приготовят. Из продуктов вдоволь было варенья и лука. В свободное время нас отпускали в город, и там мы могли купить что-то вкусное.
– Самоволки, шпаргалки у семинаристов были?
– Не без этого, случалось и такое.
– Из Вашего курса все стали священнослужителями?
– Нет, из 11 выпускников только трое. Ведь семинария не обязывает человека идти по духовной стезе, она даёт духовное образование, а как дальше жить, человек выбирает сам. Священник – это даже не выбор, это призвание. В Евангелии говорится: «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал, и поставил вас, чтобы вы шли, и приносили плод…» Ин.15:16
– В чём призвание священника?
– В служении Богу и людям. Мы не можем делить людей на хороших и плохих. Ведь Бог «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных». (Матф.5:45). Так должно быть и для священника. Он должен помочь людям найти путь к Богу и быть для них на этом пути достойным примером.
– Отец стал для Вас примером? Какие черты его характера для Вас особенно важны?
– Отец – бескомпромиссный, прямой человек. Если он сказал «Да», значит – да, сказал «Нет», значит – нет. Он всегда говорит то, что думает, несмотря на ранги и звания. И для меня это очень важно. А ещё он очень гостеприимный, готов помогать любому, кто к нему обращается. Наш дом всегда был полон людей, обязательно всех накормят, если надо, то и ночлег предоставят. Меня иногда такое многолюдье утомляло, хотелось уединения.
– А мама, какая она?
– Мама – очень светлый и добрый человек, всегда внимательно выслушает, ненавязчиво даст нужный совет. Но при всей мягкости характера может жёстко высказать своё мнение.
– Вы с супругой сколько лет вместе? В своей семье строите отношения по примеру родителей?
– В августе будет 19 лет, как мы вместе с Людмилой. В моём понимании брак должен быть по духовному расчёту, поэтому и выбрал именно эту девушку в жёны, да и нравилась мне она. Папа, как человек мудрый, всегда хотел, чтобы я на Людмиле женился – она из православной семьи, и он считал это важным. В семье родителей отец – глава, и это не обсуждается. В нашей семье я тоже глава, порой жёсткий, но без диктата. Как говорил покойный митрополит Николай Кутепов: «Муж – голова, а жена – шея, но шея должна так поворачиваться, чтобы голова не заболела».
– Что Вы вкладываете в понятие «друг»?
– Друг познаётся в беде, и для мня это не просто фраза. У меня замечательные, надёжные друзья, и пусть не все они живут рядом, но современные средства коммуникации позволяют нам общаться независимо от расстояния. И я очень рад, что у меня есть такие близкие люди, которым я доверяю, а они – мне, мы сопереживаем друг другу, помогаем, но всё же самый лучший мой друг – Господь Иисус Христос.
– В том, что это так и есть, Вы убедились?
– Не один раз. А самое яркое подтверждение – авария, в которой очень сильно пострадал наш сын. В медицине такие травмы называют несовместимыми с жизнью. А Господь совершил чудо, по-другому это не могу назвать. Коля жив, ходит сам, разговаривает, учится в школе. Та страшная авария дала понять, кто мои настоящие друзья (они, узнав о случившемся, бросили все дела и приехали на место ДТП, чтобы поддержать и помочь), а кто – просто приятели, с кем можно время провести. Всех друзей я просил молиться о сыне. Господь всё устроил так, что в нужный момент нам встречались именно те врачи-профессионалы, которые смогли помочь сыну. В тот момент я ощущал присутствие Бога настолько близко, как мы сейчас с вами беседуем.
– Что пожелаете нашим читателям?
– Желаю тем, кто не обрёл Бога, обрести его, а тем, кто его прочувствовал, никогда не потерять этот контакт.
Фото Ольги Поповой
