С какой целью бывший зампрокурора России приезжал в Выксу?

Что такое для вас Нюрнберг? Город на севере Баварии? А ещё это Нюрнбергский процесс – десятки томов доказательств фашистских зверств, множество свидетелей, постоянные интриги за кулисами праведного суда, торжество справедливости и доказательства подлости человеческой натуры, беспрецедентный случай осуждения целого политического режима и громкий эпилог Второй мировой войны. А также то,  чему один человек отдал вот уже 60 лет своей жизни.

К 77-летию Победы в Великой Отечественной войне ОМК организовала для своих сотрудников встречу с Александром Звягинцевым, известным российским писателем, историком, юристом. 

Впервые Александр Григорьевич побывал в Выксе в 2017 году, тогда автор представил жителям города свою книгу, посвящённую 70-летию Нюрнбергского международного военного трибунала «Без срока давности».  

Вместо предисловия

Гардеробщица ДК им. Лепсе встретила словами: «К сожалению, мест в зале уже нет». В среду, 11 мая, Дворец стал местом притяжения для людей, интересующихся историей. 

Мест в большом зале действительно почти не осталось. У многих в руках были книги Александра Звягинцева, которые подарила ОМК.

А прошедшие майские праздники предоставили прекрасную тему для обсуждения и повод вспомнить об этой ужасной и одновременно великой странице нашей истории – Великой Отечественной войне.

Нюрнбергский процесс стал ключевым этапом борьбы с фашистским режимом, а также хорошим уроком для будущих поколений. И нет более подходящего человека, чтобы рассказать о нём, как того, кто посвятил его изучению свою жизнь. 

Что вы им занимаетесь, этим процессом, как с упорством обречённого?

Мальчик Саша лет 12-13 написал: 

Не спрятаться под сводами законов,
Которые родились век назад, 
Тем обер-палачам из Бонна.

Это были первые стихи о Нюрнбергском процессе, написанные ребёнком Сашей Звягинцевым, возмутившимся заявлением Конрада Аденауэра, канцлера ФРГ, о том, что к нацистским преступникам применим закон о сроках давности преступления. Что ему до этого, спросите вы.

Нужно знать, кем был мальчик Саша. Рождённый в семье фронтовика и прошедшей немецкое рабство женщины, людей, которые на себе ощутили всю жестокость врага, и не способных быть равнодушными.

В доме постоянно вспоминали о войне, мама работала в группе советских войск переводчицей, знала, что такое Нюрнбергский процесс. Об этом говорили с сыном. С шестилетним мальчишкой, которого мама однажды привела на Бабий Яр и сказала: «Вот здесь расстреляли много людей. Меня тоже тут чуть не расстреляли».

Саша рос в Киеве конца 1940-х – начала 1950-х годов. Дети играли в солдат, с пистолетами, гранатами, разводили костры. С малых лет вовлечённые в историю и видевшие свидетельства той войны на улицах родного города и в собственных семьях.

– Вы представляете, что такое Киев того времени? Это сплошные руины, ужас один.

Писать Александр Звягинцев начал рано, и первое стихотворение, то самое, было политическим и всё о том же – о Нюрнбергском процессе, о необходимости справедливости. Его даже напечатали. 

Тогда он ещё не знал, что это чувство, занозой засевшее в сердце, станет его вдохновением на 60 лет. Впоследствии он перейдёт на прозу о Нюрнбергском процессе, напишет множество книг, сценариев, снимет больше 15 фильмов и посвятит всю свою жизнь тому, чтобы собрать полную и достоверную версию событий, произошедших осенью 1945 года в немецком городе Нюрнберге.

Надо помнить о Победе

– Это не первая наша встреча. Многое меня с вами связывает, город такой родной, люди не чужие, поэтому я с удовольствием отложил все свои личные дела, когда меня пригласили, – начал свою лекцию Александр Григорьевич с лирического отступления. – Приехал, дождь идёт, настроение такое, не очень хорошее. 

Пришёл, сел в гостинице, дождь выступает на стекле. Почему-то в тот раз, когда приезжал осенью, была такая же погода. Вспомнились строчки Константина Симонова «В корреспондентском клубе», написанные вскоре после войны, в 1948 году:

Опять в газетах пишут о войне,
Опять ругают русских и Россию,
И переводчик переводит мне
С чужим акцентом их слова чужие.
Шанхайский журналист, прохвост из «Чайна Ныос», 
Идёт ко мне с бутылкою, наверно, 
В душе мечтает, что я вдруг напьюсь 
И что-нибудь скажу о «кознях Коминтерна». 
Всё как вчера. Терпенье, брат, терпенье!
Дождь выступает на стекле, как пот,
И стонет паровое отопленье.

– Знаете, я подумал, 77 лет назад Симонов написал эти стихи, и вот ничего, в общем-то, не изменилось. А до этого, если вспомнить нашу историю, Тютчев писал после Крымского сражения, что вся Европа отвернулась от нас, а потом Чаадаев о том, сколько бед нам суждено пережить, прежде чем сбудется наше великое предназначение. Вот такие мысли меня одолевали, когда я ехал сюда. Подумал, что встреча как нельзя кстати сейчас, и она событийная, потому что майские дни, победные дни. И надо говорить, естественно, о Победе, и думать об этом. 

Я успел побеседовать с очень многими участниками трибунала

Кинолекцию Александр Звягинцев начал с показа своего фильма «Нюрнберг. 70 лет спустя», собравшего в себе самые важные факты о суде на тот момент и подходящего для ознакомления с темой. Не все присутствующие были на предыдущей встрече с писателем, и было полезно освежить свои знания.

– Многих, кого вы видите на экране, уже нет в живых. Свидетели, прокуроры, адвокаты, судьи, их родственники. Уходят, конечно. С двумя Гофманами из трёх участвовавших в том процессе я встретился. С Иосифом Давыдовичем (телохранитель главного обвинителя от СССР Р.А. Руденко) последняя встреча была уже в 2014 году, после государственного переворота в Киеве, тяжело было снимать там. Он лежал в госпитале в Полтаве, а через год ушёл из жизни. Второй, Евгений Абрамович, руководитель наших переводчиков, скончался ещё раньше, оставил свои воспоминания, они написаны от руки и хранятся у меня, не все ещё опубликованы. 

Нет уже и свидетелей, ушла из жизни последняя свидетельница процесса Мария Долежалова-Шупикова. К сожалению, уходят люди, а с ними и воспоминания, поэтому я считал очень важным успеть встретиться с ними. 

Когда вышел в отставку, объездил 30 стран мира и успел с очень многими побеседовать.

В юриспруденции действует такой принцип: Nemo iudex in propria causa – никто не может быть судьёй в отношении самого себя. Поэтому когда мы сами говорим о себе, как мы хорошо воевали, как хорошо выступали в суде, какие мы профессиональные, за границей нам не очень верят. Встречаясь со своими зарубежными коллегами и их родственниками, внуками, я просил, чтобы они поделились своими воспоминаниями, своей точкой зрения

.

11 мая, ДК им. Лепсе. В зале нет свободных мест

Нюрнбергский процесс никогда не устареет

Александр Звягинцев напомнил, что развязанная Германией в Европе, а на Дальнем Востоке милитаристской Японией война унесла многие миллионы человеческих жизней. В неё было втянуто 80% населения земного шара, участвовали 62 государства, под ружьё поставили 110 млн человек. У нас почти 27 млн погибших, самое огромное число. Потом больше всех потеряла Франция – 423 тысячи, Великобритания – 92 тысячи, американцы – три тысячи мирных граждан. 

– Поэтому они так легко относятся к войне. И это, к сожалению, суровая действительность, – уточнил писатель. – Конечно, Нюрнбергский процесс нужен был, и мы с самого начала требовали проведения международного суда. Была создана государственная чрезвычайная комиссия, которая собирала следственные материалы. Всего у нас прошёл 21 процесс. По состоянию на 1987 год, я тогда работал старшим помощником прокурора в прокуратуре Советского Союза, помню, что было осуждено 17 175 фашистов и их пособников, в Чехословакии – 16 тысяч человек, в Австрии – 13 с чем-то. А в Америке в 20 раз меньше, это вполне естественно, потому что многие укрылись там и прекрасно себя чувствовали. 

– А ведь тогда, сразу после окончания Второй мировой войны, казалось, что Нюрнбергский международный военный трибунал стал неким эпилогом, который подвёл черту под кровавыми злодеяниями гитлеризма, и нередко называли его Нюрнбергским эпилогом. В отношении казнённых главарей Третьего рейха, признанного преступной организацией, вполне уместна, я считаю, эта метафора. Но зло оказалось намного живучей. И оно восстало из пепла, и пепел этот рассеялся по всему миру, особенно по Европе. А ведь когда выносили приговор Нюрнбергского процесса, он был обращён не только к настоящему, приговор должен был быть обращён в будущее.

Но можно смело сказать, что процесс явился такой авторитетной и беспристрастной летописью, к которой все, кому небезразлично будущее страны и мира, должны обращаться в поисках правды. А политики и общественные деятели – в поисках предупреждения. Иногда считают, что Нюрнбергский процесс устарел. Я считаю, что он никогда не устареет. Он является неизбежной необходимостью.

Перед человечеством стоит огромная задача – постоянно поддерживать огонь свечи разума и памяти. Не для того, чтобы помнить о Нюрнбергском процессе, а и для того, чтобы не допустить повторения страшного нацистского прошлого и связанных с ним трагедий, – заключил Александр Звягинцев.

Что дальше?

Разумеется, тема Нюрнбергского процесса слишком широка, чтобы её можно было охватить на трёхчасовой лекции. Даже показанный документальный фильм – лишь малая часть материалов, созданных для освещения «Суда народов». Ко многим из них приложил руку сам лектор. Если вас заинтересовала тема, то вы можете посмотреть этот фильм, а также ознакомиться с другими работами Александра Звягинцева и вынести из этого уже для себя – что же значит Нюрнбергский процесс для истории.

Желающих получить автограф Александра Звягинцева было много