На сцене ДК им. Лепсе в рамках «Театральных сезонов ОМК-2022» 21 мая показан спектакль «Онегин», поставленный коллективом «САМИ» (Содружество актёров, музыкантов и…). Билеты раскупили за 15 минут, остальные «ОМК-Участие» презентовало старшеклассникам школ города. Сегодня предлагаем вашему вниманию рассказ об этом неординарном событии.
Итак, начало как во времена Пушкина – «Театр уж полон…». В нём – юные всё лица. На сцене – четыре стула и место для музыкантов. Загорается экран. Сергей Чонишвили курит. Думает. Смотрит в зал. Выходят оркестранты. Звучит динамично-трепетная музыка. И начинается действо.
Признаюсь сразу, что ожидания от музыкально-литературной композиции были разными и противоречивыми. Опасалась, как воспринимать рэп, саму музыку, героев… Но все сомнения развеялись «как сон, как утренний туман», когда Даниил Страхов стал читать монолог Онегина. Текст знакомый от слова до слова, интонации голоса Онегина, прозревшего через много лет после признания ему в любви наивной девочки Татьяны. А Сергей Чонишвили (по сценарию – автор-сочинитель) – рядом, подкидывает свои (пушкинские же) реплики, комментарии. У него в руках – кипа листов (что в них? Новый сценарий, старые слова, комментарии?), они интригуют, держат в напряжении.
Спектакль выстроен необычно. Автор комментирует монологи героев словами самого же Пушкина, и это тоже в духе поэта, он не отделяет себя от своих героев, они – словно часть его самого. В этом и состоит некая магия пушкинской манеры. Актёры «САМи» это талантливо воплотили.
А вот и рэп. «Мой дядя самых честных правил…» Знакомый, заученный всеми нами со школы текст, написанный Пушкиным с иронией и немного с сарказмом… И тут рэп – как нельзя кстати… Думаю, Пушкину понравилась бы такая интерпретация. Как сказал после спектакля Сергей Шнырёв:
– Текст Пушкина «Мой дядя…» настолько гениален, что его куда ни приложи, он не опошляется. Хоть на частушку. А рэп – это и есть современная частушка. Звучит по-новому и воспринимается иначе.
Сергей Чонишвили, заслуженный артист РФ:
– Я в спектакле выступаю в роли автора. Сочинитель, который опирается на Пушкина и пытается создать, по его мнению (сочинителя), то действие, которое задумывалось в своё время. Но в один момент оно идёт немного по-другому. Перелом – в конце первого акта, когда друг Ленского Онегин относится слишком цинично к барышне, которую тот боготворит. Тут и происходит разлад, что приводит к трагедии.
После создания «Онегина» прошло более 200 лет, и за это время и критики, и поэты много написали, прокомментировали и героев, и сам текст. И режиссёр Наталья Семёнова, и актёры максимально бережно отнеслись к тексту поэмы и к тем комментариям, которые они внесли в постановку. Автор-сочинитель процитировал Владимира Набокова, Сашу Морозова, Михаила Болдумана. И Пушкин (оттуда, из дальних миров, откуда нет возврата) слушает, смотрит и, думается, доволен. Он и сам был мастер на эпиграммы, мистификацию, на хулиганские выходки, за что его невзлюбили некоторые чопорные современники.
Как в самом романе автор – главный герой, по воле которого происходят события (он даёт характеристики своим персонажам, переживает, радуется, сожалеет, грустит, даже негодует) – таков и объединяющий всё и всех автор в спектакле. Ему позволено дополнять и подсказывать, жалеть и вторгаться с комментариями. Это он, Сергей Чонишвили. А ещё три героя – Онегин, Ленский, Татьяна, актёры играют каждый своего так, как они его ощущают.
Наталья Семёнова, режиссёр:
– В постановке пушкинские герои живут в новых, современных условиях. Мы сохранили авторский текст, для нас это было важно. Работа над «Онегиным» увлекла всех – и меня, и актёров, и композитора Алексея Айги, и всю нашу сильную техническую группу, и художника, и видеодизайнера. Мы остро ощущали тему как свою, мы ею жили. Творчество Пушкина переосмыслялось в истории литературы, культуры. Думается, что «Евгений Онегин» – это где-то там, далеко, а зал сегодня слушает затаив дыхание. И так бывает всегда, в каком бы месте и городе мы ни выступали. Я счастлива, что современники воспринимают действие как своё, нынешнее. Это радует.
Ирина Пегова, заслуженная артистка РФ:
– Моя Татьяна – пылкая, любящая, верная. Я играю саму себя. Показываю моё отношение к героине, и от этого пушкинский текст не ломается. Мы, артисты, даём зрителю своё представление.
Сергей Чонишвили:
– Если бы пушкинская дуэль состоялась спустя 40 лет, его можно было бы спасти. Он не был бы обречён. Медицина того времени не умела лечить такие раны. В судебно-медицинской экспертизе, написанной в тот момент, сказано, что сделать это абсолютно невозможно. Расскажу один эпизод. Однажды на Мойке снимали фильм об Александре Пушкине. Смотритель разрешил мне несколько минут полежать на его диване. После этого я стал совершенно другим человеком. Обновлённым. Искусство потому и вечно, что оно позволяет посмотреть, как нужно жить. Мы не пытаемся никому что-то навязать или доказать. Мы побуждаем задуматься над театральным действием, находясь в этом зале, в этом театре. Любой спектакль уникален. Он проходит здесь и сейчас. Это единоразовое действие вне зависимости от того, что оно идёт 1854 раза! Зритель или принимает его, или нет. Но главное – наладить контакт. Благодаря этому и существует театр, потому что он – живой организм.
В спектакле есть и ещё один «герой» – рисунки Пушкина. Они красноречивее слов. В них и любовь, и трагедия, и тоска, и обречённость. В них заключена вся энциклопедия романа в стихах.
Пронзительно точно и ёмко выстроена композиция. Начавшись письмом Онегина к смиренной девочке Татьяне, завершается достойной отповедью уже княгини. Онегин стоит, как громом поражённый. А дальше – по Пушкину, последняя глава – «Путешествия Онегина».
Усмирённый, охладевший, уставший от жизни, Онегин признаётся:
«Иные нужны мне картины:
Люблю песчаный косогор,
Перед избушкой две рябины
Калитку, сломанный забор,
На небе серенькие тучи,
Перед гумном соломы кучи…»
И наконец –
«Теперь мила мне балалайка,
Да пьяный топот трепака
Перед порогом кабака,
Мой идеал теперь – хозяйка,
Мои желания – покой…»
Автор на эти слова произносит: «Тоска. Тоска».
И добавляет стих Михаила Болдумана:
Я памятник себе воздвиг однажды. Сдуру.
Но голуби его заср…ли в тот же день.
Я снёс в чулан ненужную скульптуру.
А постамент – чего? Стоит себе как пень,
Движенью транспорта нисколько не мешает.
Пейзаж не портит. Всяк к нему привык.
Сидят на нём и мирно отдыхают
Тунгус и финн, и друг степей калмык.
Пушкину они наверняка бы понравились. Он был тот ещё шутник.
Заканчивает постановку та же мелодия, что звучала в начале: трагическая, с всплесками боли, обиды, горечи несбывшихся надежд. Поёт скрипка о невозвратном: об ушедшей молодости, о безвременно ушедшем друге... Тяжело. Но бодрые нотки иногда прорываются. Надежда есть?
По окончании спектакля зал взорвался аплодисментами, которые длились 15 минут. Зрители стоя приветствовали артистов, завалили их цветами. Вот вам и всенародная любовь к Александру Сергеевичу Пушкину, который – на века, и который – «наше всё»!
Фото Полины Артамоновой
