Одна из сотрудниц усадебно-промышленного комплекса Баташёвых-Шепелевых, встретив меня в состоянии весенней усталости, настоятельно посоветовала посетить новую художественную выставку, открывшуюся недавно.
Вяло согласившись, про себя подумала, навряд ли это поможет. И – вдруг… Вдруг так сложилось, что я не просто пошла, а помчалась на встречу с прекрасным миром живописи нижегородского художника Максима Приданова.
…Солнце ещё не успело проникнуть в выставочный зал, и он пребывал в полудрёме. «Включить освещение?» – спросила вошедшая со мной Инга Биткина. «Нет, не надо, так лучше». Сделала два шага и… зажмурилась от хлынувшего потока света! Такого мажорного настроя, такого состояния счастья, неведомо откуда взявшегося, не испытывала давно. Человек, мистически настроенный, упомянул бы что-нибудь про ауру, про дух, витающий здесь, и это тоже было бы правдой. Ведь когда я приходила в ещё старый музей, то меня не-удержимо тянуло в зал выксунского художника Виктора Коленды, так близко по духу было мне его творчество. Сейчас же по стенам и в витринах находились картины Максима Приданова, и раньше я их никогда не видела. Интересно впечатление от них. Сначала ощущаешь поток солнца. Бурный, страстный, горячий. Потом видишь сюжет: пейзаж, цветы, котов и кошек во множестве, загадочных женщин в мистических образах Судьбы и Удачи, потом церкви и храмы в необыкновенно уютном облике…
Обычному человеку, неспециалисту в живописи, вовсе не обязательно знать, что это за предмет такой – мастихин, но для того чтобы понять творчество этого автора, такие знания необходимы. Итак, мастихин – это инструмент из гибкой стали или рога в виде ножа или лопаточки. Обычно художники применяют его для очистки палитры, смешивания красок или удаления их с картины. Получается, что для одних это инструмент для удаления, а для других – инструмент созидания.
Писать картины мастихином – высший пилотаж! Эта техника позволяет полностью раскрыть цвета, их сочетание, выразить фактурность предмета. Когда художник в порыве вдохновения «швыряет» краски на холст, ему не до деталей, главное, создать образ. Именно так творит Максим Юрьевич… Можно даже проследить, как он «делает» картину. Вначале живописными пятнами намечает формы, потом очерчивает их контуром, вроде бы случайным, а на самом же деле продуманным и чётким.
Лаконизм и мнимая небрежность, мозаичная дробность и целостность изображения – из всего этого рождаются шедевры. Они сотканы из марева и тумана, света и пятен, темпераментных мазков и тонких линий. Необыкновенно хороши картины, написанные на сюжеты Выксы: «Убегающий сентябрь. Дорога на Выксу» – полное ощущение бега сентября, выраженное в поблёкших красках, в золотом абрисе деревьев. Иверский монастырь в двух ипостасях: один – град небесный, будто сквозь марево сна, другой – праздничный, в ночном свете огней ли, свечей ли, настроения.
Душа художника открыта миру русской деревни с её зимой, когда всё вокруг укутано в снежные шубы, или когда снег выпал нечаянно и среди белого покрывала – золото берёз, церквушка на взгорке видится как призрак из сказки. Свою затаённую печаль художник выразил в одиноко горящем в ночи окне. Этот сюжет он варьирует по-разному: окно заброшенного старинного дома, окно, светящееся в полном мраке леса, сада, а может, усадьбы... Это единственная грустная нота в его симфонии радости.
Цветы на его картинах возникают из ниоткуда и стремятся в никуда. Солнечные тюльпаны – ностальгия по будущей любви, алые – испанская сюита, буйство цветов – поцелуи нового утра.
Можно много рассказывать о его работах, но лучше увидеть их, постоять перед ними в тиши зала, проникнуть в их сокровенный смысл и испытать мгновенья счастья. Я не сказала о том, что художник – автор многочисленных проектов и участник выставок во всех странах мира. Но для нас главное, что он нижегородец, что влюблён в свой край и отдаёт ему пыл своего таланта.
Елена Липатова.
Фото Ольги Поповой
