Мертворождённый завод. Часть I

Один из альтернативных вариантов развития выксунской истории позднесоветского периода мог развиваться по такому вероятному сценарию, в котором наш местный завод древесноволокнистых плит играл бы заметную роль в жизни города, являясь одним из основных работодателей и налогоплательщиков района. Это промышленное предприятие начали оперативно возводить в 1975 году на окраине города (в районе Лесозавода), и через три года после начала строительства было смонтировано примерно 80% сооружений. Однако осуществить запуск производственной линии ЗДВП в итоге так и не удалось по ряду причин, главная из которых – недостаточное финансирование проекта Министерством лесной и дерево-обрабатывающей промышленности СССР. Впрочем, имелся ещё ряд второстепенных факторов, которые так или иначе повлияли на то, что перспективный завод в Выксе так и остался недостроенным.

Прежде чем приступить к описанию событий минувших дней, сразу стоит пояснить нашим читателям, что представляет собой древесно-волокнистая плита. ДВП – это тонкое листовое древесное изделие, полученное при помощи горячего прессования. По своим физическим характеристикам плита близка к свойствам природной древесины, а по ряду параметров (деформация, влагоустойчивость, прочность) упомянутый материал даже превосходит натуральные компоненты. Особо стоит отметить, что для производства ДВП может использоваться любая низкосортная древесина и различные отходы хвойных и лиственных пород. Более того, сырьём для древесноволокнистых плит могут служить даже отбросы льна после чесания или стебли камыша и соломы. Безотходный выпуск – ну просто мечта любого производителя, да и только! Правда, строительство линии по выпуску упомянутых плит требует серьёзных денежных вливаний на начальном этапе, однако на протяжении многих десятилетий на строительном рынке существует стабильный спрос на ДВП, поэтому рентабельность данного бизнеса при разумном управлении – лишь вопрос времени.

В настоящее время ДВП применяется во многих промышленных отраслях (вагоностроение, строительство домов, производство мебели и пр.). Разумеется, использование плит напрямую зависит от технических качеств. Так, к примеру, полутвёрдая ДВП массово применяется при изготовлении мебели (задние стенки шкафов, декоративных полок и т.д.). Мягкая пористая плита служит отличным звукоизоляционным материалом и утеплителем в зданиях. Из твёрдых видов ДВП выпускают недорогие и практичные щитовые и межкомнатные двери, а из плит средней плотности изготавливают подоконники, тавровые балки, плинтусы и пр. Кроме того, в последнее время во всём мире получила широкое распространение так называемая благородная ДВП – ламинированный или окрашенный материал, используемый в качестве декоративной панели (или обшивки мебели).

Даже этого поверхностного описания характеристик и сферы применения ДВП вполне достаточно, чтобы понять, насколько в XXI веке велик спрос на древесноволокнистые изделия. Сегодня сотни деревообрабатывающих фабрик и заводов (отечественных и зарубежных) выпускают различные виды ДВП на любой, как говорится, вкус. Однако изобилие строительных материалов в свободном доступе в нашем государстве появилось лишь после распада СССР. Читатели в возрасте, заставшие социалистический строй, должны хорошо помнить важнейшие дефицитные атрибуты домашнего интерьера, обладая которыми в 1960-1970-е годы среднестатистический советский житель мог смело заявить своим родственникам и знакомым: «Да, жизнь удалась!» финская сантехника, ковёр из азиатских или кавказских республик СССР, цветной телевизор, богемский хрусталь, мебельная стенка из соцстран (Польша, Румыния, Югославия) и прочее пользовались огромным спросом у населения, и достать их без наличия связей было весьма проблематично. Заметьте: корпусную мебель наши граждане по возможности старались взять именно зарубежную, поскольку в народе сложилось устойчивое мнение, что внешний вид, качество материалов и деталей импортных гарнитуров были на порядок выше, чем у отечественных аналогов.

Конечно, в числе первопричин перманентного дефицита, царившего в СССР, можно назвать корявую систему централизованного распределения товаров, но зададимся вопросом: неужели в нашей богатой недрами стране, обладающей почти четвертью мирового лесного фонда (свыше 22%), не было древесины, чтобы нашлёпать этих плит в нужном количестве и удовлетворить спрос населения? Вместо ответа давайте для начала обратимся к отечественной статистике и на живых примерах убедимся, что Советский Союз в период застоя был одним из мировых лидеров по выпуску ДВП.

Итак, история гласит, что первый промышленный выпуск древесноволокнистых плит в СССР был организован в 1936 году в Белоруссии (Новобелицкий лесохимический завод; мощность предприятия – 1,6 млн м2 изделий в год). В следующем, 1937 году оперативно запустили второй завод, расположенный в Москве. При этом столичное предприятие в два раза превосходило белорусское по производительности (3,2 млн кв. м твёрдых и изоляционных плит в год). К сожалению, дальнейшее развитие отечественной деревообрабаты-вающей промышленности нарушила Великая Отечественная война, поэтому активное строительство новых советских заводов в сфере упомянутого производства началось только в конце 1940-х. Наглядная статистика послевоенного времени выдаёт такую картинку: в 1948 году в СССР было выпущено в общей сложности 2,8 млн кв. м древесноволокнистых плит, а всего за 20 лет (1946-1965 гг.) в нашей стране построено с нуля 47 заводов по выпуску ДВП, при этом суммарный выпуск древесной продукции всех советских предприятий к 1965 году составлял порядка 138 млн кв. м в год! Впечатляет, не правда ли? Но даже эти цифры меркнут на фоне более поздних данных, полученных в ходе IX и X брежневских пятилеток. В 1975 году в Советском Союзе было произведено 408,6 млн кв. м ДВП, а по итогам 1980 года общий объём выпуска древесноволокнистых плит достиг астрономических показателей – 549 млн кв. м!

Так вот, с 1971 года СССР по объёму производства ДВП занимал безоговорочное первое место в Европе и твёрдое второе место в мире (первыми были США). Стоит уточнить, что экспорт отечест-венных лесоматериалов и целлюлозно-бумажной продукции в 1970-е годы был незначительным по сравнению с экспортом топлива и электроэнергии и составлял около 3-6% от общего показателя вывоза материальных благ из страны. Выходит, львиная доля переработанной древесины «крутилась» в Советском Союзе. Поэтому снова вернёмся к озвученному ранее вопросу: неужели такие высокие показатели по выпуску древесноволокнистых плит в нашей стране не могли удовлетворить постоянный спрос на ДВП у советского населения? Конечно могли, ещё как могли! Однако тут в дело вступают всякие многочисленные «но».

Во-первых, планы по выпуску продукции на социалистических предприятиях устанавливались на основе малопонятных подсчётов потребностей населения. К примеру, в каком-нибудь нормативе потребления приводились данные, что среднестатистической советской женщине требуется на год два сарафана, а платяной шкаф или, скажем, кухонный стол обычная советская семья приобретает один раз в 20 лет. На основе этих цифр производились общие расчёты по стране, а далее «сверху» спускалась разнарядка на фабрики и заводы. Но ведь могло же случиться так, что в реальной жизни женщина хотела купить себе, любимой, пять сарафанов, притом ярких и качественных. И тут возникала проблема – где взять? Дефицит подстёгивал рост потребления – население запасалось товарами впрок. Доходило до абсурда. Например, не было в условной молодой семье Петровых новорождённых детей, но в магазине за углом неожиданно появились в свободной продаже детские кроватки. И Петровы покупали – «мало ли, а то потом уже не будет»…

Во-вторых, наивно полагать, что вся выпущенная продукция ДВП шла прямёхонько на сборку корпусной мебели. Определённая часть плит использовалась в гражданском строительстве (тепло- и звукоизоляция междуэтажных перекрытий, полов, стен и потолков, утепление промышленных зданий и пр.), а также для нужд Министерства обороны и прочих государственных ведомств. 

В-третьих, рядовому гражданину в застойные годы «отхватить» новенький мебельный гарнитур было сродни гражданскому подвигу. Ведь в числе первых получателей на различные предметы быта были, как правило, передовики производства, льготники (Герои СССР, ветераны ВОВ и труда, многодетные семьи), инвалиды и пр. И если у тебя не имелось должных связей в партийных кругах или по месту работы, в очереди на вожделенную стенку ты мог числиться годами. 

В-четвёртых, активная деятельность СССР в 1960-1970-х годах в Совете экономической взаимопомощи (СЭВ) частично ухудшила общую ситуацию со стройматериалами внутри страны, хотя, разумеется, с высоких трибун говорилось обратное. Как верно подмечено в «Википедии», СЭВ был своего рода «социалистической альтернативой ЕЭС». Во главу угла высшими советскими чиновниками ставились распространение коммунистической идеологии и оказание материальной помощи братским народам (обмен опытом, поставки сырья, оборудования, продуктов, оружия и пр.) Венгрии, Чехословакии, ГДР, Румынии и прочих стран соцлагеря, порою – в ущерб собственной экономике. Вы спросите: при чём здесь СЭВ и строительство завода по выпуску ДВП в Выксе? А связь прямая: в конце 1960-х годов, в ходе переговоров на очередном съезде СЭВ, наши партийные руководители заключили соглашение о поставке различной продукции из Польской Народной Республики в Советский Союз. 

– Мало того что СССР материально помог Польше и отправил туда целый десант своих инженеров и прочих специалистов, так мы ещё задаром отдали полякам лицензию на производство деревообрабатывающего оборудования! – горячится выксунский пенсионер Юрий Леонидович Седов. – А потом сами же эти конвейеры и станки для обработки древесины закупали в ПНР! Разве это нормально?!

Ветеран лесной промышленности Юрий Седов, занимавший в период 1981-1985 гг. должность заместителя директора выксунского лес-промхоза по капитальному строительству, точно знает, о чём говорит. Свою карьеру в лесном хозяйстве он начинал ещё в конце 1960-х, а весной 69-го возглавил молодёжную бригаду по восстановлению склада древесины, сгоревшего на лесозаводе в результате нарушения техники безопасности при сварочных работах. Ущерб тогда был значительным – огонь повредил или полностью уничтожил около 20 тыс. м3 леса-кругляка. Однако молодёжный отряд Седова ударными темпами не только расчистил обширную территорию от сгоревшей продукции, но и принял участие в строительстве нового склада. Актив-ного юношу заметили, осенью того же года избрали секретарём комсомольского комитета леспромхоза, а в 70-м, в канун празднования столетия со дня рождения В.И. Ленина, наградили медалью «За доблестный труд». После окончания учёбы на факультете механической технологии древесины в Ленинградской лесотехнической академии (ныне – Лесотехнический университет имени С.М. Кирова) Юрий Седов трудился несколько лет старшим мастером на выксунском лесозаводе, а в 1978 году молодого и перспективного работника перевели на новую должность.

– После того как приняли решение о строительстве ЗДВП, в 1972 году началась поставка в Выксу импортного оборудования, – объясняет Юрий Леонидович. – Всё шло по плану до 1978 года, пока нам не привезли приборы с радиоактивными элементами для регулирования высоты стружки (щепы). По инструкции контролировать эти элементы на производстве обязан технолог, а у нас такой единицы в структуре ЗДВП тогда не было.Эту должность оперативно создали, но вакансия была с условием: работник обязан иметь высшее образование и желательно – по профилю работы. Других кандидатур тогда не было, вот так я и стал главным технологом ЗДВП…

Однако чехарда с назначениями Седова на разные должности в дальнейшем продолжилась – сказывалась нехватка кадров на местном предприятии. В 1979 году у председателя рабочего комитета леспромхоза случился инсульт, и Юрия Леонидовича на внеочередном собрании выбрали новым профсоюзным руководителем. А спустя два года, в 81-м, в леспромхозе освободилось место заместителя директора по капитальному строительству, и Седова незамедлительно назначили на эту вакантную должность. Данная структурная единица в производственной системе считалась, конечно, более статусной, но и ответственность была на порядок выше.

– Я быстро вник во все текущие вопросы в должности замдиректора и окончательно понял: все разумные сроки окончания строительства ЗДВП давно истекли,– рассказывает о событиях минувших дней Юрий Леонидович. – Смотрите, что получилось: возведение завода началось в 1975-м и продолжалось три года, затем стройку заморозили – не было денег. Так? Так. Оборудование в Выксу начали поставлять ещё в 72-м году, но ведь произвели-то его раньше! Получается, свыше 10 лет все станки и детали к ним просто хранились на складе, и к началу 1980-х значительно устарели.

А ведь новый завод, по словам Юрия Седова, в 1978 году считался практически готовым к запуску: к предприятию уже подвели железнодорожную ветку широкой колеи, завершалось возведение главного корпуса, а вспомогательный цех был построен на 80%.

– Главная причина остановки строительства – недостаточное финансирование из Москвы. Если бы в 1978 году Министерство лесной и деревообрабатывающей промышленности перевело на наш счёт ещё половину запланированной суммы, мы бы достроили завод. А нам тогда на весь год выделили всего 2,5 млн, этого оказалось, конечно, недостаточно…

Вот тут, пожалуй, следует сделать ещё одно историческое отступление и пояснить, какие организации осуществляли строительство ЗДВП.

…После того как в 1961 году Выксунский металлургический завод (ВМЗ) окончательно отказался от торфа в качестве топлива и перешёл на газ и мазут, новые технологии кардинальным образом изменили не только привычную схему производства, но и жизнь простых людей. Дело в том, что в Выксунском районе на тот момент находились несколько больших и малых посёлков (Указки, Дедовское Болото, Внутренний, Каменный Шолох, Поперечное и т.д.), существование которых напрямую зависело от деятельности дочернего подразделения ВМЗ – лесоторфоуправления (ЛТУ). После прекращения добычи торфа часть жителей в упомянутых пунктах потеряли работу и стали разъезжаться кто куда. В результате некоторые загородные пункты довольно быстро обезлюдели. Руководству ЛТУ помимо текущих задач по окончательному перепрофилированию производства (добыча леса) приходилось оперативно решать и новые вопросы, в том числе – вывоз различных объектов инфраструктуры из пус-тующих посёлков. На стыке 1960-1970-х выксунское лесоторфоуправление перешло в ведение Министерства лесной и деревообрабатывающей промышленности СССР и сменило своё название на леспромхоз (ЛПХ). Следует отметить, что на огромной территории Горьковской области в позднесоветские годы наш ЛПХ по праву считался самым крупным лесным хозяйством. К примеру, в период брежневского застоя леспромхоз добывал до 500 тыс. куб. м леса-кругляка в год! При этом заготовка велась не только в пределах Выксунского района, но и в соседних Вознесенском и Ермишинском районах!

Руководители леспромхоза занимались текущими организационными вопросами на строящемся деревообрабатывающем заводе, поскольку ЛПХ подчинялся Минлесдревпрому СССР. Кстати, проект выксунского ЗДВП не являлся оригинальным. В конце 1970-х – начале 1980-х в Советском Союзе уже действовали несколько подобных предприятий – в посёлке Максатихе Калининской (ныне Тверской) области, в белорусском Бобруйске (Могилёвская область), в городе Асине Томской области и в крошечном городке Пюсси на северо-востоке Эстонии.

– В должности заместителя директора ЛПХ по строительству я в начале 1980-х ездил в командировку в Максатиху, – вспоминает Юрий Седов. – Воочию убедился, что местный завод по выпуску ДВП работал тогда просто похабно. Польское оборудование не выдерживало нагрузки и постоянно ломалось. А если б стояли наши станки, не было бы никаких сбоев!

С этим мнением соглашается Валерий Дмитриевич Елин, бывший механик ЛПХ:

– В 1981-1982 годах я отвечал за поставки оборудования на ЗДВП, в своё время по роду службы приезжал в Пюсси – технология-то была везде одна и та же… В Выксу поставляли в основном польское оборудование, отечественных установок было немного. Ну а что вы хотели – с поляками был заключён контракт на 4 миллиона рублей, тогда на все подобные заводы в СССР поставляли станки из ПНР. 

Интересно проследить судьбу упомянутых заводов-близнецов после распада Советского Союза. Деревообрабатывающие предприятия в Максатихе и Бобруйске в неспокойные 90-е годы штормило по полной программе, но всё же оба хозяйствующих субъекта выжили и производят свою продукцию до сих пор. ЗАО «Завод ДВП» в Асине было ликвидировано в 2004 году, а спустя 12 лет, в 2016-м, на месте прежнего предприятия после тотальной реконструкции заработал Асиновский завод МДФ. Печальная участь постигла и завод по производству древесноволокнистых плит в Пюсси. 27 декабря 2010 года обанкротившееся предприятие было выставлено судебным исполнителем на аукцион. В июле 2011-го эстонская компания Viisnurk, новый собственник предприятия, вновь запустила производство ДВП на прежнем месте. В 2012 году после ребрендинга компания поменяла название на «Scano», и в настоящее время продукция этого концерна поставляется на европейские рынки (в том числе и в Россию), в Азию и даже в Африку.

Но вернёмся к выксунской летописи. Подрядчиком при строительстве ЗДВП числился трест №10 «Металлургстрой» – выксунская строительно-монтажная организация, образованная в 1969 году. Современный облик нашего округа, без всякого преувеличения, – это во многом заслуга упомянутого треста, поскольку в 1970-1980-е годы данной организацией были реконструированы мартеновский и трубоэлектросварочный цех №2, построены многоквартирные дома и множество предприятий, в числе которых мясокомбинат, колёсопрокатный цех, птицефабрика и т.д.

В нашем случае ситуация развивалась следующим образом: в 1977 году «Металлургстрой» сдал в эксплуатацию новый трубоэлектросварочный цех №3, в то же время «Укргипромез» (украинский институт по проектированию металлургических заводов) задерживал проект с документацией по строительству будущего трубного цеха №4, и у выксунского треста образовался пробел в масштабных стройках. Появилась реальная возможность в кратчайшие сроки окончить строительство ЗДВП. Однако этим радужным планам не суждено было сбыться: перечисленную в начале 1978-го сумму в размере 2,5 млн рублей трест №10 полностью освоил уже к марту того же года, а в ответ на новые запросы выксунских руководителей столица хранила гробовое молчание.

– Руководитель треста Соломон Зильберберг тогда постоянно посылал в Москву на имя министра телеграммы: «Обеспечьте финансирование завода ДВП». Бесполезно. Денег не переводили, а время шло, – пожимает плечами Юрий Седов. – А тут как раз наметилось строительство ТЭСЦ-4, и нас просто вышибли из очереди. Что тут скажешь – стечение обстоятельств…

(Продолжение читайте 9 ноября)