Четырнадцатилетняя девочка из выксунской глубинки добралась в Москву, пробилась на приём к самому председателю ВЦИК, Михаилу Ивановичу Калинину. И сообщила о совсем не советской по духу, да и по любым меркам бесчеловечной истории. Будто бы семья умершего председателя колхоза им. Ворошилова (д. Полдеревка), некоего Кузнецова в составе шести человек детей и 75-летнего старика была исключена из колхоза. А затем, по ее словам, сельсовет отобрал у них корову, и таким образом обрёк на голод и полную нищету. «Ходок» в юбке представилась старшей дочкой покойного.
Умело преподнесённая история, похоже, показалась «всесоюзному старосте» достоверной (как заподозришь юницу-сироту в интриганстве?). В марте 1934-го в адрес председателя горьковского краевого исполкома поступило предписание, обязывающее разобраться в ситуации и, если факт подтвердится, восстановить справедливость, оказать безвинно обиженным материальную помощь.
Что ж там было на самом деле? В докладной записке председателя райисполкома Сергеева на имя своего краевого начальника, товарища Кагановича, первый пытается отвести от себя необоснованные обвинения. «…Мне также инструктором указано, что я будто даже не стал разговаривать с неизвестной мне просительницей Кузнецовой и отказывался выполнить распоряжение Калинина, а поэтому по вторичным указаниям предлагалось это дело выяснить и привлечь председателя к ответственности». И далее искренние заверения районного «старосты»: за время его работы в данной должности с 1 февраля 1934-го он лично никаких указаний ВЦИКа не получал, и по данному вопросу никто к нему с жалобой не обращался…
Дело приобретает более чёткие очертания в письме секретаря выксунского РИКа Шувалова. Он убеждает президиум крайисполкома, что подобного факта не было не только в семье колхозника Кузнецова, «…но даже и по другим фамилиям». Жалобу, переадресованную из ВЦИКа, искали во всех отделах, но не обнаружили. Попутно уточнили, что был председатель Кузнецов, но… во-первых, он стоял во главе колхоза имени Красной армии, во-вторых, он жив, в том же хозяйстве продолжает трудиться.
А в колхозе имени Ворошилова (специально справлялись по телефону!) людей с такой фамилией и вовсе нет. В других, в которые смогли дозвониться, даже похожих случаев не было…
Вывод: жалоба ложная! А в подтверждение приводится случай, имевший место в районе примерно полугодом раньше. Тогда в райисполком позвонили из Шиморского сельсовета и сообщили, что в местный колхоз прибыла девочка лет 14-15 и отрекомендовалась как руководитель бригады из 16 школьников от Путиловского завода, которая нынче вечерним поездом прибудет с целью оказания шефской помощи.
Знаете, поверили! Хотя никаких документов она не предъявила. «Руководство» скомандовало, был подан автомобиль, член президиума райисполкома самолично отправился встречать…
Через два дня эта особа объявилась в соседнем колхозе Грязновского сельсовета в качестве, опять же, руководителя бригады юных шефов, что направляются из Москвы, от пионерской базы завода «АМО» им. Сталина. Не преминула при этом присовокупить, что сама она – дочь заместителя директора данного предприятия Кузнецова.
Поняли, наконец, что эта «дочь лейтенанта Шмидта» – чистейшей воды аферистка. И дали милиции «отмашку»: задержать. Но та уже успела скрыться.
Товарищ Шувалов небезосновательно предполагает, что во всех этих случаях Кузнецова одна и та же…
Инструктор крайисполкома Кушнерева, призванная проверить всё как следует, скоренько также разродилась докладной, причем
ещё более обстоятельной! Кузнецова (эх и пострел!), как выяснилось, ездила к Калинину дважды. Второй раз сообщить, что меры
не принимаются.
Представительница краевого исполкома не поленилась. В докладной перечислены четыре бывших и ныне действующий председатели колхоза, организованного в 1931 г. Кузнецова среди них, как вы понимаете, не было. Среди 75 хозяйств, которые он в себя включает, людей с этой фамилией не числится.
Допуская, что могла быть искажена фамилия, она «пробила» по реестру исключённых. Названы Илларионовы (состав семьи под описание не подходит) и «одиночка» И.П. Соколов. И еще две семьи, что сначала вышли из колхоза, но к моменту проверки обратно вошли.
Копай дальше, копай глубже! Инструкторша проверила и все случаи изъятия скота по сельсовету за последние два года. Ничего похожего. У В.П. Хохлова забрали тёлку в порядке мясозаготовок и погашения обязательных платежей, но и он (представляете, с каким энтузиазмом?) остался в колхозе.
Дотошная Кушнерева перечисленными мерами не удовольствовалась. Все семь сельсоветов проверила, где – ладно председатели! – хоть какие, хоть «завалящие» Кузнецовы числятся. Все равно, в колхозном ли, в единоличном ли секторе. Ну, ни одного аналогичного случая.
Вывод: вымысел от первого до последнего слова, преследующий, очевидно, цель получить во ВЦИКе материальную помощь.
Самое любопытное – во второй половине докладной записки Кушнеревой. Оказывается, что неподалёку от Полдеревки, в Клоповке, в «квартирантах» у местного уполномоченного, единоличника Трушина, проживает семья Кузнецовых: мать и дочь (примерно 14 лет). Со слов последней известно, что они приехали в наш район с рыбных промыслов Астрахани 5-6 месяцев назад «в результате продовольственных затруднений».
«Девочка Кузнецова необыкновенно развита, видно, что она выросла в культурной среде, но настроение её в высшей степени антисоветское… Например, она говорит, что в Астрахани люди мрут с голоду, трупы валяются на улицах, а вот подобные люди в шляпках (жест в мою сторону) ходят и не обращают внимания… В колхоз она не пойдёт, потому что в колхозе тоже придётся умереть с голоду… Семян у них (у Кузнецовых, прим. автора) нет и, если их примут в колхоз без семян, то потом (выданные) семена удержат из заработанного хлеба и ничего себе не останется. Работать в колхозе не умеет и не хочет «…потому что я училась, жила в городе и работать не умею».
Кушнерева предположила, что девочка была использована «известной группой лиц» для поездки к Калинину. Спросила у неё самой, наведывалась ли по каким-либо делам в Москву. Но та категорически отрицала…
Далее об упомянутых выше историях с «пионерами-шефами». Их описание Кушнерева сопровождает следующим примечательным комментарием: «Характерен факт, что эта девочка Кузнецова аферистка, ни в колхозах, ни в районных организациях не просила ни денег, ни продуктов. Но районные организации оказались настолько близоруки, что не придали этому факту серьезного внимания (тому, что не просила? Прим. автора) и, прекрасно зная, что ни Ленинград, ни Москва над Выксой не шефствуют, организовали встречу несуществующей бригаде пионеров». Думаете, поняли? Нет, недостаточно внимательно читали.
Дама, осуществлявшая проверку, допускает, что в деле присутствует какая-то «политическая подкладка». Но отмечает, что районным властям следует изучить эту семью, выяснить, откуда она приехала и в результате чего подвержена антисоветским настроениям. Ею же сказано: «если это действительно семья рабочего, надо будет оказать помощь и принять в колхоз». Непонятно, а ежели, к примеру, служащего, тогда пусть себе погибает, да?
Вот, собственно, и всё, что удалось узнать из старых документов. Морализировать нет смысла, мы с читателем живём в другой «системе координат». Домысливать неясное не хочется, неблагодарное дело. Например, чего хотела добиться Кузнецова от функционеров из сельсоветов, почему не раскрутила их хотя бы на приличный обед? Или всё-таки раскрутила?
Тем паче, не стоит придумывать отсутствующее окончание! Жизнь – штука неожиданная! Хотя, признаться, интересно было бы узнать, как сложилась судьба небесталанной юной аферистки из Клоповки.
