Чему научила жизнь учительницу Александру Шаронову

Бабушка Шаронова

Бабушка… Это тот человек, который всегда говорил только правду доступным языком. Основное детское впечатление – бабушка знает всё. Что ни спроси – обо всём расскажет, объяснит, причём в таких выверенных выражениях и таким грамотным языком, порой даже с научными терминами, что сомнений и опровержений никаких. И настолько у неё получалось привить нам, внукам, знания, что в деревне многие жители говорили: «Конечно, у них бабушка – учительница, вот и научила их заранее всему, ещё до школы». Как они были неправы! Конечно, недооценивать её педагогический опыт нельзя, но надо понимать, что за короткий период дошкольного детства на всю жизнь научить невозможно. Никогда никаких «уроков» она с нами не проводила, никакого домашнего задания, не в пример современным ученикам, не делала.  И вот тут предполагаю вопрос: «А как же слова в начале?». 

Она была Учителем с большой буквы. Проработала 37 лет преподавателем начальных классов. Спросите любого педагога, и он скажет, что это – много. И непросто. Она выучила не одно поколение ребятишек. Внесла ощутимый вклад в жизнь деревни. За свой долгий и многолетний труд награждена медалью «Ветеран труда». Просто так их никогда не давали в те времена. Вот и бабушка наша вынесла столько, что даже награда эта в последние годы жизни ею и не упоминалась в разговорах. А когда она получила медаль к 50-летию Великой Победы, мы с сестрой считали, что так и должно быть, и могло бы государство ей больше почёта оказать к старости, по её заслугам-то. Настолько велики были наши чувства к ней и оценка значимости её личности для нас, для общества.

Так как же происходило наше познание бабушкиной жизни? Исподволь. Потихонечку. В процессе каждодневного общения, благо мы не были этого лишены: наши родители со дня свадьбы жили с ней. Так кто же она?

Бывший директор начальной школы деревни Дальне-Чёрной, учитель начальных классов Александра Ильинична Шаронова родилась в 1925 году. 

– Баушка, а вот ты когда маленькая была, где жила? 

– Я выросла в Михеевке Ардатовского района. Нас было в семье шестеро от одной матери, да шестеро от другой. Дом наш высоко стоял. Гора крутая была. 

– Как так? А куда же вторая мать делась?

Вот так примерно выстраивался наш диалог с ней. Я ещё маленькая, мне нет и 10 лет. 

Итак, родилась она в многодетной семье Ильи Петровича Денисова и второй жены Евдокии Лукиничны Коженковой. Когда ей было 9 лет, мать умерла. Остались шесть детей: Василий, Саша, Маруся, Ваня и ещё двойняшки, им и году не было. И ещё шесть от первого брака. За хозяйку осталась старшая сестра по отцу, Пелагея. Шёл 1934 год. В стране лихие времена, а детей 12, мал мала меньше. От голода двойняшки умерли вслед за матерью. Братья-сёстры кто как мог, так и переживали жизненные проблемы после смерти матери. И старшие уже приносили «опасные» новости села, переживающего коллективизацию и репрессии: кто-то написал на кирпичной стене «Серп и молот – смерть и голод», и его увезли. Куда? Кто знает! 

Началась Великая Отечественная война. Один из старших братьев погиб в самом её начале, сёстры, помимо работы в колхозе, вязали носки для бойцов. Василий стал снайпером на фронте. А бабушка в это время училась в Дивеевском педучилище (чуть позже туда поступят Мария и Иван). Окончила его в 1943 году и получила распределение в Орловскую область. Посадили её в теплушку, и поехала она детей учить. Самой 18 лет едва исполнилось. Попала в школу только-только освобождённого от немцев района. Ученики в классе разного возраста, разных национальностей – украинцы, молдаване, цыгане, русские... Кому 7 лет, кому 10. С высоты прожитых лет бабушка тот период вспоминала сквозь смех и слёзы. Скажет: «Уцытылка, уцытылка…» – и смеётся. Позже это стало семейной присказкой и упоминалось, когда человек сообразно возрасту не был обучен поведению, например, не мог запомнить чужого имени. Видимо, те два года вблизи линии фронта оказались настолько тяжелы и насыщенны для бабушки, что она потом всегда об этом так говорила, как будто значимость их была сопоставима со всей последующей жизнью. А она тоже весёлой и простой не была.

В 1946 году брат Василий посодействовал её возвращению в Горьковскую область, поближе к дому. И то сказать, относительно. Стала работать в Гагарской. Жила на квартире. Поближе от деревни, конечно, до Михеевки, да транспорта никакого не было. Проучит день детей – вечером тетради да конспекты. Всю жизнь сетовала, что мало удавалось с родными видеться. Отец недолго прожил. В одночасье инфаркт. А многочисленные сёстры-братья разъехались по стране – не собрать. 

Вскоре бабушка познакомилась с Александром Шароновым. Красавец, гармонист. Участник Великой Отечественной. Выдавали её замуж из Гагарской к нему в Дальне-Чёрную от квартирной хозяйки. А дети, ученики её, подсматривали в окна, как невесту собирают. Переехала к мужу. А местные невесты глаз на него положили. Завлекали его и после женитьбы, во время праздников-то он всегда на виду был, гармонист же. Про бабушку же многие говорили, что, мол, на гулянье себя показать не умеет. Ни песен, ни пляски… На деле же обстояло иначе: дед предписывал ей не петь, тихонько сидеть, чтоб от мужа внимание не отвлекала.

Жить стали в доме родителей мужа, с его мачехой и младшим братом. Внимание к бабушке в деревне со стороны односельчан было особо пристальное. Да и в каждой деревне были свои порядки, и иной раз они разительно отличались. Что уж говорить о Михеевке и Дальне-Чёрной, которые находились в разных частях бывшего протяжённого Ардатовского уезда с его разнообразием земельных угодий и историй поселений! Входить в семью с иным укладом и в общину с другими порядками бабушке было непросто. 

В 1948-м году у неё родился сын Алексей, через год – дочь Тамара. Свекровь помогала, конечно. Только вот учебный год в школе и обязанность учить детишек никто не отменял. Учительствовать продолжала в той же соседней деревне, четыре километра пешком дважды в день. Обычный деревенский быт – вода-дрова-сено, двое малышей на руках, обязательные рабочие планы на каждый день и тетради по основным предметам на проверку вечерами... Прививала культуру обращения с книгами населению: «Эту (книгу) я девчат заставила в библиотеку школы вернуть. Взяли и не несут. Пошла к ним домой, а они, оказывается, её порвали, стыдно было такую отдать, вот и не несли. Я забрала, да давай вместе со школьниками «лечить». Ну, в другой раз они (эти девочки) так не делали. А то было, у Сашки книжку забрала – он ею выбитое стекло в окне заменял. Сказала ему, чтоб нашёл что-нибудь другое, более подходящее. Не дело это – книги портить». Книги она всегда ценила, не жалела денег на их покупку.

В 1952 году родился сын Валера, в 1954-м – дочь Маша. Примерно в это время свекровь умерла. Детей приходилось оставлять нянькам. На мужа сильно опереться нельзя было ни в каких вопросах. Постоянного места работы он не имел. Неоднократно устраивался в различные организации в городе, следовательно, часто дома отсутствовал. Однако подолгу не задерживался нигде. И бабушке многие бытовые вопросы приходилось решать самой или с помощью родственников. 

Взаимовыручка с соседями была наипервейшим делом, но и без инцидентов с ними не обходилось. Учительствование же всегда ставилось во главу угла. Потому вступать в конфликты и решать их шумно, на виду у всей деревни, нельзя было. Как ни велик и могуч русский язык, но порой до иного мужика только словом-то и не достучишься. «Школу строили, да затянулось это всё. Я ходила, просила, да без толку. Вот мы и ездили с учениками кирпич ломать. Помогали школу быстрее построить». А надо-то было переставить достаточно небольшое школьное здание с одного места на другое в пределах видимости. В общем, бабушка была вся в работе, дети матери порой и не видели. 

К середине 60-х бабушка взяла кредит и затеяла перестройку дома. Дед договорился с плотниками и участвовал в строительстве. Бабушка просила шифер на крышу – не дали. Пришлось крыть железом. Однако итог: плотники постарались на славу, дом получился высокий, комнаты светлые, столярная отделка качественная, хотя денежных средств в достатке и не было… Постепенно все дети заканчивали школу, поступали в учебные заведения. А дом, всё при той же бабушкиной преданности школе, по-прежнему открыт для родни мужа. Бабушка выкраивала время, чтобы навестить своих сестёр, братьев, хоть это было и сложно, и затратно. Да и у них тоже своя жизнь: Иван учительствовал в Хабаровском крае, Мария – в Надёжино Ардатовского района; Василий работал в Вознесенском районе; Анна, Матрёна и Евдокия в Иваново трудились. В письме сестре Матрёне бабушка пишет: «Дорогая сестра наша Матрёна Ильинична! Простите, что долго не писала вам. Днём на работе в школе, некогда. Вечером приду домой – ребятишки с рук не сходят. Уложу их, тетради проверять надо. Вот в школу приду, там хоть отдохну...»

Как бы ни было сложно, все бабушкины дети получили высшее образование: Тамара и Мария стали зоотехниками, Валерий – инженером, Алексей – бухгалтером. Тамара первая обзавелась семьёй. Все сопутствующие переживания и хлопоты легли на плечи бабушки. К тому времени дед – практически больной человек. В 1978 году он скончался. А к осени собрались жениться сыновья. Каждому бабушка сделала полноценную свадьбу. Валерий служил в Сарове, Алексей остался жить с семьёй в родительском доме. Бабушке пришлось практически одномоментно начать жить по другому укладу: ладить с невесткой, устраивать совместный быт, налаживать отношения с родственниками снох и быть свидетелем притирки характеров молодожёнов. Разделяя обязанности хозяйки дома с невесткой, встречать и других своих детей с семьями. Продолжая выполнять обязанности директора и учителя начальной школы, учить деревенских мальчишек и девчонок наукам. Вставала с рассветом, чтобы успеть выгнать корову в стадо, ложилась далеко за полночь, как подготовится к работе. 

Младшую дочь выдала замуж в 1980 году. Мария уехала на Кавказ, где уже жила Тамара. В том же году бабушка вышла на пенсию, стала ветераном труда. Год была на пенсии, жила с сыном, снохой и маленькой внучкой. К началу 1981/82 учебного года её уговорили вернуться на работу. Но пережитые стрессы сказались на здоровье, работать было сложно, отдохнуть дома не получалось: маленькие внучки. По окончании учебного года она сказала, что больше на работу не выйдет. Будет с внуками нянчиться. И фактически нам, внукам, она заменила детский сад, дала основы образования и воспитания.

Она знала много детских произведений из программы начальной школы и пересказывала их нам, либо поощряла нас к самостоятельному их изучению и поиску истины. Допустим, скажет: «Не бегайте по дому. Идите на улицу бегать». – «Баушка, ну там же холодно...» – «Вшивому поросёнку и в Петровки холодно». И беготня наша заканчивалась, перерастала в кучу вопросов: 

– Баушка, а что такое Петровки?

– Сама догадайся.

– Деревня?

– Нет. Да не знаешь ты.

– Нет, я угадаю.

– Ну-ну.  

Гадаешь-гадаешь, потом она скажет: «Это пост так называется».

– Пост – это что?

И далее опять экскурс в историю, новые или устаревшие слова объясняются, исторические события рассказываются.

Бабушка стремительно старела. К 1995-му она уже еле передвигалась по комнате. Уход уже требовался за ней, а не за внуками. Ясность мысли же она сохраняла до последних дней. 

Когда внук Алёша начал учиться играть на аккордеоне, она уже не могла полноценно озвучить свою мысль, только глядела на него и говорила: «Как Шурка, как Шурка», поскольку он оказался очень похож на деда. Плакала. Плохо ей с ним было, и проблем много, и жизнь тяжёлая у неё с ним была, а любила его. Осталась вдовой в 53 года. 

В первое время после его смерти мало о нём говорили. А по прошествии более 10 лет частенько вспоминала пословицу «Плох частокол, а всё изгородь». 

Умерла она в 1996 году. На поминальный обед пришли более 100 человек. После себя она оставила хорошее наследие в своих учениках, детях, внуках.

Более всего, конечно, памятны нашей семье её ёмкие и точные, полные мудрости жизненные истории и связанные с ними поговорки и пословицы. Именно она помогла тому, чтобы мы как можно лучше знали своих предков. А значит, более полно могли понять себя, свои возможности и реализовать их в обществе, в работе, в жизни.