Выношу в заголовок словосочетание «философские беседы», потому что в тот день мы с Леонидом Александровичем несколько раз принимались за разговор – всё время что-то отвлекало.Беседовали мы в разгар выксунского бардовского фестиваля, который традиционно проходит в июне, и традиционно же его председателем все четыре года является Леонид Сергеев. Думаю, представлять этого барда не имеет смысла. Поскольку те, кто знаком с его творчеством, знают и о нём тоже, а тем, кто не слышал его песен, лучше как-нибудь приехать на фестиваль и познакомиться с ним лично. Этот человек стоит такого внимания. Интересный поэт, яркий исполнитель, замечательный собеседник. Так о чём же мы с ним беседовали?
– Традиционный вопрос – оцените фестиваль.
– По нарастающей идёт, это самое главное. Авторы в этом году сильные. И ещё очень ценно, что с каждым годом всё меньше случайных людей, которые даже не понимают, куда они попали и зачем.
– Вот интересно, что после конкурсного прослушивания Вы оставили только одного человека, как следует его поругали, но именно он и стал победителем.
– Его не поругали, с ним обсудили финал песни. И он его изменил. В этом, наверное, и заключается работа жюри – помогать, подсказывать. Это нормальный рабочий момент.
– Вы дома когда-нибудь бываете? Такое ощущение, что у Вас постоянно фестивали, конкурсы, концерты.
– Это мечты. Бывает, я по две-три недели дома сижу, и уже тянет в дорогу.
– Есть ли, на Ваш взгляд, страны лучше России?
– Хороший вопрос. Есть страны, в которых хорошо отдыхать, есть те, в которых удобно доживать свой век. В Германии, Финляндии есть тихие спокойные местечки. Там люди выходят на пенсию и начинают жить активной жизнью, ездить по миру. Наши пенсионеры чаще всего вынуждены доживать свой век. Нервов у нас много в воздухе разлито.
Это так, мои рассуждения. Давайте уточним критерии – что значит лучше? Тише, спокойнее, благоустроеннее, денежнее, человечнее – да, есть безусловно. Но это – не наше, мы там никому не нужны. Да и нам это не нужно. Где родился, там и пригодился.
– Мне показалось, что в вашем ответе есть какой-то пессимизм…
– Нет, это не пессимизм, просто констатация. Я много езжу, смотрю, как там относятся к тем же старикам. Там, может быть, меньше говорится слов: давайте обеспечим старикам достойную старость. Там просто это делается и всё. И даже не обязательно называть, что это: социализм, коммунизм. Это обычная, нормальная жизнь.
– Вам не кажется, что все творческие люди – немного странные?
– Шизофреники – хотите сказать?
– Да, я для себя записала в этом вопросе – ненормальные, но Вам немного смягчила.
– Я понял, хотя шизофрения в лёгкой степени ещё никому не повредила. В 20-е годы прошлого века футурист Шкловский придумал такой термин «остранение» (не отстранение, а именно остранение). Это когда человек становится немного странным, как бы выходит из себя и смотрит на всё со стороны. Мне это понятие очень близко. Я тоже «остраняюсь» время от времени и тогда получаются интересные вещи.
Например, песня «Палка, палка, огуречик». В ней много слов, начинающихся на букву «ч». Да, с одной стороны это чистая техника, стихотворчество, интересная форма. Но с другой стороны – в этой песне есть мысль, она наполнена содержанием, есть своя философия.
– Вы на концерте сказали, что за год написали две песни. Мне трудно оценить – много это или мало…
– Исходя из опыта, 2-3 песни в год – это хорошо. Если 4-5, то «эко уж тебя, братец, прорвало!»
– А как же тогда люди выпускают по 2–3 альбома в год, ведь там не менее десяти песен?
– Не знаю. Вот, например, Тимур Шаов, пишущий шуточные песни, работает в такой стилистике, что просто обязан сочинять новые песни постоянно. Он выбрал для себя тяжёлый путь, но он такой: как говорится, «утром в газете, вечером – в куплете». Как анекдот, рассказанный дважды, становится несмешным, так и его песни. Можно послушать раз, посмеяться, восхититься неожиданным финалом. Можно даже два, но в третий раз уже не захочется. Вот лирику можно слушать вновь и вновь, если она тебе приятна, конечно. Это как рассматривать картину много раз, каждый раз находя в ней новые пласты. Карикатуру не захочется смотреть повторно – чего к ней возвращаться?! Я стараюсь писать такие песни, чтобы даже тогда, когда событие уйдёт, оставалась философия, заложенная в тексте.
– Существует ли для Вас проблема одиночества?
– Это прекрасное состояние. Я его обожаю. Люблю быть один, молчать, делать что-то своё, туповато смотреть в никуда, а порой внутрь себя. В это время всё «раскладывается по полочкам». Это называется прийти в душевное равновесие, в согласие с самим собой.
Я понял, что для меня важно жить в своём времени. Я видел 60-70-летних людей, которые пытались что-то доказывать окружающим. Да я, да я… И в волейбол, и в теннис, и на беговой дорожке – первый, и раз… с инфарктом. Надо жить в динамике в первую очередь со своим биологическим временем, потом с окружающим временем. Вот сейчас наступило абсолютно не моё время. Я из него выпал. За прошедшие 8-10 лет оно так стремительно ушло вперёд. Как море в отлив уходит… Я остался стоять, типа: «Эй, а я?!» А мне в ответ: «А ты не нужен. Сейчас другое время. Ты уже – не формат!»
– Да, это сейчас модное понятие: формат – не формат.
– А мне-то кажется, что в голове ещё что-то есть, что я что-то ещё могу придумать, изобрести, сочинить, поделиться. Но я уже не нужен никому, потому что не формат.
– Зря Вы так пессимистично…
– Я нужен только своему кругу. Наша публика стареет вместе с нами, и естественно, с нами она и уйдёт.
– Я всё равно считаю, что это не совсем так. Посмотрите, как каждый год наши барды ждут Вашего приезда на фестиваль. И здесь Вы – явно формат!
– А если бы сюда приехала, к примеру, Жанна Фриске, все бы съехались с гораздо большим интересом.
– У нас бардовский фестиваль!
– Да бросьте вы, всем правит телевизор. И посмотреть на живую Жанну Фриске, которой так много на ТВ, съехалось бы много народа, даже бардов. Потому что люди воспринимают её как модель состоявшейся личности. Хотя она выходит на сцену, трясёт загорелым телом под фанеру и что-то из себя изображает. Так было, так есть, и так будет. Телевизор формирует мировоззрение большинства.
– Но всё-таки каждый выбирает для себя!
– Выбирает только тот, у кого есть выбор. А когда с утра до вечера говорят одно и то же, показывают одно и то же, из чего я смогу выбрать?
– Я могу выбрать для себя – не смотреть и не слушать то, что мне неинтересно.
– Нельзя отрицать, что телевизор формирует… Ну что там можно выбрать?
– Можно выбрать канал «Культура» или передачу «Школа злословия», например.
– Я бы «застрелил» и канал «Культура», и «Школу злословия», потому что кроме стойкого неприятия к болтающим людям, они ничего во мне не вызывают. Те, кто работает на «Культуре», вообще не умеют ничего донести до зрителя!
– Потому что они – не формат. Вот видите, и Вам уже это не нравится.
– Да не «не формат», просто они мысли не вкладывают в собственные передачи. Можно было бы брать те же самые темы, но посидеть, подумать, найти людей, которые воплотят их талантливо и интересно. А то получается «всё для галочки»: надо провести мероприятие – провели а кому какая от этого польза, это не важно.
А когда Дуня и Таня сидят и вдвоём беседуют с каким-нибудь социально цепляющим человеком, и при этом должны над ним злословить, то я этого не понимаю. Видел передачу, на которую они пригласили Ксюшу Собчак. Ненависть прямо брызгала из их глаз – я видел это.
А Ксюша – умная такая девушка, правда, образ у неё неудачный и это аукнется ей в поколениях за то, что сейчас она на своём примере воспитывает розовых гламурных пустышек. А чем она отличается от остальных? Тем, что Путин – её крестный папа, а родной отец был мэром Петербурга? Почему ей можно просыпаться в 12 часов, а вечером садиться в свой «Бентли» и ехать тусоваться? И девчонкам так же хочется. Порок сильнее добродетели, это понятно.
– При этом Вы подумали, что она всё-таки умная девочка?
– Да. А ума никто и не отнимал. Посмотрите на Жириновского. Фигура – клоун, но умнейший человек! Ему в этом не откажешь.
– То есть многие умные на ваш взгляд, люди, «надевают» на себя образ-маску.
– Да. Так и с этой «Школой злословия» вышло. Таня с Дуней ведь тоже неглупые. А во что сейчас превратилась передача? Они приглашают, например, завотделом древних рукописей государственной публичной библиотеки. Приходит совершенно шикарный человек, мастер своего дела, филолог, который знает то, чего не знают миллионы. У него в отделе есть, предположим, «Поваренная книга XIII века». Он о ней рассказывает. И эти две клуши сидят, раскрыв рот, потому что им это интересно, они сами этого не знают. Иногда они вспоминают, что им надо как бы злословить…
– … а в отношении этого человека уже и не позлословишь!
– А зачем тогда приглашать его?! Если просто получить информацию, назови свою программу: «Культурно-просветительский час» или «Давайте узнаем». И когда они понимают, что злословия-то и не получается, то? как правило, Дунечка (она поэнергичнее, помоложе) начинает: «А вот в XIII веке, наверное, тоже как сейчас было – интеллигенцию душили?» А ей завотделом: «Возможно, но в поваренной книге об этом ничего нет!»
И вообще, мне кажется, что мы давно потеряли чувство меры: если сериалы – то целый день, если «Час суда» – то по всем каналам. И всё это пишут непрофессиональные сценаристы, снимают бездарные режиссёры, играют не актёры, а люди с улицы. Как мне жаль этих бывших полковников милиции, которых заставили сниматься в сериале «Детективы». Зачем? Для кого? И я знаю ответ. Для домохозяек!
Порой кажется, что главные вопросы в нашем обществе: «Поженятся или нет Пугачева и Галкин» и «Настоящими ли слезами плакал Киркоров в израильской клинике или ему закапали глицерин»?
Получается, домохозяйка поднялась и стала центром. Для молодёжи, правда, тоже есть: «Комеди клаб» широкой стеной, где слова «говно, жопа, сука» – это просто стиль общения. Если ты не говоришь эти слова, значит, ты уже не в формате, значит ты – ненормален, ты – не наш. На ТВ русского литературного языка практически не осталось.
– Получается, даже похвалить нечего?
– Нечего!
– Да ладно. Так не бывает!
– Бывает. К сожалению! Мы живём в эпоху фразы (и она мне очень не нравится): «Россия встала с колен». С чьих колен она встала, во-первых? На какие колени она садилась, во-вторых? И не думает ли она вновь куда-нибудь присесть? Если подразумевается, что она встала со своих колен, то я этого не вижу. Я и раньше видел бардак и воровство, так сейчас ещё больший бардак и большее воровство. Никто уже не стесняется и не боится. Например, реформа в армии. Какая это реформа, если «Булаву» уже несколько раз запускали, а она всё падает! А как вам реформа образования?! ЕГЭ уже несколько лет проводится, но до сих пор спорят о его нужности или вредности. Это что за эксперименты над целым поколением?
Я для себя вывел теорию и сейчас над ней активно думаю. Есть материя и антиматерия. Была великая эпоха Возрождения: Данте, Леонардо да Винчи, Боттичелли – великие личности. Похоже, сейчас идёт великая эпоха Вырождения. Она тоже Великая. И тоже есть великие личности. Я считаю, что автор памятника Петру I – великий человек. Такое надо придумать, изваять. Надо так задурить всем мозги, чтобы это было поставлено в великом городе.
А как вам его работа на Манежной площади: стоят какие-то страшные уродцы, от которых дети писаться начинают… А что он на Поклонной горе сделал: сначала прибитые трупы висели, потом, слава Богу, их убрали. И он – Церетели – президент Российской академии художеств! Я считаю, по величию он и Боттичелли – равные люди. Правда, итальянец создавал со знаком плюс и остался в веках, этот же – со знаком минус, но тоже останется в веках. И всё это можно наблюдать и в музыке, и в литературе, и в живописи, и в политике.
– Наверное, Вы говорите всё правильно. Но так не хочется, чтобы всё было настолько пессимистично…
– Лилечка, вы можете попытаться надеть розовые очки, но поможет ли это вам? Можно возводить красивейшие здания, но если в основание заложить трухлявый кирпич, то оно обязательно рано или поздно развалится. Поэтому пусть всем занимаются профессионалы.
– А Вы передаёте свой профессионализм? Ваша дочь пошла по стопам отца?
– Нет. Я её, конечно, таскал с собой на бардовские фестивали, на Грушинку. Она даже что-то пела, выступала. Но не пошло, и я не стал её заставлять, мол, «дочка, теперь будешь каждое утро по два часа слушать Окуджаву, тогда всё получится». Зачем?! У неё есть свои привязанности: американская эстрада, Эрик Клэптон, Аврил Лавин, роковые баллады. Наш отечественный рок она не принимает, и я с ней согласен – его нет (БГ, мне кажется, уже свихнулся со своей бородкой, ушёл в какую-то непонятную сторону. «Наутилус», конечно, прозвенел в начале 90-х, дал толчок на волне перестройки, а потом они выросли и превратились в стареньких псевдофилософов. И сказать им уже нечего, есть только форма). Поэтому я спокоен за свою дочь, она сама во всём разберётся, без моего давления. Она видит, чем живет её семья, и набирается собственного опыта.
– Вас лично что-нибудь радует в жизни?
– Конечно. На самом деле я человек очень конкретный – живу сегодняшним днём. Жить завтрашним днём бессмысленно и бесполезно. Глупо рассчитывать на что-то когда-то. Даже в июле может упасть на голову сосулька, и привет… А так прожил день и спасибо. Я радуюсь даже тому, что моё пошатнувшееся здоровье пошатнулось ещё не окончательно и позволяет мне ездить, например, на такие фестивали.
– А чего боитесь?
– Боюсь, когда долгое время всё хорошо! Обязательно что-нибудь случится. Это закон. И если всё спокойно месяц, два, три, то я уже начинаю дёргаться: с какой стороны прилетит? Это предугадать невозможно. Но ведь это и есть жизнь.
С годами я понял одну простую вещь: если болеет кто-то близкий – это несчастье, если умер кто-то близкий – это горе, а всё остальное (проиграл «Спартак», выборы в 12 году, упали котировки) – череда микротравм, на которые чаще всего не стоит обращать внимание.
– Вот Вы сегодня вспоминали эпоху Возрождения в каком-то розовом свете. Я, конечно, далеко не историк, но и тогда всё было не так гладко, вспомнить хотя бы Инквизицию…
– А наши расстрельные тройки – чем не инквизиция?! Всё возвращается. Сейчас об этом не говорят, но путиловские рабочие при проклятом царизме очень симпатично жили. Они хорошо зарабатывали. И капиталисты берегли своих рабочих, потому что знали извечный закон капитала: если рабочие не будут на них пахать, то они перестанут развиваться, а значит, и богатеть.
Я же кружку не разбиваю – мне из неё ещё пить. И что, кружке плохо? А кто-то захотел на образе этой кружки построить другую философию: да она – не кружка, она такой же человек, как и ты, а ты, сволочь, эксплуатируешь её. Я – ему: да она же кружка, из неё надо пить… Он: нет, она не кружка и точка! И меня убили, а кружку поставили во главе государства, ну и государство разлетелось в конце концов. Вот он, тот кирпичик, который неправильно заложен в фундамент.
Да, в любых странах, в тех же самых Англии или Германии, есть люмпены, низшие слои общества. Но там очень сильна средняя прослойка, которая в нормальном государстве и определяет дальнейшее развитие. Приехали мы как-то в Германию в маленький городок давать концерт классической музыки (я жене ноты перелистывал). В первом ряду сидят мясник, учитель, бургомистр, официант, фермер – они равны. Просто у них профессии разные. Но они равны по уровню развития, по уровню информированности. И мясник в любой момент может занять место бургомистра, а бургомистр – уйти преподавать в школу. И они так же будут сидеть в первом ряду на концерте. Они пришли к этому. А почему мы не можем? Я слышал, что в маленьких городах люди берут ссуды, чтобы попасть на концерт Стаса Михайлова. Это что, предел нашего развития?!
– Но если «пипл хавает», значит, ему это нужно, иначе не стали бы брать кредиты. Попробуй я не напечатать в газете рубрику «02 сообщает» или дать неправильную телепрограмму – засыпят звонками. А вот на серьёзные аналитические статьи гораздо меньший отклик.
– Так и я про это же. Но это вовсе не означает, что нужно равняться только на этих читателей и перестать писать аналитические статьи. Идеологии сейчас нет! А она должна быть. Не тоталитарная, не в приказном порядке, но она нужна. Идеология – это духовная основа общества. И не надо относиться к этому слову плохо, хотя за последние 70-80 лет его, конечно, затаскали. А ведь идеология – это от слова «идея». Как жить? Для чего? С какой целью? В чём смысл жизни?
– А вы, кстати, уже определили свою цель в жизни?
– В студенчестве кто-то прочитал мне слова французского поэта (я, к сожалению, так и не нашёл автора):
Надо жить, чтоб счастливым быть!
Чтоб несчастным быть, жить надо тоже.
Эту истину (и даже две) сложить
Смог философ. Был он пьян, похоже…
Вот и всё – надо жить! Что я, собственно, и делаю с тех пор, и вам советую. Уже на целую книгу тут наговорил…
– Хорошо, последний вопрос. Как Вы думаете, за что нас в последнее время Боженька наказывает: то страшнейшие пожары по всему району, то ледяные дожди?..
– Поверьте, это не только вас, всех наказывают. В Америке – торнадо. В Японии вообще страх. А Европа, которая тонет каждый год? А Гольфстрим, меняющий своё течение и теплоту? Я не знаю: то ли ресурс свой старушка планета дорабатывает, то ли и правда природа предупреждает: ребята, хватит дурить. А по-другому же мы не можем, нас хоть предупреждай, хоть нет, пока жареный петух… ну продолжение вы сами прекрасно знаете.
– Предлагаю Вам в финале сказать что-нибудь типа: «Дорогой читатель!..»
– Думаешь надо? Хорошо, я скажу: «Дорогой читатель, читай». Главное, чтобы было ЧТО читать. Поэтому тебе тоже скажу: «Дорогой издатель, позаботься о том, чтобы твоему читателю было интересно!»
