Лев Корнев задал себе вопрос «Зачем я живу?» ещё в пятом классе. Так складывалась эта самая жизнь, что заставила не по годам повзрослеть мальчишку, оставшегося без мамы, когда ему было всего четыре с половиной года и не нашедшего опоры в единственном, самом родном человеке – отце. Сегодня Лев Николаевич сам отец шестерых детей и старается быть им тем надёжным проводником на пути познания мира, взросления и поиска себя, которого ему так недоставало в детстве.
Газета «Выксунский рабочий» является участником Всероссийского проекта «Быть отцом!»,
инициированного Фондом Андрея Первозванного,
интернет-журналом «Батя» и издательством «Никея».
– Отец Лев, а где проходило Ваше детство? Как пришли к решению стать священнослужителем?
– Моя родина – город Кумертау в Башкирии. К сожалению, мама умерла, когда я был маленьким, поэтому её не помню. Отец женился второй раз, в тот момент он работал директором организации «Строймеханизация», и должность руководителя наложила свой горький отпечаток на нашу семью – её глава много пил. Отношения с мачехой не сложились, меня воспитывала улица со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вы видите перед собой бывшего форточника. Все друзья детства побывали в местах лишения свободы, некоторые так и не смогли встать на правильную дорогу и удивлялись, как же так получилось, что наше лихое детство привело их на зону, а меня – в священники.
– Что же произошло?
– Отцу было не до меня, с работы он трезвым не приходил, дома обстановка – врагу не пожелаешь. Я – очень подвижный, безалаберный мальчишка, которому так хотелось родительской любви и тепла, но контакта с мачехой не получалось. Отдушиной был интерес к шахматам, в них научил играть дедушка, хотя и неродной, Василий Степанович, а ещё любил собирать конструктор, но мои увлечения вызывали раздражение в семье. Мачеха говорила конкретно, что сдаст меня в детдом. Причём я понял, что она может это сделать, и тогда пронзила мысль: «А зачем я живу? Я же никому не нужен». Мне тогда было лет одиннадцать, сложный подростковый возраст, но меня Господь берёг – мои размышления о смысле жизни не привели к суициду, а поступки, хоть они и были не идеальными – на скамью подсудимых.
Из дома, где ощущал пустоту и злобу, убегал на улицу к друзьям, с которыми весело проводил время: мы гуляли по лесу, строили шалаши, даже маленькую избушку сделали, за что нам здорово досталось от лесника – деревья-то погубили.
А как-то шли с пацанами по улице и увидели бабушку, которая плакала навзрыд. Подбежали, спросили, что у неё случилось. Оказалось, что она вышла из дома, а дверь захлопнулась. Что делать? Уточнили, где бедолага живёт. Второй этаж. Я тогда был очень худеньким и бесшабашным, решил попробовать пролезть в квартиру через открытую форточку. Ловко получилось, бабушка рада, благодарит, а мои друзья взяли на заметку моё умение. Они тогда уже квартиры «чистили», но я этого не знал. После того случая они меня и посвятили в свои дела. Но мы залезали в дома только к так называемым барыгам: сам жирует, а людям зарплату не платит, да ещё и всячески унижает. Вот таким хозяевам и наносили визиты, когда их не было дома.
Этот криминальный период взросления мог закончиться у меня, как и у друзей, сроком лишения свободы, но Господь отвёл.
У нас в десятом классе было всего 10 учеников, и у педагогов была возможность каждого из нас на уроке к доске вызывать, поэтому волей-неволей приходилось учить то, что задавали – характер не позволял быть хуже других. Да и постепенно втянулся, интересно стало учиться, начал много читать. А как-то пришёл к другу Саше Невскому домой, решили временно обменяться магнитофонами. У меня был однокассетный, у Саши – двухкассетный, а я нашёл кассету французской певицы Милен Фармер, мне очень нравились её песни, поэтому хотел переписать их. В этот момент в комнату зашла мама друга и начала говорить с нами о Боге. Она была глубоко верующим человеком, видела, с кем общается её сын, и ей хотелось, чтобы он не попал под дурное влияние. Я, несмотря на своё окружение, был незагрубевшим, скромным и вежливым юношей. Искренность слов женщины запала в душу, что-то во мне проснулось.
С этого момента я практически перестал общаться с друзьями во дворе. Пришёл в храм. Но путь к вере был извилистым, хотя размышлял о Боге и раньше. Ещё девятиклассником случайно познакомился со свидетелями Иеговыми, по их рекомендации начал изучать Библию и столкнулся с противоречиями между тем, что в ней написано, и что говорят на собраниях. Стал задавать вопросы, а там – строгий контроль, вопросы не приняты – надо принимать всё как догму. Такое отношение мне было чуждо, и мои выступления становились всё провокационнее, в итоге меня попросту не стали пускать на собрания.
То же самое произошло и при моём знакомстве с евангелистами, затем с пятидесятниками. Знакомство с последними завершилось тем, что меня даже побили за то, что начал не просто вопросы задавать, а высмеивать происходящие действия.
– Так поняли, что ваш путь – быть православным священником?
– Нет. Ещё в 11 классе думал, что стану хирургом. У нас в школе был УПК: можно было получить профессию водителя, что мальчишки и делали, а я выбрал медицинское направление и учился на фельдшера. Перед экзаменами пришли на практическое занятие в морг, патолого-анатому нужен был доброволец, чтобы помог вскрытие провести. Молчание, девчонки к стенке прижались в полуобморочном состоянии, а я же решил хирургом стать, и вот возможность проверить себя. Боязни не было, сознание не терял, когда мне в руки отдали сердце умершего, чтобы показал его другим практикантам, но тогда я понял, что врачом не буду – это не моё.
Заканчивал 11 класс, когда произошёл очередной и очень серьёзный конфликт с мачехой. Завершил учебный год, живя у бабушки.Получив аттестат, уехал в Дивеево. Там в это время находился Александр Соловьёв, с которым познакомился, когда начал ходить в храм в п. Ермолаево, и он очень повлиял на меня. В Дивееве я и нашёл себе духовника – отца Владимира Сушкова. Под его руководством я готовился стать монахом. Но в какой-то момент духовник призвал, благословил меня вернуться домой и жениться.
Вернулся. Отец был очень рад, окружил меня вниманием, которого не было в детстве, и тут завертелось: машина, деньги, пацаны… А я ещё и психологией увлёкся, начал серьёзно её изучать, в результате всего чуть веру не потерял. Спасло то, что продолжал ходить в храм – голос хороший, и в определённый момент во время службы нашло озарение, «Христос в сердце постучал». Я понял, что пойду по духовной стезе и буду поступать в семинарию. Отец предлагал стать его преемником, у нас состоялся серьёзный разговор, но он принял мой выбор. До поступления в Тобольскую семинарию окончил Маячинское госучилище и освоил профессии бухгалтера, плодоовощевода, пчеловода, водителя категорий «Б» и «С».
– А где же супругу нашли, выполняя наказ духовника?
– В семинарии, как только прекратил поиски суженой, так мне Господь её и дал. Наше знакомство было по переписке. Катя тоже поступила в Тобольские духовные школы на регентское отделение. Первокурсницам общаться с противоположным полом нельзя, поэтому писали друг другу письма. В них и раскрывался друг для друга наш внутренний мир. Вместе мы уже 11 лет, воспитываем четырёх сыновей: Леониду 10 лет, Феодору – девять, Степану – пять, Никите – 3 года, и двух дочек: Полихронии – семь, Насте два года. Ждём седьмого ребёнка, которого решили назвать Серафимом или Серафимой (в честь Серафима Саровского).
– В чём Ваши принципы воспитания детей? Что в нём считаете главным?
– Их три и сказаны они были в своё время отцом, когда мы стали лучше понимать друг друга и действительно общаться как отец с сыном. Первый принцип: никогда не лезь наверх, потому что оттуда тебя легко спихнуть. Вот если тебя поставят, то тебя сбросить будет невозможно. Второй – никогда, ни при каких обстоятельствах и условиях, не пользуйся своим служебным положением. Третий – будь со всеми в мире хотя бы формально.
Но главное – это откровенность с детьми. С ними нужно разговаривать, обсуждать возникшую проблему и обязательно отвечать на все их вопросы: удобные, неудобные. При этом со старшими сейчас учимся правильно задавать вопросы, чтобы научиться рассуждать, отвечая на них. Ещё есть принцип многодетной семьи: воспитай правильно старшего сына, и он воспитает тебе всех остальных детей.
– К какому наказанию прибегаете, если чадо провинилось?
– В Священном писании сказано: «Не жалей розги для сына своего, а то пожнёшь от него нечестие», поэтому в отдельных случаях, что происходит редко, наказываю, иначе в дальнейшем ребёнок не будет бояться совершить такой поступок ещё раз. Но обязательно обсуждаем каждый поступок, разбираем, почему и зачем тот или иной его совершил.
– В воспитании дочек другой подход?
– В воспитании дочек основная роль отведена маме, так как девочки – будущие мамы.
– Как Вы считаете, нужно ли детям читать сказки? Что это даёт? Сейчас многие родители предпочитают просто включить ребёнку мультфильм, например, перед сном.
– Сказки необходимо читать, это развивает у ребёнка воображение, философский взгляд на жизнь, учит его размышлять, рассуждать.
– Что отцовство помогло Вам понять внутри себя?
– В своих детях вижу свои пороки. Поскольку я был у родителей единственным сыном, то вырос эгоистом. И до определённой степени им остаюсь. Став отцом, особенно остро стал понимать, насколько опасен эгоизм, что в нём – корень зла человека.
– Хотели бы, чтобы сыновья пошли по вашим стопам и тоже стали священнослужителями?
– Быть священнослужителем – это тяжёлый крест, и если будут призваны к этому, то они должны сами сделать свой выбор.
Фото из архива семьи Корневых
