Фёдор Конюхов – протоиерей. Родился 12 декабря 1951 года на берегу Азовского моря, в селе Чкалово.
Закончил Одесское мореходное училище, Бобруйское художественное училище, Ленинградское арктическое училище. Капитан дальнего плавания. Совершил четыре кругосветных путешествия, пятнадцать раз пересёк Атлантику на парусных яхтах, один раз на вёсельной лодке «Уралаз».
Первый человек в мировой истории, которому удалось достигнуть пяти полюсов нашей планеты: Северного географического (три раза), Южного географического, Полюса относительной недоступности в Северном Ледовитом океане, вершины Эвереста (полюса высоты), Мыса Горн (полюса яхтсменов).
Первый россиянин, которому удалось выполнить программу «7 Вершин мира» – подняться на высочайшую вершину каждого континента.
В 1983 году принят в Союз художников СССР.
Член Союза Писателей РФ. Автор четырнадцати книг.
В 2010 году рукоположен в сан священника.
Женат. Отец троих детей.
Предложение поговорить о роли отца в семье отец Фёдор встретил задорным смехом: «Ну что вы! Какая роль! Вы меня без ножа режете». Известный путешественник нечасто бывает в Москве, и в его мастерской всегда очередь из желающих обсудить рабочие вопросы, получить благословение или просто познакомиться. Но он всё-таки нашёл время для интервью. Мы сидим на втором этаже, где собраны иконы, книги, картины, предметы, привезённые из экспедиций, к которым в ходе рассказа отец Фёдор обращается как к живым свидетелям событий его жизни.
– Кто в доме хозяин?
– А в каком доме?
– В Вашем доме.
– Мне 65 лет, а я так и не построил себе дом. Живу сейчас в Свято-Алексеевской пустыни. Мой духовник просто дал мне келейку, мы там с семьёй живём.
– Отцовство – это…
– Отцовство – это потребность человеческая. У меня трое детей: два сына и дочка. Шесть внуков: четыре внука и две внучки. И детей я своих не воспитываю, потому что всегда задаюсь вопросом: а воспитан ли сам? Но стараюсь показывать пример. Если взялся за какое-то дело – доведи его до конца. Люби людей, отдавай больше, чем берёшь. Вот я сказал, что дом не построил. Да я построил! Я девять часовен и два храма построил. А себе дома не построил, потому что решил, что надо сначала отдать, а потом уж брать. Иногда в океане думаю, что, может быть, через одну-две секунды предстану перед Господом Богом. И что же я Ему скажу: «Я построил себе дом»? По той же причине я не принимаю никогда никаких наград. У меня 32 друга не вернулось из экспедиций. И что? Они ушли в тот мир, а я в этом получаю награды и строю себе дома? Нет. Если дети захотят, пусть они себе сами строят.
– Каким должен быть настоящий мужчина?
– Настоящий моряк – тот, который ходит в океан. Настоящий священник – который стоит у престола. Настоящий художник – стоит у холста и пишет картины. Пахарь – за плугом, лётчик – у штурвала. Вот это всё и есть настоящий мужчина.
– А настоящий отец?
– А отец – он всегда настоящий, если у него есть дети.
– Что вы делаете, когда дети вас не слушаются?
– Ой, ну, меня дети и внуки всегда слушаются, потому что я мало бываю дома. Очень редко их вижу. Мы с женой прожили 30 лет вместе, а она говорит: «Да какие 30! Мы и 10-ти ещё не прожили!» У неё своя арифметика. Она считает, сколько мы вместе были. А внуки считают, сколько я миль прошёл.
– Первые слова детей, какими они были?
– Первые слова моих детей и внуков – «восемь восемь сорок восемь». Это высота Эвереста – 8848 метров. В 1992 году мы с моим другом Женей Виноградским поднялись на него с южной стороны. Я готовился с 20-ти лет, занимался альпинизмом. Ещё внуков тогда не было у меня. Ровно 20 лет прошло – и я ещё раз поднялся, на этот раз с северной стороны. Так что 40 лет жизни у меня связаны с Эверестом, и эти цифры сидят в голове у каждого – восемь восемь сорок восемь.
– Какие детские песни вы знаете? Можете напеть любимую?
– Я своим детям не пел детские песни. Пел Талькова, Высоцкого, Визбора, Окуджаву. Я же их всех лично знал, и они меня знали. Вот кого знал, тех и пел.
– Что самое важное вы бы хотели донести до своих детей.
– Чтобы они были православные – не на словах, а в корне. Чтобы любили нашу Родину. Как бы ни было тяжело, страну никогда нельзя покидать, если ты русский. Я мог бы много где жить, но здесь лежат все наши прапрапра. Нам, Конюховым, это тем более нельзя. У нас в роду пять канонизированных святых.
– Отец Фёдор, каким было ваше первое детское впечатление от моря?
– Не помню. И как научился плавать, тоже не помню. Я же вырос на Азовском море. Даже родился на берегу. Мама говорила: «Пошла рачков собирать поутру, там и родила». У нас в роду все священники или моряки. Я с восьми лет уже знал, что буду путешественником, таким, как Георгий Яковлевич Седов. Мой дедушка участвовал в его первой экспедиции на Новую землю. Дед говорил: «Прежде чем стать путешественником, надо выучиться на штурмана», и я пошёл в Одесское мореходное училище. Потом уже окончил Ленинградское арктическое училище.
– В советское время о ваших родственниках-путешественниках, наверняка, рассказывали, а о ваших родственниках-священниках можно было говорить открыто?
– Моего родственника протоиерея Николая Конюхова убили 29 декабря 1918 года. Обливали водой на морозе, а когда он потерял сознание, застрелили. При советской власти мои родители старались об этом нигде не упоминать – боялись. Даже когда я пошёл учиться в Духовную семинарию в 1969 году, папа сказал: «Ты поменьше там распространяйся о том, что у тебя в роду священники были». Сейчас, конечно, я горжусь своими предками. Молюсь и прошу у них прощения за то, что мы стеснялись, боялись говорить о них.
– Как получилось, что вы пошли учиться в семинарию?
– Очень просто получилось. Поступил – и всё. Вот как я с детства знал, что буду путешествовать, так же знал и что буду священником. Мне представлялось: лет в 50 я перестану путешествовать и стану служить на приходе. В 58 лет я принял сан.
– Ваши родители ладили между собой?
– Ну, конечно. Они больше 70 лет прожили вместе. Папа, когда молодой был, в море всё время ходил, мало бывал дома. В 50 лет ушёл на пенсию как ветеран войны. Мама родом из Бессарабии. Не из Молдавии, а именно из Бессарабии. А папа сам из поморов, с Архангельской губернии. Есть напротив Соловецких островов губа. Так и называется – губа Конюховых. В ней деревня Конюховых. Там как раз все-все мои и жили.
– Что из вашего детства вы передали или хотели бы передать своим детям?
– Хочу, чтобы у детей была цель. Мы в детстве хотели быть как Валерий Чкалов, как Юрий Гагарин. Когда в школе мне задавали вопрос: «Кем ты хочешь стать?», я отвечал: «Хочу быть как Георгий Седов». И тут же добавлял: «Я пойду учиться на штурмана, на судоводителя». А сегодня я часто выступаю в школах. Иногда спрашиваю: «Кем вы хотите стать?» А все: «Мы ещё не знаем». Или: «Мы хотим быть банкирами». Банкиром тоже хорошо. Но этому тоже надо учиться.
– Как вы считаете, чем в первую очередь должны заниматься дети? Спортом?
– Я сам мастер спорта по многим видам спорта. Но когда говорят, что спортом должны заниматься все, слушаю и думаю: «Неправильно говорите! Неправильно!» Сколько заслуженных мастеров спорта спилось, в тюрьмы село, особенно в 90-х годах. Почему? Потому что к спорту надо ещё духовность иметь. Мы просто тренируем тело, а что может спортсмен без духовности? Только морды бить и всё. Надо не просто тренировать, надо сначала в ребёнке разобраться. У меня есть школы путешественников в Миассе и в Тотьме, туда дети поступают после специального отбора. Мы им даём всё попробовать: парусом управлять, по скалам лазить, в походы ходить… Господь Бог на каждого человека указал пальцем, каждому дал талант. Но не каждый следует этому таланту. Кому-то дано быть художником, а он идёт в банкиры и становится плохим банкиром. А кто-то, наоборот, был бы хорошим банкиром, но зачем-то идёт в художники. И в спорте то же самое. Может, был бы хороший конькобежец, а родители отдали на дзюдо. Вот мы в школе путешественников даём всего понемногу. И фотографировать учим, и рисовать. Не обязательно становиться фотографом или художником, но хотя бы азы знать нужно. Ребята дневники ведут, стихи пишут, на гитаре играют.
У меня дочка закончила художественную и музыкальную школу. А сейчас работает медсестрой. С ней можно и на самые разные выставки ходить, и на концерты. Она слушает и классику, и рок.
– Каким вопросом вы чаще всего задаётесь как отец?
– Я не задаю вопросы. Я просто стараюсь, чтобы дети уважали и понимали меня и друг друга. Я никогда детей своих не бил, ни разу не поднял руку на них. Мог сказать: «Я не буду с тобой разговаривать» или «Я обиделся на тебя». И этого было достаточно, через несколько минут они уже прибегали в слезах: «Папка, не обижайся».
– А если вы неправы, извиняетесь перед детьми?
– Я не прошу прощения, а говорю что-нибудь вроде: «Да, здесь можно было по-другому сделать» или «Я так поступил, потому что я боялся за тебя».
– Вы путешествовали со своими детьми?
– Конечно. Перегонял яхту через Атлантический океан со старшим сыном, ходил с ним вокруг мыса Горн, через Тихий океан, через Индийский. А через Атлантический мы ходили несколько раз. Но я бы не хотел, чтобы мои дети были путешественниками.
– А они?
– Они молодцы. Они говорят: «Мы ж понимаем, что мы никогда не будем такими, как папа». У них своя судьба.
– У них тоже есть цель, как была у вас?
– Есть. Не такая, как у меня. Младший сын хочет быть военным. В Суворовское будет поступать. А старший – он как менед-жер. Хочет организовывать экспедиции. Он же был директором Федерации парусного спорта России.
– Если вашей супруги нет рядом, обед сами приготовить сможете?
– Я умею и люблю готовить. Супруга говорит: «Ты лучше меня готовишь».
– У вас есть фирменное блюдо?
– Моё фирменное блюдо, уже больше 30 лет варёная картошка (не в мундире, а почищенная), и селёдочка с лучком. А сверху ещё лимончиком поливаешь. Вот это наше фирменное блюдо.
– О чём вас дети спрашивали, когда были маленькими?
– Однажды я младшего сына веду из садика, вдруг он спрашивает: «Папка, а ты чего-нибудь боишься?» Я говорю: «Сынок, главное – чтобы ничего не случилось с тобой, с мамой, с твоим братом, с сестрой». Я всегда за них боялся. Думаю, если я погибну, дочка будет плакать. А я не хочу, чтобы она плакала. Дочка очень любит меня. У меня такая дочка!.. Добрая-добрая.
– Ваша любимая детская игра?
– В детстве я в «Робинзона Крузо» любил играть.
– А как вы играли?
– У меня остров был на болоте.
– То есть опять в одиночку?
– Нет. У меня была команда. Я – капитан.
Александр Гатилин. Фото из семейного архива Фёдора Конюхова
