Путешествия Вячеслава Романова и четвероногого Швондера

Наш земляк Вячеслав Романов путешествует уже 58 лет, и более чем в 50 последних походах компанию ему составляла собака.

– Когда появилась тяга к путешествиям? 

– В 14 лет. Мы с друзьями вчетвером пошли на родину Есенина – в Константиново – пешком. С собой были тяжеленная брезентовая палатка и карта-десятикилометровка (10 км в сантиметре).

– Вы кого-нибудь предупредили? И как вас вообще родители отпустили?

– Родители знали, но в те времена это было настолько обыденно, что никто за нас не боялся. Я не представляю, чтобы сейчас одних подростков куда-то отпустили. 

– А какие это были годы?

– 1960-е.

– И вот вы вчетвером собрались, взяли палатку… А еду-то взяли?

– Естественно. Раньше были каши с мясом в стеклянных банках.

– Вроде неплохой вариант.

– Но нести тяжело, к тому же стекло ещё и бьётся. 

Приёмник ещё детекторный сделали, для связи с внешним миром. Но чтобы его слушать, нужно было антенну на дерево повесить – тогда приличные транзисторные аппараты просто отсутствовали.

– Какой путь выбрали?

– Через Дедово Болото. Одноклассница была оттуда, она нас и устроила переночевать в местной школе. Деревенские ребята приходили силу свою показать, выдернули три деревца и положили рядом со входом.

После Дедова пошли на Маяк, периодически спрашивали дорогу – раньше лесом активно занимались, вот мы у заготовщиков и интересовались. Даже переправились через Оку, но тут у нас еда закончилась, и мы, не пройдя и полпути, по той стороне реки вернулись домой. Где-то с неделю у нас путешествие заняло.

– Потом когда-нибудь пытались повторить этот маршрут?

– Я пытался попасть в Константиново ещё два раза и оба – неудачно.

Однажды мы туда поехали на автомобилях, и на Муромском мосту (он тогда был разводным) разминулись с первой машиной. Она успела проскочить до того, как его развели, а мы нет, и ещё около часа ждали переправы. В итоге – потерялись и не понимали, где друг друга искать. А они и колесо прокололи, и не по той дороге поехали… В итоге вернулись домой, так и не найдя друг друга.

Лет пять назад ездили, тоже на автомобилях, на Дон, искали Мамаево поле. И оттуда запланировали заехать в Константиново – 150-200 лишних километров всего, но у нас почему-то уже и сил не было, к тому же и погода испортилась. Проскочили мимо.

– В четвёртый раз попробуете? 

– Мне кажется, это какой-то знак, что не стоит спешить туда.

– Ну а после первой пробы сил в какое путешествие отправились?

– Потом я каждый год бывал на Кавказе. 

– Почему?

– Во-первых, хотел увидеть горы. Во-вторых, в те времена было много возможностей для того, чтобы съездить по этим маршрутам недорого. Насколько помню, путёвка на 19 дней вместе с дорогой обходилась примерно в 100 рублей. Это составляло чуть больше половины моей зарплаты, когда я только начал работать.

– А как Вы совмещали работу с увлечением?

– Начал работу на ВМЗ с ученика электромонтёра, прошёл все ступени до начальника цеха, закончил трудовую деятельность в электротехнической лаборатории. И всегда с руководством находили компромиссные решения, чтобы я мог взять отпуск тогда, когда мне это необходимо.

– Чтобы хотя бы раз в год выезжать?

– Два-три раза в год. И так сложилось, что с 14 лет я ни одного года в плане походов не пропустил. За исключением, наверное, времени службы в армии, но я и там путешествовал.

– Каким образом?

– Служил в ремонтной роте, базировавшейся в Венгрии. Мы сопровождали все учения, поэтому поездили по стране, заезжали в Словакию, ГДР.

– Вы с каждого путешествия стараетесь привезти какой-то сувенир? Я просто сейчас обратила внимание на ваш стенной шкаф.

– В принципе, да. Если что-то привезти возможно.

– Как получилось, что Вы начали брать с собой собаку?

– Это уже третий питомец, который со мной ездит.

– Как его зовут?

– Швондер, как у Булгакова в «Собачьем сердце» управдома звали. Первая мне досталась от отца и просто оставить её было не с кем, поэтому брал с собой. А потом 14 лет со мной ездила другая собака.

– Тоже маленькая?

– Тоже. Они все маленькие были.

Раньше мы добирались до места в основном на поездах, пароходах. В этом случае с собаками сложности есть. Справки нужно выправлять. Причём система такая: здесь я документы взял, что он от бешенства привит и здоров, они действительны три дня, а я в путешествии три недели мотаюсь, и где-то надо найти ветеринарную службу, дать или взятку, или просто заплатить за осмотр и за справку, чтобы сесть на транспорт обратно. А в последнее время мы используем автотранспорт, поэтому легче.

– А в быту как собака себя ведёт, есть плюс в её присутствии?

– Животные вообще положительно влияют на людей. Но если в смысле охраны – пользы никакой, потому что прежде чем он ночью выйдет погавкать, его нужно разбудить, а потом подождать, пока из спальника вылезет.

– Есть какое-то сообщество, где вы списываетесь, договариваетесь о поездках, выбираете, куда отправиться?

– Как таковой никакой организации не существует. Система не коммерческая, все расходы в поездке считаем по себестоимости. Люди сами находятся, нет такого, чтобы я кого-то искал и собирал.

– Чаще не Вы, а Вам звонят?

– Да. Со мной, например, сейчас постоянно ездят «водники» из Гусь-Хрустального, с Судогды. Мы знакомы уже лет десять. Одну из этих компаний как-то выручили – искали место, где встать, когда в лодку ночью воды набрали, а мы приютили. Из Москвы ребята ездили со мной, даже из Парижа женщина – вон на стене её картина, две девочки изображены. Она прислала, когда вернулась.

– Землячка, которая переехала в Париж, или?..

– Нет, француженка. Наша компания ехала, кажется, на Сухону, и в соседнем купе сидели две девушки. Одна из них – Соланж. Когда познакомились, рассказала, что приехала в Россию путешествовать, а сама она седьмая дочь морского офицера, ездила в Африку поработать гувернанткой, заработала денег и приехала в Россию, чтобы улучшить язык – ей для обучения в университете нужно. К тому моменту она уже успела побывать на Дальнем Востоке, оттуда съездить в Казань, затем в Москву, и ехала с Машей, её столичной знакомой, увидеть Север. А у нас плот с собой был большой, 20-местный. Предложил поехать с нами. Они согласились. Правда, Соланж предварительно позвонила родителям и продиктовала им номер моего паспорта, чтобы они были в курсе, с кем она путешествует, если что. 

Потом Соланж всё же попала в Архангельск, уехала в Киев, в Минск, где купила белорусский мотоцикл и на нём вернулась в Париж.

– Виделись ещё?

– Нет, знакомые были в командировке в Париже, она через них картинку передала.

– Давно?

– Да лет 20 назад.

– Теперь хочется расспросить Вас о путешествиях с позиции «самого-самого». Какое место из увиденных назовёте самым красивым?

– Красиво везде, но самое-самое – это Телецкое озеро, Чулышман. Алтай мне не надоедает, но там можно попасть в такую погоду, что упаси господь. Могут идти непрекращающиеся дожди, может холод завернуть. Но сам край – красота, и люди хорошие.

– Помогают?

– По крайней мере за продуктами там к любому подходи – пожалуйста. Правда, сейчас за деньги, раньше так давали.

И ещё красив берег Баренцева моря, Север вообще впечатляет.

– А самый сложный маршрут из пройденных?

– Водла, где есть два порога четвёртой категории. Но мы особо экстремальные маршруты не выбираем.

– Сколько длился самый протяжённый поход?

– Наверное, это было на Байкале. Туда нужно было четыре дня добираться на поезде, потом ещё там мы провели 16 дней примерно.

– Где успели побывать за это время?

– На реке Верхняя Ангора – если ехать по БАМу, то её пересечёшь. Спускались по ней в Байкал и по нему ещё шли 40-60 километров, причём держась восточного берега. Интересный был момент, потому что там национальный парк и пускают только по определённому пути на источники. Я пытался заранее добиться разрешения: мы планировали поездку на июнь, писать запросы начал в мае. Нашёл контакты директора нацпарка, а интернет-сайты организаций тогда были ещё не сильно распространены, поэтому непросто оказалось найти информацию. Но всё ж сумел послать письмо, заказное. Ответа нет. Приехали на Байкал, уже спускаемся по реке, видим – на косогорчике в устье стоит мужик. Мы, чтобы его не беспокоить, решили прибиться к небольшому пляжу на другой стороне, ноги размять. Он из ружья «бах!» вверх – идите сюда. Подплываем, а он рассказывает, что проезд и проход запрещён. Объясняю, что писал начальнику. Оказалось, в мае тот как раз был в отпуске, да и сейчас его на рабочем месте нет. Спрашиваем, что нам делать. «Плывите», – всё-таки разрешил сотрудник парка. Путешествие удалось.

– Давайте я сейчас назову несколько точек из Вашей карты путешествий, а Вы расскажете, чем эти места запомнились. Например – река Пьяна. 

–  Вообще, отличная речка для путешествий. На её берегу стоит усадьба Жомини – друга Александра Пушкина. Потом усадьба Пашкова – натуральный замок, который возникает неожиданно, если плыть по реке. Сначала видишь железные флажки, потом башни. Я его раз пять посещал, начиная с того времени, когда он ещё был цел. Тогда в нём находился техникум. Потом здание перестали топить – забились дымоходы, техникум переселили, и в итоге какие-то хулиганы устроили пожар в здании. Остались фактически одни стены. Сейчас замок выкупили и законсервировали, что осталось. Часть строений восстановили, проводятся неплохие экскурсии. И ещё на Пьяне есть комплекс карстовых пещер, единственный в нашей области. От Выксы туда, если на машине, ехать всего 180-190 километров.

– Аркаим?

– Туда мы ездили на машине, он находится на юге Челябинской области. Старинный город, построенный около 4 тысяч лет назад. Сейчас – на стадии раскопок, раскопанный. Там находятся сарматские кладбища, могильники. А по пути мы заезжали в горы.

– Керженец?

– Нижегородская река, которая течёт по достаточно диким местам, но заезжена – сейчас, по крайней мере, очень много туристических групп, иногда встать негде. 

– Как вообще Вы решаете, куда поехать?

– Раньше было попроще, ни интернета, ни путных карт. По картам-десятикилометровкам ориентировались, поэтому в выборе места исходили из того, что есть. А карты, кстати, в те времена, во-первых, были мелкими, а потому неудобными, во-вторых, их специально искажали.

– Запутать противника?

– Да. У меня знакомый занимался этим делом – после института работал в специализированной конторе, которая сетку на картах сдвигала, координаты меняла. Названия рек и протоков тоже запутывали. Мы так на Ахтубе попали: плывём по карте по Ахтубе, а у местных спросили – оказалось, по Бузе.

Как выбираю? Стараюсь там, где не был, но иногда повторяю путешествия по особенно понравившимся местам (хотя один в один маршрут обычно не получается). Так, уже прошёл нижнюю Волгу, практически весь Дон с притоками. Здесь не очень людно – большой плюс.

– Сейчас Вы чаще путешествуете, чем когда работали?

– Конечно. Пять-шесть раз за год минимум. Больше – силы уже не те, но по 500 километров в год получается (чисто по воде, остальную дорогу не беру).

– На чём сплавляетесь?

– У нас ещё с советских времён байдарки остались, им уже по 40 лет. Три плота ещё живы. Раньше с судов военных, когда офицеры на пенсию уходили, им по доступной цене давали возможность купить спасательные плоты. Один такой плот на мопед сменял. Другой спас буквально из-под ножниц. Узнал, что плот продаётся, 20-местный, с подводной лодки. Пришёл по объявлению, а там в гараже он уже разложен и здоровые ножницы наготове – оказалось, что для рыбалки слишком большой, вот и решили из него занавески в гараж сделать. Мы купили его, и плот ещё «живой». Даже на деревянном плоту дважды сплавлялись. Сами строили на месте из брёвен. А в прошлом году (меня с собой пригласили – не сам организовывал) знакомый создал деревянный плот на пенопласте, с пальмой, с пушкой – интересно было плыть на нём.

– Расскажите о планах на ближайшее время.

– В этом году готовлю маршруты по рекам Серёже, Сувороши с Чучой, поеду на Хопту. Однако учитывая последние события, с трудом верится, что всё запланированное получится. Но хочется надеяться... 

– Удачи Вам! Думаю, всё сбудется.