Пётр и его жена Прасковья поселились на Черноярском кордоне примерно в середине 30-х годов. Дом находился в 80 м от дороги, которая шла (идёт и сейчас) от Нижней Вереи на Красный Бакен и далее – на Пристанское, Озёрный и т.д. Кстати, жители близлежащих поселений не употребляли словосочетание «Черноярский кордон», они называли место, где жила семья, «стража».
Стража от слова сторожить
Пётр был лесником в Рожновском лесничестве. Такие кордоны (а их тогда в Выксунском районе было несколько) создавались для того, чтобы лесник непосредственно на своём «рабочем месте» мог охранять вверенные ему многочисленные лесные гектары от пожаров, незаконных вырубок, сажать сеянцы и пр. Вот этим и занимался Пётр Пантелеев, или, как его уважительно называли жители Нижней Вереи и Красного Бакена, Артёмыч.
Помимо этого на лошади распахивал противопожарные просеки, отпускал на дрова только сухие деревья, валежник. Все сучья убирали, крупные обычно тоже шли на дрова, а мелкие сжигали, когда выпадал снег. Поэтому в лесу всегда царила чистота, а мусорных свалок, характерных для нашего времени, и вовсе не было.
1969 год, май. Хозяин усадьбы пашет поле
Если же выделялась делянка на строительство колхозных ферм, домов, то оставшиеся пни выкорчёвывали и на этом месте обязательно сажали деревья. Сеянцы выращивали в питомнике, который находился между Нижней Вереёй и Тамболесом.
Но приоритетной являлась охрана леса от пожаров. Особенно строго следил лесник за территорией в сухую погоду, чтобы не было возгораний. А уж если случались, то их быстро тушили, забрасывая землёй. К слову, Пётр Артёмович – участник войны: был призван на фронт в 1941-м. Через полтора года получил ранение, его комиссовали, но осколки так и остались в теле.
В магазине продукты не покупали
Несмотря на огромный объём работы, зарплата у лесников была небольшой. У Петра она в 60-е годы ежемесячно составляла 12 рублей 50 копеек. Семью выручало то, что держали корову, поросёнка, овец, кур. Сами делали масло, изумительный вкус которого помнится до сих пор, пекли хлеб. На огороде сажали картошку, капусту, лук, морковь, огурцы, помидоры, свёклу. На отдельном участке выращивали просо – это особо тяжёлый труд. Его нужно было посеять почти на 30 сотках, прополоть несколько раз под палящим солнцем. А в августе начинали жать – вручную, серпами. Затем вязали в снопы, сушили, цепами выбивали зёрна, веяли, очищая от мусора. Лишь потом везли на мельницу (за Красный Бакен), чтобы обмолотить зерно. Ягоды на зиму запасали так: бруснику замачивали в небольших деревянных кадках и хранили в погребе. Чернику сушили в русской печи. Несмотря на изобилие ягод, варенье не варили – «лишнего» сахара в семье не было.
Когда выбирались в магазин в Нижнюю Верею, то покупали муку, соль, спички, мыло, керосин для лампы (электричество появилось на кордоне лишь в 1969 году), ткань на одежду для ребятишек (а их у Пантелеевых было шестеро), которую шила жена Артёмыча.
1954 год, август. Семья Пантелеевых обрабатывает просо (справа Пётр, в центре его жена Прасковья, их дети)
До школы – семь километров
Именно столько нужно было пройти, чтобы добраться до школы в Нижней
Верее, где учились все дети Пантелеевых. Хорошо, если на лошади отвезёт отец, но чаще всего он был занят на лесных обходах, и ребятишки добирались до села пешком. Всю неделю жили у родственников, а в субботу возвращались домой. Весной и осенью иногда и среди недели, когда очень хотелось на стражу, могли после уроков засветло туда отправиться. А на следующий день рано утром шли обратно, боясь опоздать на занятия. Зимой такие «пробежки» были небезопасны – в лесу запросто можно было повстречаться с волком, да и морозы в то время стояли сильные.
Свободного времени у ребятишек практически не было – большое хозяйство требовало забот. Дети умели делать абсолютно всё, помогали родителям: работали на сенокосе, пилили и кололи дрова, носили воду из колодца, пололи и поливали огород, убирались в доме, нянчились с младшими братьями и сёстрами. Поэтому прогулка за грибами-ягодами казалась отдыхом! Конфеты и печенье для них являлись огромной редкостью, ведь даже кусковой сахар к чаю полагался только по праздникам. Кстати, простужались и болели они крайне редко. Если же такое случалось, то лечились проверенными средствами: при кашле пили горячее молоко с салом, грелись на русской печи.
1970 год, апрель. Речушка, которая текла (течёт и сейчас) в 200 м от стражи, весной настолько сильно разливалась, что переправиться через неё можно было только на лодке
Волки подходили к дому…
Вероятно, позитивом для физического, да и для душевного здоровья семьи стала природа. В лесу во множестве водились лисы, еноты, зайцы, барсуки, часто вблизи можно было увидеть и глухарей, сов, ястребов, дятлов и прочих пернатых. «Идёшь из школы, – вспоминает Нина, дочь Пантелеевых, – а на лесной тропинке стоит лось, мирно жующий ветви дерева». Нередко подходили к дому волки. Были случаи, когда белым днём серый разбойник утаскивал пасущегося поблизости ягнёнка.
Вообще, места в 1950-1960-е годы были здесь достаточно глухие. Если по дороге проезжала грузовая машина (легковые не появлялись), то это становилось настоящим событием для обитателей кордона. Редких пешеходов тоже наперечёт знали.
Жизнь в доме продолжалась до 1978 года, пока не стало Петра Артёмовича. Затем строение снесли. Пожары 2010-го окончательно уничтожили следы людского пребывания. Но стражу с теплотой вспоминают близкие, родственники, знакомые Петра Артёмовича и Прасковьи Петровны. И все те, кто хоть однажды побывал в этом месте удивительного единения природы и человека: здесь каждого гостя Пантелеевы, несмотря на постоянные хлопоты по хозяйству, привечали, а при необходимости помогали и словом, и делом.
2020 год, июнь. На этом месте до 1978 года находился дом лесника. На фото – дочь Пантелеевых, Нина
Фото автора и из архива семьи Пантелеевых
