– Узнают вас тут дети?
– Да.
– Чувствуете на себе восхищённые взгляды?
– Да нет, мы ровня, коллеги – тут же занимаются ребята творческие. А взгляды чувствую, скорее, заинтересованные, типа, так вот ты какой, северный олень.
Ну и какой же он, парадоксальный, лиричный и ироничный Сергей Трофимов?
Самое главное, что он вынес из детства, – любовь мамы и бабушки и дворовое братство. Отцовское влияние на Сергея закончилось, когда ему было три года. С тех пор папа и сын встречались всего несколько раз, один раз – на популярном ток-шоу.
– Не обижаетесь на отца?
– За что обижаться-то? Взрослые люди. Зачем жить без любви?
– Это вы сейчас так рассуждаете. А тогда, в детстве?
– Не знаю, не могу сказать, что отца не хватало. Я учился в школе, где были одни мальчишки, всё жёстко, и это компенсировало недостаток мужского воспитания. А теперь понимаю, что, может быть, будь он рядом, каких-то ошибок в жизни не наделал бы.
Сам Сергей дважды уходил из своей первой семьи. Женился совсем молодым. В 22 стал отцом. Развёлся, потом снова воссоединился с семьёй, а когда дочери Ане было 15, ушёл окончательно. Девочка, конечно, переживала, но, повзрослев, поняла: у каждого своя жизнь. И приняла всё как есть.
– Вы чувствуете себя виноватым перед дочкой?
– Да. Надо было раньше уходить, не тянуть, не жить в этой фальши. Её ведь все чувствуют, а ребёнок – в первую очередь.
– Помните момент, когда почувствовали себя отцом?
– Да я и сейчас себя до конца отцом не чувствую. Мы больше партнёры что ли, друзья. Бывают такие отцы, которые вот прям – ОТЦЫ! Но я не такой. Я сам-то что знаю в этой жизни? Чему я могу научить? Надо просто, чтоб доверительные отношения были, это самое ценное.
Трофимов утверждает, что нет такого детского вопроса, на который он бы не нашёлся, что ответить. «Ну, наверное, замнусь, если спросят, что было движущей силой Октябрьской революции. А так, не думаю, что есть вопрос, который
бы меня поставил в тупик. Кроме специфических женских. Например, если Лизка спросит, какой лак ей выбрать к туфелькам. Вот тут я вряд ли смогу дать полезный совет».
– В чём, по-вашему, проявляется мужчина? Чему должен отец научить сына?
– Мужчина – это в первую очередь дух. Он должен быть духовитым. А это значит, надо быть твёрдым и разумно распоряжаться своей твёрдостью. Мне бабушка говорила, что мужчина проявляется в трех ипостасях: охотник, воин, учитель. Вот этому я и стараюсь сына научить.
– А дочери что отец должен передать?
– Как с девочками быть, я вообще не понимаю. Только любить.
В начале 90‑х Трофимов был певчим в одном из московских храмов. В Дедово помогал восстанавливать храм во имя Спаса Нерукотворного. Сейчас его хоть и редко, но можно увидеть там на клиросе во время праздничных богослужений.
– Что для вас деревня? Отдушина?
– Деревня – это неосуществимая мечта. Переехать? Но как? Город, конечно, утомляет ужасно, но здесь образование, работа, движение, возможности. А там вымирает всё. По всей России так. У меня уже столько знакомых пыталось деревню спасать. Может, это и возможно, но для этого в сознании у людей должно что-то поменяться. Сейчас везде непросто, весь мир на каком-то изломе. Но у нас такая особенность – даже когда трещит фундамент дома, мы продолжаем своих тараканов подсовывать соседу по коммунальной квартире. Всё время думаем о том, что кругом враги, а не о том, что нужно своей страной заняться.
– Детям нравится в деревне?
– Очень. Когда мы первый раз приехали, был чистый снег, глубокий-глубокий, и стоял настоящий русский холод. А они у меня с полутора лет в прорубь ныряют. Поэтому им сразу понравилось.
– Вообще трудно находить общий язык с детьми? Чувствуете разницу поколений?
– Чувствую, конечно. Мы-то росли по-другому. У них гаджеты, айпэды и всякие компьютерные игрушки. А ты пытаешься привить любовь к чтению, потому что ребёнок должен мыслить не только виртуальными образами. Но самое главное – постараться уберечь их от вещизма. Сложно противостоять современной идеологии потребления. А как объяснить маленькому человеку, что смысл не в этом?
– Что плохого в гаджетах?
– Гаджеты предусматривают действия в заранее заданных параметрах. А человек тем и уникален, что его сознание способно выходить за рамки стереотипов. Именно так рождаются эйнштейны, менделеевы. С одной стороны, гаджеты – это подспорье, а с другой – остаётся всё меньше людей, которые способны на прорыв в какой-то области.
– Мне кажется у вас песни не детские, задуматься заставляют.
– А дети и задумываются.
– Сергей, вы создаёте впечатление человека, далёкого от бизнеса, а занимаетесь коммерческими проектами. В этом нет внутреннего противоречия?
– Знаете, это же ремесло. Ты можешь любую мысль обернуть так, как в голову придёт. Хочешь – сделаешь рок-н‑ролл, хочешь – попсу, хочешь – джаз. Всё зависит от того, какое у тебя настроение в данный момент. И некоторые вещи ты специально делаешь попроще. У нас программа такая: от рока до откровенного стёба.
– Кажется, из вашего творчества в народе популярно то, что попроще.
– Это правда. Но иногда простота надоедает, и тогда как дашь чего-нибудь потяжелее!
Трофимов удивительно разноплановый артист. В 90‑е его произведения звучали из всех торговых палаток и занимали верхние строчки в хит-парадах. Сергей с детства делал успехи в музыке, был неплохим пианистом, играл на гитаре. В подростковом возрасте мальчик упал с дерева и получил два тяжелейших перелома Галеацци (переломы локтевых костей с вывихом). На восстановление потребовалось несколько лет, два года пришлось ходить в гипсе. Затем Сергей вновь взял в руки гитару. Мама музыканта говорит, что именно тогда он начал активно писать стихи.
– В середине 80‑х вы вместе с певицей Светланой Владимирской почти год пели в ресторане, где любила отдыхать позже прогремевшая на всю Москву Ореховская ОПГ. Что вы для них исполняли?
– Всё, что просили – от Deep Purple до Клавдии Шульженко. Бандиты нас любили за буйный нрав и за то, что мы пели хорошо.
В 2000‑м после поездки в Чечню, о которой Сергей старается не вспоминать, появляется его альбом «Война и мир», тема судьбы российского солдата становится одной из основных в творчестве музыканта. Тогда же сценический псевдоним «Трофим» уходит на второй план, а вскоре выходит альбом «Я рождаюсь вновь». Много сил музыкант вкладывает в этно-проект молодых исполнителей «КАЛИНА folk», которым руководит уже несколько лет.
В его жизни были и алкоголь, и наркотики. Сейчас тяжёлый этап позади. На вопрос, как уберечь собственных детей от соблазнов, музыкант отвечает: «Нужно проговаривать заранее, что такое алкоголь, что такое наркотики. Уже сейчас, пока они ещё маленькие. Ну а дальше только уповать на Бога».
– Ваши дети музыкой занимаются?
– К сожалению, да.
– К сожалению?
– Я бы хотел, чтобы они стали математиками (улыбается). Понимаете, хлеб музыканта – тяжёлый хлеб. Но Лизка классно поёт. Ванька очень хорошо на барабанах играет, гитару осваивает.
– Бывает, наверное, что при-шли домой, хотите поработать, а дети мешают. Что делаете?
– Прошу папу не трогать. Они привычные. Вообще любой отец – не обязательно с творческой профессией – должен иметь возможность побыть один, подумать «о судьбах человечества».
– Дети не всегда это понимают.
– Ну, бывает, что и жёны не понимают.
– А ваша?
– Моя Настюха всё понимает!
– Хотите сказать, что у вас с женой конфликтов не бывает?
– Не бывает. Всё мирно. Семья должна быть тихой заводью.
– Кто в Вашем доме хозяин?
– Наш пёс Риккардо.
– Отцовство – это…
– …счастье.
– Каким должен быть настоящий мужчина?
– Добрым львом.
– ...настоящий муж?
– Настоящий муж должен быть, в первую очередь, мудрым, а это значит, почаще слушать свою жену.
– …настоящий отец?
– Он должен быть примером в первую очередь.
– Что самое важное вы хотели бы донести до своих детей?
– Что их жизнь – это познание. Познание мира, познание себя, познание Бога во всём этом. И очень хочется, чтобы они не делали тех ошибок, которые в своей жизни понаделал я.
– Сколько должно быть детей в семье?
– Восемнадцать (смеётся).
Газета «Выксунский рабочий» является участником Всероссийского проекта «Быть отцом!», инициированного Фондом Андрея Первозванного, интернет-журналом «Батя» и издательством «Никея».
Фото из семейного архива
