Все от огня, а мы – в огонь

Что самое страшное на пожаре? Все ли автомобили уступают дорогу мчащейся с сиреной и проблесковыми маячками пожарной машине? Сколько минут даётся её водителю на преодоление одного километра пути, когда он спешит доставить пожарных на место возгорания? Об этом и не только узнала у героя публикации.

– Алесей Николаевич, как давно в пожарной части?

– С 1 июля 2013 года. Когда пришёл устраиваться, мне предложили должность старшего водителя. Потом перевели в караул, стал старшим инструктором по вождению пожарных машин, являюсь им и сегодня. В своё время отец долго работал водителем на Шиморском судоремонтном заводе, я с детства рядом с ним – у машины. Потом он перешёл в пожарную охрану Шиморского и по сей день там. Наверное, эти обстоятельства повлияли на моё решение пойти в 56-ю ПСЧ. Да и вообще, у меня с пожарами какая-то связь ещё с детства: мальчишки постарше траву поджигали, а я тушил.

– Тяжело было на первых порах?

– Особых трудностей не испытывал, хотя со временем прочувствовал – это особый труд. Не случайно бывший начальник 56-й пожарно-спасательной части Дмитрий Зюзин сказал про работу огнеборцев: «Алексей, это – гражданская армия». Ещё то, как ты будешь трудиться на новом месте, во многом зависит от коллектива, а он у нас хороший, руководство тоже. На работу и с работы иду с настроением. Сюда приходишь как домой. Это вторая семья, всё вместе делаем. Ведь, допустим, сотрудники офиса не несут ответственности за жизнь друг друга, а мы – да. Если один пошёл в огонь, то его прикрывает другой. Если коллега в очаге пожара и я не дам воду или её не хватит, ответ держу я. В любом случае мы отвечаем друг за друга.

– Помните первый свой выезд на тушение пожара, где это было?

– Когда меня только перевели в караул, той же ночью выехали в общежитие в м-не Гоголя, но вызов оказался ложным. Что это такое? Это когда пожара нет, но кто-то решил, что произошло возгорание. Бдительные соседи почувствовали запах дыма и вызвали огнеборцев. Вот такой у меня был первый выезд, своего рода тренировочный. А первый боевой – в Досчатое. Горел двухэтажный дом, пострадал мужчина, который потом скончался в больнице. Помню огромный всплеск адреналина, осознание того, что жизнь и смерть ходят рядом.

– Какие обязанности ещё выполняете, помимо того, что доставляете специалистов на пожар?

– Я водитель второго отделения. Первое, когда приезжает на пожар, сразу же начинает тушение. Моя задача – определить второе отделение на ближайший гидрант или найти такое водоустройство. Если его нет рядом, то  начинаю подавать воду на тушение, но автоматически продолжаю поиск гидранта. 

Потому что, как правило, шеститонного запаса в машине хватает на 6-10 минут, а я должен обеспечить бесперебойную подачу воды. Если рядом нет гидранта, то добываем её с помощью подвоза с соседней улицы и т.д. Как хочешь, а вода должна быть.

Когда читаю в комментариях в соцсетях, что пожарные приехали без воды, меня и смех, и обида разбирают. 

– Как считаете, у Вас сложная работа?

– А спасать людей – просто или нет? Все от огня, а мы в огонь. К сожалению, не все это понимают. Стараешься, когда едешь на пожар, добраться как можно быстрее, не нарушая правил. Да, большинство транспорта уступает нам дорогу, но встречаются те, кто не хочет  пропускать мчащуюся машину с проблесковыми маячками. 

И ещё, когда приезжаешь в сельскую местность, то каждый житель считает своим долгом помочь: растянуть рукава, машину на гидрант поставить, вещи из дома вынести и т.д. В деревне острее чувствуют опасность – дома рядом стоят, огонь с одного на другой может быстро перекинуться. Да и пожарным  до возгорания в селе дольше добираться, чем в городе. Водителю пожарной машины, к примеру, в среднем даётся 2 минуты на 1 километр, когда поступает вызов. Но, как ни торопись, доехать, например, до Стрелки или Солнца, где люди отчаянно ждут нас, всё равно быстро не получится. Поэтому в сёлах люди всегда стараются быть на подхвате у огнеборцев. А в городе, как правило, многие стремятся на телефон тушение заснять, а помочь – далеко не каждый. Зачастую бывает, когда только мчишься на пожар, видишь, что за тобой едет машина – человек хочет узнать, где возгорание, и успеть заснять, как тушат дом. 

Для меня, наверное, самая большая трудность в работе состоит в том, что когда ребята идут по пожарищу, осматривают всё, ищут людей, переговариваясь по рации, я всегда боюсь услышать, что там обнаружили ребятишек. Самое страшное – это детские жертвы на пожаре.

– В борьбе с огненной стихией 2010 года участвовали?

– Да, добровольцем. На своей машине ездил. Ко мне садились несколько жителей Шиморского, мы добирались до леса, находили очаги возгорания, лопатами, водой тушили их, закапывали, чтобы не гонять сюда пожарные машины. 

– Насколько сложно заезжать во дворы многоэтажек?

– По-разному бывает. Иногда попадаешь чисто на адреналине, где-то на мастерстве. Возьмём, например, улицу Красные зори, д. 6. Туда реально на пожарной машине не проедешь, на легковой-то трудно пробраться. Приходится по ситуации выруливать – вставать на дороге либо с заднего двора заезжать и растягивать для тушения дополнительные рукава. Но это потеря времени, как и каждая помеха на пути, что, в конечном итоге, может помешать спасти человеческую жизнь. Машинам нужно определённое место отводить на стоянках во дворах, чтобы создавать пожарным автомобилям возможность маневрирования при возникшем возгорании. 

– С какого выезда возвращаетесь с чувством исполненного долга?

– Практически с каждого. Если мы «поймали» пожар в самом начале и не дали дому сгореть – это уже чувство удовлетворения; спасли человека, откачали, пусть он и пострадал, но остался жив – это тоже чувство выполненного долга.

– Как свободное время проводите?

– Раньше рыбалкой увлекался, сейчас на первом месте семья, трое сыновей подрастают, старшему 18, младшему четыре года.  Всей семьёй любим гулять по парку, да и многое в Выксе изменилось к лучшему, где можно чудесно проводить время.