15 февраля 1989 года завершилась самая затяжная война, в которой участвовала наша страна в ХХ веке. Она оказалась продолжительнее, чем Великая Отечественная – 9 лет 1 месяц и 21 день.
Через горнило Афганской войны прошли 620 тысяч солдат и офицеров, из них 15 051 воин погиб, 53 753 были ранены. Из Выксунского района в ней участвовали более 150 человек, пять – погибло. Отношение к этой войне не однозначно до сих пор, но одно бесспорно – российские солдаты выполняли свой воинский долг честно. В преддверии памятной даты мы встретились с участниками тех событий.
Выбрал мирную профессию строителя. По окончании школы поступил в Выксунский металлургический техникум на строительный факультет. Затем – армия. Командир части предложил продолжить службу сверхсрочно. Так стал прапорщиком. Когда начались военные действия в Афганистане, служил в Загорске, был командиром взвода, секретарём комитета комсомола батальона.
Информация о том, что происходит в Афганистане, была скупой: ограниченный контингент советских войск выполняет интернациональный долг, помогая народу этой дружественной страны. Как-то привёл взвод на обед в столовую, это было в начале мая 1981 года, ко мне подошли комбат с замполитом и сообщили, что пришла разнарядка, и я вместе с другими офицерами должен ехать в Афганистан. 20 мая был уже в Кабуле. Находился там полтора месяца – до прибытия из Термеза батальона. Назначили командиром роты. Затем два месяца в Шинданде. Потом меня перевели в отдельный Калужский батальон связи секретарём комитета комсомола батальона. Мы для воинских частей обеспечивали связь и энергоснабжение в Кабуле, Баграме, северной части Афганистана. По роду деятельности приходилось постоянно ездить по всем нашим точкам, поэтому под обстрел попадал неоднократно. Но первый раз наш батальон обстреляли ещё в Кабуле. Вечер, отдыхаем, и вдруг пули засвистели. Хоть мы находились за ограждением, и они летели верхом, но, честно признаюсь, ноги подгибались. Потом уже привык.
Оказался везучим: должны были лететь в Баграм, чтобы доставить вещи для афганской регулярной армии, однако погрузка задержалась минут на 40. Прилетаем и узнаём, что аэродром обстреляли ракетами, и если бы наш самолёт прибыл вовремя, то попал бы в самое пекло. А так только стали свидетелями того, как образовавшиеся на лётном поле воронки засыпают щебнем.
В Кундузе произошло нечто похожее: перед нами машины обстреляли из «зелёнки» (так мы заросли и сады называли). Например, у нас перед штабом армии были замечательные абрикосовые плантации, из которых в любой момент можно было пулю получить. Несколько раз попадал под пулемётный обстрел, когда находился в «секрете».
Но не всем, как мне, повезло. Больно было видеть погибших молодых ребят. Был у меня армейский друг – одессит Сашка, тоже прапорщик. Пропал без вести. Они на УАЗе выдвинулись впереди колонны – и машину не нашли, и судьба людей, находившихся в ней, до сих пор не известна.
Погиб и другой мой друг Саша Бельских, тоже прапорщик. Он был секретарём комитета комсомола в витебском батальоне спецназа, сам родом из Витебска. Должен был возвращаться на родину, уже и его сменщик прибыл в Ташкент. Ушёл с группой на последнюю операцию, нарвались на засаду. Виделись с ним несколько часов назад, и вдруг прибегает солдат, сообщил, что Бельский погиб. Трудно словами передать, что я в тот момент почувствовал… В глазах потемнело от неожиданности.
В Афганистане прослужил полтора года, в тот момент такого жёсткого противостояния с талибами ещё не было, но мы уже столкнулись с тем, что утром местные жители говорят нам «шурави», то есть друг, а ночью от них можешь получить выстрел в спину. Оценивая афганскую войну, одно могу сказать: она на 10 лет задержала волну наркотрафика в Россию с Востока, но ценой непомерной. Нельзя искусственно из феодального строя, а он и сейчас в Афганистане, сделать социалистический, нельзя навязывать чужому народу своё мировоззрение.
В армию призвали, когда мне было уже двадцать лет. К тому времени окончил профучилище №57 по специальности автослесарь. Сначала работал на автобазе №6, затем перешёл в «Волгонефтехиммонтаж». Даже жениться успел. А тут и повестку получил.
Направили в «учебку» в Полтаву, оттуда в Алма-Ату, в войска связи Краснознамённого Среднеазиатского округа. Наша элитная часть подчинялась непосредственно Москве. А поскольку мы имели доступ к закрытой секретной информации, могли слушать «Голос Америки», то больше других знали о происходящих событиях. И если официально ввод наших войск в Афганистан начался 25 декабря 1979 года, то для меня и моих сослуживцев – 13 ноября, когда нашу часть подняли по тревоге и перебросили в Термез. Здесь у нас была усиленная специальная техническая подготовка, так как нам предстояло выполнять ответственную задачу – обеспечивать связь штабу армии. Мы, конечно, об этом узнали позже, но понимали, что происходящее – не просто учения.
Всё стало ясно 27 декабря – в 18.00 мы форсировали по понтонной переправе Амударью и через высокогорный перевал Саланг проследовали в Кабул, в штаб армии. Палатки установили рядом с дворцом Амина. Даже баня в одной из них была.
Первые дни ходили по городу без опаски, всё таким мирным казалось, жители настроены, в основном, дружелюбно. Детвора к машинам подбегала, и мы угощали их сгущёнкой, тушёнкой. Удивился, увидев женщин в парандже. Я-то думал, что этот обычай давно в прошлом. Необычно было видеть на скале загоны для коз и овец. На такую высоту забраться нужно! А базар в Кабуле просто поразил изобилием товаров. У нас-то на родине в тот период был тотальный дефицит. Но идиллия мирного Востока прошла быстро, как только увидели вдоль горного серпантина взорванные, догорающие советские «Зилы» и «Уралы». Вот тогда осознали серьёзность ситуации, что попали куда-то не туда. Так как мы были приписаны к штабу армии, то обстрелу подвергались нечасто – нас достаточно хорошо охраняли. И совсем по-другому обстояло дело, когда сопровождали колонны с грузом. Как-то перед Салангом обстреляли наши машины из «зелёнки».
И всё же нам очень повезло – наша воинская часть прибыла в Кабул в составе 38 человек, и в том же составе без потерь через восемь месяцев вернулась в Алма-Ату. Даже в отпуске дома побывал. Оказалось, что из Верхней Вереи, где жил, в Афганистан попали семь человек, я был первым. Наши письма оттуда домой приходили с обратным адресом: г. Ташкент, литера «Ф». Первые месяца три родные и вовсе не знали, где мы находимся. Им тоже приходилось тяжело – ждать весточки от солдата из горячей точки. А какая она будет?..
Родился и вырос в Досчатом. По окончании школы, когда подошёл срок призыва в армию, в военкомате предложили поступить в воен-ное училище. Согласился и стал курсантом Ташкентского танкового училища. В 1967 году его окончил, служил шесть лет в южной группе войск в Венгрии, затем перевели в Закавказский военный округ, под Баку, командиром отдельной танковой роты. Позже получил назначение в Кировобад, в 23-ю мотострелковую дивизию зам.начальника штаба танкового полка. В феврале 1980-го, когда был уже майором, командовал батальоном, направилив распоряжение командующего Туркестанским воен-ным округом. В этот момент там шло формирование 40-й армии для отправки в Афганистан. Меня назначили старшим офицером в отдел боевой подготовки. К тому времени был женатым человеком, сын и дочь подрастали, понимал, что еду в «горячую точку» и там всякое может случиться, но офицерский долг – Родине служить.
Попал в штаб армии в Кабуле. Пока шло распределение мест дисклокации полков, занимался решением разных организационных вопросов, затем – подготовкой солдат-срочников. Приходилось постоянно ездить в составе оперативной группы по частям, передвигались в основном на БМП и БТРах. Танки меньше применялись – в основном их использовали при сопровождении колонн с грузами: продовольствием, топливом. Обстреливали нас много раз. У меня на глазах комбата разрывной пулей в ногу ранило. Хорошо, что радиста мне удалось отвести от опасного места. Наше подразделение блокировало бандформирования, действовало вместе с регулярной афганской армией.
В Афганистане война была без линии фронта, поэтому пришлось заново обновлять методику подготовки солдат, учить их стрелять с учётом особенностей горной местности. Здесь совсем другие прицельные точки, и снайперов мы специально учили. Неподготовленным призывникам в Афганистане нечего было делать.
Эта война дала понять, что напрасно у нас в армии забыта горная подготовка. Урок из этого был извлечён и пригодился во время военных действий в Чечне. Думаю, что не следовало нашей стране ввязываться в этот конфликт. В Афганистане много племён, которые никогда никому не подчинялись – у них свой жизненный уклад, и они сами должны его менять, без вмешательства извне. Больно было видеть, как российские ребята гибнут на чужбине. Чувствуешь беспомощность, но поддаваться эмоциям нельзя – ты в ответе за подчинённых и надо выводить их из-под обстрела.
В Афганистане пробыл два года, потом была 13-я армия на Украине, три года службы в Монголии и опять Украина. Закончил службу командиром танкового полка в Дубно. Об участии в афганских событиях напоминают орден «За службу Родине» III степени и медаль «За боевые заслуги».
До призыва в армию окончил школу №4, работал в ССУ-5 треста №10 слесарем-трубоукладчиком, потом перешёл в завод ДРО и от военкомата учился на водительских курсах. Весной 1979 года вручили повестку. Службу начал в Калинине, в реактивном дивизионе. После Нового года нам дали два часа на сборы, на электричке добрались до Москвы и дальше – в Дзержинск, где в это время формировался танковый полк для отправки в Афганистан. Правда, для нас это не было неожиданностью, так как командир уже предупредил нас о конечном пункте назначения.
Восемь суток эшелоном ехали до Термеза. Недели три там стояли, а 14 февраля по понтонному мосту двинулись под Кундуз. Когда переправлялись, то бросали мелочь в Амударью – есть такая народная примета, чтобы вернуться на Родину.
Местом нашей дислокации стала степь в северной части Афганистана. Развернули палаточный лагерь. Уже на вторую ночь нашу колонну обстреляли. Романтика кончилась, начались боевые будни. Несколько раз попадал под обстрел,когда в составе колонны на своём трудяге «ЗиЛ-131» доставлял грузы, прибывавшие из Союза – продовольствие, боеприпасы, топливо, дрова, уголь и другое. Стреляли и из «зелёнки», и из-за домов. Всякое было. В Тулукане, где мы мост охраняли, частный сектор был рядом, и оттуда по ночам пули летели. Однажды банду удалось задержать, так какого только оружия у них не было: старинные ружья с чеканкой, гранатомёт, чехословацкие никелированные пулемёты.
Учитывая полевые условия, быт у нас был сравнительно неплохо организован, только кормили неважно. Минтая с перебоем мы съели не одну тонну, и очень хотелось обычного нашего хлеба, домашних щей и холодной воды. Нам её привозили из скважины, но вкус был не тот, что у выксунской. Посылок из дома не получали, как это в Союзе было. Зато с осени стала приезжать автолавка. В ней можно было на «чеки» купить и продукты, и сигареты, и средства гигиены. Кожа, особенно на руках, сохла от жары (в тени +60оС), трескалась. Крем покупали, этим и спасались.
На базе «ГАЗ-66» нам сделали баню, бельё там же пропаривали. Был у нас и кинопрокат. На большом экране смотрели разные фильмы, особенно уважали комедии. Конечно, больше всего ждали почту – вестей с родных мест.
Несли и потери. Из гранатомёта расстреляли алтайского парня Сергея Полякова, когда он на своей БРДМ «тащил» другую сломавшуюся машину на базу. Всё произошло недалеко от штаба полка. Меня судьба от пули уберегла, да и служил вместе с земляками, а с Александром Шароновым даже учился в одном классе.
Афган – жёсткая армейская школа, не пожелаю никому такую пройти.
Детство прошло в Ермишинском районе Рязанской области. Есть там лесной посёлок Тупик – моя малая родина. в 1979 году призвали в армию. Попал в учебный центр в Фергану, в десантную часть. Ещё присягу не приняли, а нам уже автоматы с боевыми патронами выдали. Два месяца проходил курс молодого бойца, а дальше был город Чирчик, что под Ташкентом, войска быстрого реагирования. Один наш десантный батальон на «вертушках» сразу «ушёл» в Термез и оттуда – в Кундуз. А мы задержались в Термезе на два месяца, чтобы подготовить прибывшее пополнение. Обучали и в то же время на «вертушках» летали в Афганистан уничтожать огневые точки противника. К вечеру обычно возвращались в Союз. На задание вылетали по пять-шесть человек и не знали, вернёмся ли. Когда приземлялись, то лётчики, а мы их летунами называли, подшучивали: «Десантура, посмотрите, на чём прибыли». Снизу вертолёт изрешечён пулями. Хорошо, что для защиты бензобаков использовали пуленепробиваемые листы. Да и пока у талибов «Стингеров» не было, небо было нашим.
13 января 1980 года наш десантный батальон вошёл в Кундуз. Здесь у нас была база, с которой уходили на операции. Первое время были плохо с едой: «Дробь 16» от ложки не отдерёшь, сухой паёк три раза в день с души воротит, хотелось поесть чего-то горячего. Так один из наших изловчился: наловил черепах и сварил суп. Все одобрили, и черепаший суп пополнил наш рацион.
Готовились к масштабной операции под Багланом, во время неё нашу «тройку» здорово духи прижали. Меня ранило в переносицу, по счастливой случайности пуля прошла навылет, но крови много потерял. Напарник Валдис (он из Латвии) спас – вытащил из-под обстрела в ущелье. На этом для меня Афган завершился. В Кундузе сделали первую операцию, затем переправили в Термез, оттуда в Ташкент. В госпитале восстанавливался девять месяцев. Как оказалось я стал первым раненым в роте. С этой цифрой у меня связь – первым из односельчан попал в Афганистан, служил в первом десантном батальоне, первой роте, первом взводе. Очень жаль, что ничего не знаю о дальнейшей судьбе ребят, с которыми был в Афгане. Пытался разыскать их через Интернет, но пока не получилось. Надеюсь, что им тоже удалось вернуться домой.
Р.S. Афганистан и сегодня остаётся одной из «горячих точек» планеты. Там, на чужбине, сложили головы сотни российских парней. И на Родине должны их помнить.
Проект Татьяны Щукиной. Фото Ольги Поповой и из семейных архивов героев публикаций
