На улице серо, холодно, мокро. В 9 утра на нашей Красной площади у здания администрации человек тридцать. Есть те, кто пришли с фотографиями своих дедов и прадедов. «Неужели, сорвётся акция «Бессмертный полк?», – мелькает шальная мысль. Но нет, к десяти часам площадь полна людей, большинство с плакатами, и практически все с Георгиевскими лентами. Здесь и школьники, и сотрудники администрации, и работники наших предприятий, и обычные (так сказать, неорганизованные) выксунцы.
Хожу по площади и фотографирую людей. Ко мне подходит бабулечка (я её тоже «щелкала» с полчаса назад – она держит два плаката и вытирает слёзы платочком) и спрашивает: «Скажите, а будет автобус? Я ведь и на митинг на кладбище хочу попасть, но так далеко не дойду – ноги совсем не ходят. Сюда меня внучка еле дотащила. А дед мой (имеет ввиду мужа) и вовсе только в ходунках передвигается. Дома его оставили. Мне обязательно нужно туда попасть. Моя история, может вам и не кстати, но я ведь как отца жалею!.. (и слёзы опять текут у неё по лицу безостановочно). 22 июня 1941 года мне исполнилось 6 лет, а папу забрали на фронт в октябре. Больше мы его не видели и ничего не знаем о нём – пропал без вести». Я так заторопилась узнать для неё, будет ли автобус, что даже не спросила, как её зовут…
А люди всё прибывают. От этого становится радостно на душе, несмотря на хмурь, серое небо и моросящий дождь. Особенно радостно, что так много детей. Ведь, по большому счёту, именно им продолжать эстафету памяти о Подвиге нашего народа в Великой Отечественной войне. И вот уже звучат торжественные слова и песни, объявляется построение, и все колонной идут пешком до Северного кладбища. Идут размеренно, не спеша, помня, что они олицетворяют тех, кто уже никогда не сможет пройти рядом с нами в одном строю!
Фото автора
