«Когда началась война, я ни на минуту не сомневалась, что враг будет молниеносно разгромлен, больше всего боялась, что произойдёт это без моего участия, что я не успею попасть на фронт...» – пишет в своей автобиографии известная поэтесса Юлия Друнина.
Точно так же рассуждала и моя героиня – Вера Логинова, жительница нашего села Туртапка.
Как только она узнала о войне, сразу же записалась вместе с подругами на водительские курсы при военкомате. Работала на металлургическом заводе электросварщицей и училась. До дома не всегда успевала добраться. Поезд ходил два раза в день, да от станции ещё пешком до села восемь километров лесом и полем, которое заметало зимой снегом. Жутко идти по лесу ночью, а вот на фронт идти не страшно. Было тогда Вере Логиновой 23 года.
В январе 1943 года получили документ о прохождении теории по вождению автомашины, а в феврале Веру вместе с 15-тью выксунскими девушками отправили в Богородск для прохождения практики. Начались солдатские будни. Девушкам выдали бушлаты, брюки, солдатские ботинки – смеху-то было! Сначала было смешно, а потом сильно заскучали по «гражданке»: платьицам из яркого ситца, маме, и очень хотелось домой.
В июле их отправили в Гороховецкие лагеря, а оттуда судьба раскидала подруг по всей стране. Вера Логинова попала на 3-й Украинский фронт, в 9-ю артиллерийскую дивизию, в 205-й полк. О том, что довелось увидеть, и сейчас вспоминать страшно. На полуторке во-зила боеприпасы на передовую, а оттуда – раненых. А когда в часть прислали новые машины, тягачи – «студебеккеры», взамен отечественных полуторок и ЗИСов, девчонки ногами едва доставали до педалей, не было сил справиться с этой огромной машиной. Они плакали. Тогда командование и решило перевести девчат в связь.
Об одном эпизоде того времени, о том, как Вера воевала, напишет потом в книге «Девушки в серых шинелях» полковник запаса Александр Богатырёв:
«...под бомбёжкой мечутся по полю три девушки – Вера Логинова, Галя Соснова и Полина Первушкина. Они, рискуя своей жизнью, спасают провод (телефонный)... они настолько отвлеклись от окружающей обстановки, что не заметили подошедших к ним на ружейный выстрел немецких автоматчиков. Но работа была уже закончена – имущество связи погружено.
И тут фашисты открывают по ним огонь, свистят пули, падает раненая Полина, Вера и Галя подхватывают подругу и – в кузов. Федя Макаров (шофёр) нажимает на газ, но вражеская пуля догоняет их, прошивает кабину. Шофёр безжизненно склонился на руль. Быть бы беде, но спасает Полина. Она, превозмогая боль раны, хватается за рычаг коробки передач и выключает сцепление, «студебеккер» останавливается.
Из кузова спешно соскакивают Вера с Галей, вытаскивают Макарова, затаскивают в машину и туда же – Галя, а Вера садится за руль. Машина оживает, и вновь катится, ускользая из-под огня гитлеровцев».
В одном из тяжёлых боёв их полк понёс большие потери. Началось переформирование. Веру направили в 188-й полк, в котором она была единственной девушкой.
От пуль спастись не удалось. В 1944 году была ранена в ногу и получила контузию. После лечения вернулась в полк. А день победы встретила в Вене.
О женской доле на войне вспоминает: «Какая «любовь»? Какая «красота»? Да к нам подойти было страшно, от нас вечно воняло нечеловечески. В волосах, по всему телу и в одежде – вши. Однажды какой-то коррес-пондент отказался нас фотографировать. Мы тогда проходили через Украину, а грязь там липкая, глина. Поглядел на нас фотограф и говорит: «Нет, таких замарашек я не буду фотографировать». А нам обидно. Малюсенький кусочек мыла мы увидели только в Германии, и рады были ему как драгоценному подарку. Тогда наши ребята решили сделать нам праздник. Установили палатку, развели в ней костёр, на него поставили металлическую бочку, залили её водой и сказали: «Девчонки, баня для вас готова!» Вот это была радость, впервые за годы войны.
Вышли мы после мытья из палатки, а ребята нам: «Вы у нас такие, оказывается, красивые!».
Когда меня ранило в ногу, попала в медсанбат, там и увидела чистых девчонок и позавидовала им. Много девушек погибло на фронте. Наденьку Майорову считали дезертиром, не оказалось её после боя в блиндаже, нам было обидно за неё, а на следующий день её нашли в кустах убитой. Шурочку в Австрии убило, такая весёлая была, всё шутила, отчаянная. До сих пор стоит перед глазами она, её улыбка. Многих убивало в той войне, а девчонок жальче. Сколько деток могло бы потом на свет народиться. До сих пор я вижу во сне их искалеченные тела и плачу... А вот на этой фогографии я в платке, тифом заболела, и меня обрили наголо». Вера Николаевна как бы стесняется этого фото.
Живёт Вера Николаевна Логинова (в замужестве Матова) одна уже много лет, муж давно умер, а детей никогда не было. «Да и как им было появиться, война отняла у меня это счастье. Вечно простуженная, голодная. Сегодня у меня осталось одно счастье – письма от подруг фронтовых. Правда, Саша умерла прошлый год. Прямо перед днём Победы, наверное, от переживаний, её ведь на парад пригласили в Москву. А вот Анечка, Анна Ивановна Рогожина, пишет, что живёт в Свердловске, в доме престарелых. Дочка её туда определила... Нет, дом престарелых хороший…». Вера Николаевна говорит тихо, как бы оправдывая дочь Анечки, нежно разглаживает конверт руками и улыбается как-то сквозь слёзы.
Ну вот, опять я, того не желая, разбередила память Веры Николаевны.....
Антонина Волкова. Фото из семейного архива Логиновых
