– Молодой человек, нам нужна ваша помощь, – обратилась я к совсем юному на вид пареньку в форме полицейского.
– Что у вас случилось? – поинтересовался он (позже мы познакомились, его зовут Сергей, 23 года, а выглядит лет на 18).
– Слава богу, ничего не случилось. Хотим цветы к Вечному огню возложить. Вы помогите маме, а я вас пофотографирую для газеты. Я журналист.
– Давайте! Только быстрее, а то я при исполнении. Мне за порядком тут нужно следить.
«За порядком возле Вечного огня? Неужели и в Омске есть вандалы?» – подумала я, но уточнять не стала, а то разговор бы затянулся, мама долго стоять не может, а лавочек в сквере нет. Опять придётся спускаться по ступенькам, идти назад к памятнику героям революции, там есть где посидеть. А нужно запечатлеть историю. Кто ж знает, сможем ли мы приехать ещё раз почтить память павших и возложить цветы?!
Мама позвонила в начале апреля сама (обычно я ей звоню каждый вечер):
– Я помню, что ты обещала приехать в отпуск только в октябре после выборов. А мне так хочется 9 мая съездить на закладку камня для нового памятника. Омску ведь присвоили почётное звание «Город трудовой доблести». Будут строить стелу. Мы с Советом ветеранов каждый год в День Победы ездили возлагать венки. Они-то и в этот раз поедут…
– Мамуля, я очень хочу к тебе приехать, и будет три выходных, но до Омска добираться не менее полутора суток. Да и потом, когда все отдыхают, у газетчиков – самая работа…
Отказала маме, а у самой кошки на душе скребут! Человеку 87 лет, она почти год не выходит из дома (голова кружится, да и ноги уже не те). Рядом никого. Мы, дочери, разъехались по разным частям страны: я в Выксу, младшая – в Крым. От соцработника мама наотрез отказывается, говорит, и так ковид свирепствует, а тут только лишняя зараза от чужого человека.
Для справки.
Президент России Владимир Путин 2 июля 2020 года подписал указ о присвоении почётного звания «Город трудовой доблести» 20 городам. В перечень вошли Нижний Новгород, Екатеринбург, Челябинск, Самара, Пермь, Нижний Тагил, Саратов, Омск, Казань, Новосибирск, Ярославль, Магнитогорск, Ижевск, Уфа, Томск, Ульяновск, Иваново, Новокузнецк, Иркутск и Боровичи.
Что даёт звание «Город трудовой доблести»? В законопроекте прописано, что после присвоения этого статуса местные власти должны установить стелу с изображением герба города и текстом указа президента о присвоении звания. Обычно её устанавливают рядом с Вечным огнём.
Кроме этого, в законе значится, что в городах трудовой доблести помимо Дня города и 9 Мая должен проводиться салют ещё и 1 мая.
И вдруг президент объявляет о дополнительных «каникулах». Мы назначаем в редакции дежурство по пять дней. Я, естественно, выбираю с 1 по 5 мая. Решаем, что можно сделать интересный разворот о том, как отмечают День Победы в разных уголках нашей страны: я напишу про Омск, Елена Липатова – про Санкт-Петербург (куда она собралась на праздники) и про Шанхай (где живёт её сын), Айгюль Измайлова, которая уехала в отпуск к дочери в Севастополь – про празднования в этом легендарном городе.
Так в ночь на 6-е я стартовала к маме! Прилетела рано утром 7 мая. Стала искать, где и какие мероприятия будут проходить в Омске в честь праздника. Всезнающий интернет сообщил мне, что власти города накануне отменили закладку камня для стелы и перенесли это на неопределённый срок. Да, дела… Но можно ведь и просто к Вечному огню съездить. Я позвонила своей однокласснице, с которой мы дружим уже полвека, она согласилась помочь.
Ольга немного задержалась, пришлось в начале нашего похода попросить полицейского, и это стало дополнительным приключением на нашем празднике. Мама бережно и вдумчиво разложила гвоздички возле Вечного огня. Сергей так же бережно её поддерживал. Я всё фотографировала. Он попросил и ему дать фотографию на память. Пожалуйста, мне не жалко – отослала в WhatsApp.
Мы помолчали минуту. Посмотрели на огонь. Оказывается, он разлетается от общего пламени маленькими алыми частичками. Я это знала раньше, когда училась в школе – мы ходили сюда с классом. Но потом забыла. В суете буден и стремительном информационном потоке забываешь о многих мелочах. Только это не мелочь. Я вновь, как в детстве, представила, или, скорее, почувствовала, что эти алые частички пламени – сердца тех, кто защищал нас на полях сражений. Как символ.
Пришла Ольга, мы прогулялись по скверу. Он довольно большой, ухоженный, со старинными раскидистыми деревьями. Постояли возле каждого памятника, почитали имена героев. Посмотрели, кто ещё приходит к Вечному огню.
А люди шли. Были и семьи с ребятишками, и парочки, и молодёжь. Некоторые тоже возлагали цветы, другие фотографировались. Ни ветеранов, ни официальных делегаций не было. Они придут 9 мая.
Мама устала. Хотелось присесть, передохнуть, но скамеек-то нет. «Из-за вандалов, наверное, убрали, – промелькнула опять мысль в голове. – Ведь стояли, когда я была маленькая. Я помню! Почему из-за них должны страдать другие люди?». Вопрос риторический, он так и остался без ответа.
Домой поехали на такси, мама попросила остановить машину у соседней девятиэтажки, чтобы ещё немного подышать свежим воздухом – там есть лавочка.
– Как хорошо мы погуляли! – сказала мама. – Вот видишь, не зря ты прилетела ко мне…
Прошло уже два часа, мы сидели дома, обедали, и вдруг зазвонил мой сотовый:
– Это Сергей из полиции. Вы меня фотографировали со своей мамой. Вы сказали, что из газеты. Так я позвонил своим в пресс-службу, мне велели узнать ваше имя и вашего ветерана войны.
– Мама не ветеран, она относится к детям войны.
Он всё-таки настоял, и я продиктовала ему наши данные. Наверное, напишут пресс-релиз.
– Почему ты ему сказала, что я не ветеран? – обратилась ко мне мама. – Я ветеран! Только не войны, а труда. А ещё отличник здравоохранения. И медаль у меня есть за освоение целины, и благодарность от правительства, и другие награды. Так что я у тебя человек заслуженный!
– Расскажи-ка лучше мне, мамуля, про своё военное детство.
Я уже не раз слышала все эти истории, но хотелось, чтобы она ещё повспоминала, вдруг всплывут новые детали. Кстати, Совет ветеранов транспортного института, к которому относится и мамина ветеранская ячейка (она 37 лет преподавала фармакологию в железнодорожном медицинском училище), в 2016 году издал книгу воспоминаний детей войны тиражом 100 экземпляров. И он сразу же разошёлся. К 76-й годовщине Победы книгу дополнили и выпустили вновь.
И это здорово, значит, не померкнет Память!
Мамины детские воспоминания
О том, что началась война, я узнала от своей бабушки, которая, говоря об этом, плакала и крестилась. Мне было в то время семь лет. Через несколько дней папа получил повестку из военкомата, но в армию его не взяли по состоянию здоровья (порок сердца), а направили работать в систему УНКВД в исправительно-трудовую колонию №1 старшим бухгалтером. ИТК №1 находилась в степи в шести километрах от станции Московка (прим. ред.: это под Омском). Вскоре и наша семья туда переехала.
Нас поселили в небольшую однокомнатную квартиру в доме барачного типа, но с отдельным входом. На кухне была русская печь с полатями, на которых мы грелись зимой. Квартира была неблагоустроенной. Не было ни электричества, ни водопровода, ни туалета, ни даже радио. Воду по домам развозили в больших бочках специальные возницы.
На обороте фотографии написано: Ася и Коля. Даты нет. Но по всей видимости, это 1938 год (мы с мамой решили, что ей здесь около четырёх лет). Семья Шнитко ещё живёт в Белоруссии
Семья наша состояла из пяти человек: родители, бабушка, я и брат Коля десяти лет. В конце августа 1941 года к нам приехала эвакуированная из Москвы семья папиной сестры, тоже из пяти человек: тётя Фаня, её золовка Мария и трое детей – Володя шести лет, Ира трёх лет и Танечка, ей было всего несколько дней, она родилась в поезде. Из Москвы до Омска они ехали больше двух недель в переполненном товарном вагоне, где и родилась Таня. Пелёнки не стирали, а просто сушили, так как воды в поезде было очень мало. Их товарный поезд еле тащился, часто останавливался где-нибудь в степи и подолгу стоял. Однажды во время такой стоянки Мария увидела канаву с водой и побежала простирнуть пелёнки, но поезд вскоре медленно тронулся, она с тазом понеслась к своему вагону, но догнать не смогла. Из последних сил она бежала вдоль состава, и только в тамбур последнего вагона её смогли затащить за руки находящиеся там конвоиры.
Ещё через некоторое время к нам приехала эвакуированная с Украины семья папиного брата: его жена и двое сыновей тринадцати и двух лет. Таким образом в нашей небольшой однокомнатной квартирке проживало 13 человек: шестеро взрослых и семеро ребятишек, хотя вскоре детей стало меньше – умерла маленькая Танечка.
Работали только двое – мои родители. Они получали хлебные карточки и пайки. Выдавали ли что-нибудь эвакуированным – я не знаю. Жили мы в большой тесноте, было холодно и голодно, но и взрослые, и дети были дружны и старались помогать друг другу. Игрушек у нас не было. Наши игры были о еде, так как мы постоянно были голодные. Летом я и братья уходили на пустырь, где мальчики ловили кузнечиков и саранчу, а я из них «варила» суп и кашу. А иногда мальчики бегали на конюшню и приносили оттуда жмых, который был для нас настоящим лакомством – вкуснее шоколада.
В сентябре 1941 года я поступила в первый класс школы №79. Она находилась на станции Московка в шести километрах от нашего дома. Учеников в школу возили на телеге, а зимой на санях, запряжённых лошадью. На сани устанавливали фанерную будку со скамейками. Зимы были морозные, снежные, с частыми метелями. Дорога была труднопроходимая, поэтому наша повозка часто застревала в пути, а будка даже переворачивалась и я падала в сугроб. Я почему-то всегда сидела с краю. В школу мы приезжали замёрзшие, иногда опаздывали, так как добирались полтора-два часа.
Моё самое яркое воспоминание – это посещение госпиталя, который находился в здании железнодорожной больницы. Нас, учеников младших классов, несколько раз привозили туда выступать перед ранеными. Мы читали стихи, пели песни, но очень стеснялись. Раненые подбадривали нас, дружно аплодировали, хвалили и говорили: «Какие хорошие артисты, хоть и такие маленькие». Иногда нас по два-три человека приводили в палату тяжелораненых по их просьбе. Когда мы видели их забинтованных, некоторых без рук или ног, то еле сдерживали слёзы.
Война принесла много потерь и горя в каждую семью. Многие наши родственники оказались в оккупированной Белоруссии. В первый год войны погибли мамин брат и племянник, они воевали в партизанском отряде вблизи Полоцка. Младший брат мамы Даниил Коледёнок жил в Омске, у него была бронь, так как он работал шофёром в райкоме партии. Но в такое трудное для страны время он не мог оставаться в тылу и ушёл на фронт добровольцем. Но погиб, не побывав ни в одном бою. Их эшелон разбомбили немцы на подступах к Ленинграду.
Особенно нас потрясла смерть маленького папиного племянника Эдика. Семья папиной сестры жила в Смоленске, который был захвачен фашистами в июле 1941 года. Они не успели эвакуироваться. Оккупанты большую группу трудоспособных женщин с детьми погнали пешком в Германию. Мою тётю угоняли вместе с дочерью десяти лет и сыном Эдиком шести лет. На отдых их помещали в сарай или деревенскую избу, охраняемую конвоирами. Никому не разрешалось выходить. Эдик выскочил на крыльцо, и фриц без предупреждения в упор расстрелял его. Эту страшную весть мы получили уже после войны, когда тётя с дочерью вернулись из Германии.
Мы ждали салют 9 мая. Благо, в Омске живём на девятом этаже – хорошо видно. Мама начала готовиться заранее. Принесла на балкон маленькую табуретку, чтобы, встав на неё, лучше видеть (ростом она всего 1,5 метра). Подготовила палку (она и по квартире часто с ней ходит, а на балконе тем более пригодится), тёплую кофту (если ветер подует). Включила по телевизору праздничный концерт, да всё поглядывала в окно – не пропустить бы. Но ни в девять, ни в десять, ни в пол-одиннадцатого вечера салют так и не прогремел. Лишь одиночные огоньки взлетали во дворах в разных районах города – народ отмечал Победу.
Я вновь обратилась к интернету. И нашла: «Подрядчик должен был из трёх точек города реализовать праздничный фейерверк за три миллиона рублей, но что-то пошло не так. Контракт расторгнут. Как сообщается на портале госзакупок, причиной расторжения контракта стала отмена проведения фейерверка 9 мая 2021 года из-за решения оперштаба. Пресс-секретарь омского губернатора сообщила, что салют состоится позже, в июне. Однако точные сроки не назвала».
– Вот тебе и День Победы! Давай, мамочка, лучше твои фотографии старинные посмотрим…
Мы просидели до глубокой ночи.
P.S. Псевдоним Ася Шнитко я взяла в самом начале журналистской карьеры, лет тридцать назад. И не жалею, потому что всегда хотела походить на свою маму. Быть такой же талантливой, яркой, оптимистичной.
Фото автора и из семейного архива Аси Шнитко
