Я держу в руках старую толстую тетрадь, которая хранит в себе воспоминания той страшной войны русского народа против фашизма. Эта тетрадь – дневник моего прапрадеда Александра Наумовича Клярфельда, участника Великой Отечественной войны.
Родился и жил Александр Наумович в Ленинграде. В 1929 году он женился на красивой девушке Марии. У них родились дочь Ира и сын Женя. Семья жила дружно и счастливо. Ничто не предвещало разлуки. Но началась война. Ирине тогда было 11 лет, а Жене всего пять.
Трепет охватывает, когда открываешь этот дневник и читаешь первую страницу.
22 июня 1941 года – день, который принёс столько горя нашему народу. В этот день мой прапрадед, работавший мастером Монетного двора города Ленинграда, 36 летний Александр, уже успевший испытать на себе отголоски Первой мировой и Гражданской войн, революции, был поднят по тревоге. Поступил сигнал по радио от противовоздушной обороны города о сборе команд. Только через несколько часов стало известно о нападении фашистской Германии на Советский Союз.
23 июня. В числе первых жителей города на Неве мой прапрадед был мобилизован на фронт. Вот строки из дневника: «С утра заканчиваю заводские дела, ввожу в курс работы товарищей, прощаюсь с ними. Судорога сжимает горло, и я спешу уйти из цеха. Спешу к Мусе и детям на станцию «Сиверская». Целую Мусю и спящих детей, возможно, в последний раз. Уходя, ещё долго вижу одинокую фигуру Муси. Еду поездом до станции «Волхов», где пересаживаюсь на пароход, идущий до Новгорода. Холодная, тёмная ночь, молчаливые пассажиры. Однообразный, тихий шум колёс. Реакция на события этих двух дней начала сказываться не только на душевном состоянии, но и физическом. Собираю волю и рассудок, встряхиваюсь. Сознание неизбежности происходящего и невозможности влиять на дальнейший ход своей жизни притупляют все чувства и впечатления, кроме одного – чувства ненависти к виновникам происходящего».
На дальних и ближних подступах к Ленинграду развернулось строительство оборонительных рубежей. Готовился к обороне и сам город. Формировалась Ленинградская армия народного ополчения. Так начался тяжёлый боевой путь моего прапрадеда.
Александр Наумович Клярфельд попал в авиагородок Кречевицы. Ему присвоили звание младшего лейтенанта и назначили командиром химического взвода. «Устраиваюсь на новом месте: постель – шинель, одеяло – плащ-палатка, подушка – противогаз. К середине июля мы начинаем всё в большей степени чувствовать войну. 13 июля получаю приказ вывести взвод в сараи и отрыть щели для укрытия во время бомбёжек. Первая бомбёжка! Взвод выжил чудом. Солдаты выполняли приказ, задержались и не пришли в столовую, от которой остались лишь руины».
24 июля 1941 года. Получен приказ об отступлении.
Из дневника А.Н. Клярфельда: «В первой декаде августа активность немецкой авиации резко возросла. Сосредоточенные на станции Спасская-Полисть имущество и боеприпасы превратились в непрерывно горящие костры и взрывы снарядов и авиабомб. Наших самолётов в небе не видно ни одного. На 12 августа батальон оказался в крайне трудном положении. Шоссе и железная дорога забиты телегами беженцев, орудиями, автомашинами – и всё это в условиях почти непрерывных бомбёжек. Единственный для нас путь – это паром на левый берег реки Волхов. Командование под благовидным предлогом переправляется на левый берег, мы с имуществом остаёмся на месте. Люди, заражённые паническим страхом, не подчиняются, на угрозы оружием отвечают тем же».
Когда читаешь первые страницы дневника, охватывает ужас. Страшно. Когда я вырасту, то обязательно буду делать всё, чтобы такое никогда не повторилось.
Фашисты отрезали город от всей нашей большой страны. Нет ни метра, ни сантиметра свободной земли, по которой можно сюда проехать. Затихли пути железные, заглохли пути шоссейные. Корабли не выходят в море. И всё же часть Ладожского озера была у наших. Через озеро и шла теперь дорога в Ленинград. Долгим, кружным, тяжёлым путём поступали грузы в блокадный город.
Понятия дети и война несовместимы! Однако юным ленинградцам – детям блокадного города пришлось вместе со взрослыми пережить всю трагедию осадного положения. Детям было хуже, чем взрослым! Они не понимали, что происходит: почему нет папы, почему мама постоянно плачет, почему хочется есть, почему по вою сирены надо бежать в бомбоубежище. Много детских «почему?». Но подсоз-нательно они понимали, что в их дом пришла большая беда. Город жил, сражался и ковал оружие для грядущей победы; вместе со взрослыми встали на защиту любимого города дети и подростки Ленинграда.
Страницы из дневника: «Прорыв изнутри более возможен, но это ничего не даёт населению, т.к. вряд ли хватит сил для закрепления победы. Есть надежда на действия Англии против Финляндии и возможный выход Финляндии из войны, но всё это не скоро, и вряд ли мои родные выдержат эту голодную зиму. Всё так страшно! 14 декабря 1941 года. Последние пять дней принесли радостные новости – поражение немцев под Москвой. Миф о непобедимости разоблачён. Помимо обслуживания истребительной авиации, к нам прибывают ТБ-3, снабжающие Ленинград. Перед батальоном поставлена трудная задача. Нам поручено снабжать водой самолёты, а мороз до 30 градусов. Необходимо ежедневно подвозить, нагревать в котлах и «гончарках», а затем горячую воду подавать в самолёты, в количестве 8-9 тонн».
Войсковое соединение, в котором воевал мой прапрадед, обслуживало небольшие аэродромы – перевалочные пункты. Через них отправлялись самолёты в Ленинград с продуктами и медикаментами. Только так Клярфельды поддерживали связь между собой, которая надолго прерывалась.
Из писем жены: «Потеряли возможность эвакуироваться. Дети болеют. Не хочу терять надежды, что когда-нибудь опять будем вместе. Дети часто говорят о тебе. Люблю тебя всей душой и мыслями с тобой. Твоя Муся». Улыбка жены на фото согревала сердце моего прапрадеда всю войну. Семья и близкие Александра Наумовича не успели эвакуироваться из блокадного Ленинграда.
Вот запись из дневника 24 августа: «Тревога за семью лишь увеличилась. Немцы закрепились по всему правому берегу Волхова и все свои силы развернули в сторону Ленинграда. Меня и однополчан мучает совесть от сознания, что наши семьи испытывают все ужасы войны. Не оставляют мысли о Мусе и детях. В любой момент может случиться, что Муся не вернётся с продуктами или водой, и дети останутся одни. Октябрь. Наш день свадьбы – 12 лет. И день рождения Жени – ему пять. Скоро месяц, как я ничего о них не знаю. Можно предполагать самое худшее, и собственная судьба становится безразличной. 17 октября. День рождения Жени. Он получил подарки, его приодели. Письмо писала Ира».
С 22 ноября начала действовать автомобильная дорога по льду Ладожского озера. По ней осаждённый город снабжался самым необходимым, эвакуировалось население и промышленное оборудование. Страницы из дневника: «30 апреля я был несказанно обрадован, получив сразу шесть писем от Муси и Лизы. Главное – все живы, выехали из Ленинграда 7 февраля по ледовой дороге через Ладожское озеро,
5 марта приехали в Бийск и прямо с поезда пошли в больницу».
Моя прапрабабушка во время блокады тоже вела дневник. Вот несколько строк из него, глубоко затронувших меня: «Вспоминая Ленинград, наш умирающий, жалкий вид, наше истощение, дошедшее уже до могилы, я только поражаюсь, как мы могли воскреснуть, встать, работать, жить».
Не любил вспоминать о военных годах и мой прадед Евгений Александрович. Ему было всего пять лет, но как чётко он рисовал картину своей жизни: «Главное впечатление моего детства – война, блокада. Хорошо помню, как напряжённо смотрел на часы: когда же стрелка наконец дойдёт до нужного деления и можно будет съесть крохотную дольку от пайки хлеба? Такой жёсткий режим устроила нам мама – и потому мы выжили».
Строки из дневника (страница 43): «Я не могу оставаться один, одолевают слёзы, на людях я держусь. А что будет дальше, ведь я могу уцелеть, но неизбежно полное одиночество. Никого, ни близких, ни друзей – все там, в Ленинграде. И этот дневник ни к чему, ведь его будет не с кем и некому перечитывать».
Мой прапрадед напрасно думал, что этот дневник никто из родственников не увидит и не прочтёт. Мы свято храним эту реликвию как память о нём. Перечитывая его, я много узнаю о том страшном времени, о той войне, унёсшей жизни миллионов русских людей. Я преклоняюсь перед ними. Русский народ непобедим!
Анна Клярфельд, 12 лет, гимназия №14. Фото из архива семьи Клярфельд
