Вот что говорит Варнава, епископ Выксунский и Павловский, о важности веры: «Некоторые люди думают, что верят, но в храм не ходят; они не считают это обязательным, утверждая, что Бог у них в душе. Так-то оно так. «Бог не в рукотворенных храмах живет» (Деян. 17:24). Однако нужно понимать, что храм – это особое место. Именно в храме совершается жертва благодарения Богу – Евхаристия, в храме совершаются таинства, которые вводят человека в Церковь: через Крещение – в жизнь вечную. Через таинства Исповеди и Святого Причащения мы очищаем свои души и соединяемся с Богом. Именно здесь благодать Божия по-особенному осеняет нас и наша молитва усиливается. Храм – это не просто здание, это место, где обитает Бог, где человек укрепляется в вере, надежде, любви и чувствует особую близость Бога, чувствует Его своим сердцем».
Надеемся, что наша сегодняшняя публикация и вас сподвигнет задуматься о значении веры в вашей жизни, прислушаться к тому, что говорит сердце.
Именно сын привёл меня к Богу
Валентина Кузьминична до 75 лет работала учителем. Более полувека педагогического стажа – представьте только, сколько у неё учеников! Она давала им знания, старалась воспитать хорошими людьми, трудолюбивыми, честными, добрыми, дарила сердечное тепло, как родным детям. У неё есть дочь Татьяна, тоже педагог – преподаёт музыку, и сын – епископ Выксунский и Павловский Варнава (Баранов).
Мама архипастыря! Познакомиться, узнать поближе, послушать – можно? Валентина Кузьминична отвечает доброжелательно и просто:
– Конечно, можно. Владыка благословил.
И рассказывает. О себе и своих детях, о прошлом и настоящем, о буднях и событиях…
На Сахалине
– Я окончила педагогический институт, филологический факультет: немецкий и русский языки, литература – в то время готовили учителей широкого профиля. Была активной комсомолкой, мы покоряли целину, случалось бывать в Омске, в Казахстане. А после выпуска из вуза решили с подругой Томой отправиться на Сахалин. Рассуждали так: когда ещё туда попадём? Надо ехать!
Такая красота на Сахалине! Сугробы, снегопады, а тепло, ниже -5 температура не опускалась. И крабы, серые, огромные. Кладёшь его в эмалированное ведро и варишь на костре где-нибудь на берегу. Никогда с тех пор ничего подобного не делала.
На Сахалине и дочка родилась. Но пришло время возвращаться в родные пенаты, я – калужанка.
В Жиздре
– Сын появился на свет уже в Калуге, а вскоре мы перебрались в Жиздру.
Жиздра! Улица широкая, травка зелёная, речка. Я прямо влюбилась в этот городок.
Каким рос сын? Обычным ребёнком. Тянулся ко всему живому. Ребята на улице в лягушек, прыгающих по асфальту после дождя, камнями кидали, а он заступался, до драки доходило. Ещё любил петь, громко так: «С чего начинается Родина»… Нравилось ему разговаривать со старыми людьми.
Помню, был у нас городской сад, он и сейчас существует, только стал более цивилизованным, а раньше – сплошные заросли. Стояла там хибарка, и жил в ней одинокий, крепкий сложением дядя Вася. Сядет сынок мой с ним на завалинке и слушает, как тот с немцами воевал, как в руку получил ранение. Позже хибарку снесли, дядю Васю переселили, он и скончался быстро. Непривычно ему среди людей было, тяжело. Привык один да с детьми.
Жили мы скромно, огородик завели, свиней держали, кроликов. Дети помогали, траву собирали для них, грядки пололи, а когда подросли, вместе подрабатывали в леспромхозе, где саженцы выращивали.
Дочка отличницей была, а сын учился неровно. Очень любил читать: книги Джека Лондона, Джеймса Олдриджа, о войне. Увлекался техникой и историей.
В Нижнем Новгороде
– На истфак Горьковского пединститута сын поступил после армии – стал продолжателем учительской династии. Мы, родители, и прабабушка, племянница недавно канонизированного архиепископа Серафима (Соболева), – педагоги.
В Нижнем Новгороде и началось духовное становление сына. Как это вышло? Не мне на этот вопрос отвечать, ведь не я сына, а он привёл меня к вере. Я, конечно, знала, что Бог есть. В своё время, а родилась я в 1935-м, отец меня окрестил.
Несмотря на комсомольскую юность, атеисткой не была никогда. Спроси меня, ответила бы: верю, но обычно ведь родители детей к вере приучают, а у меня они умерли рано. И вот – сын. Приезжала к нему, разговаривали, однако споров, разногласий у нас не было. И тогда, и сейчас, всегда чувствовала, что он прав.
Начала ходить в храм. Сначала по напутствию сына, потом уже – по зову души. Побывала в Дивееве.
Помню первую свою исповедь у протоиерея Григория Долбунова. Многодетный батюшка был, довольно известный, и принимал он народ. Всё тогда ему рассказала, всё, что было! И он сказал: буду за тебя, Валентина, молиться…
Во Флорищевой пустыни
– А сын ездил в Печерский монастырь, встречался с архимандритом Иоанном Крестьянкиным. Так и определился со своей дальнейшей судьбой. Через какое-то время рукоположился, позже принял постриг, был направлен во Флорищеву пустынь в мужской монастырь. Присылал домой фотографии оттуда: кругом развалины, такое впечатление было, что там нет вообще ничего… Да и не мудрено: мало того что монастырь построен в XVII веке, так ещё и простоял закрытым почти восемьдесят лет.
Ездила к сыну в гости и радовалась – расцветает Флорищева пустынь!
В Выксе
– Сказали бы мне много лет назад, я бы не поверила, что мой сын станет епископом Выксунским и Павловским! Но Господь управил так.
Теперь сын живёт далеко от меня, но старается навещать почаще. Иногда всего на день-полтора приезжает в Жиздру, только повидаться. Я тоже бываю в Выксе. Когда гощу здесь, обязательно иду на литургию в кафедральный собор.
Служит мой сын, и хорошо мне! Будто на Афоне побывала.
Вся моя жизнь – в моих рассказах
Сначала я познакомилась с Татьяной Викторовной заочно. На одном из выксунских порталов к Дню города был опубликован рассказ «Живу я здесь» с довольно необычной подписью автора – Татьяна Сидорина, рождённая на Казанскую. Он начинается так:
«Моя маленькая родина! Как люблю твой монастырь, твои пруды и леса, парки. Да и люди здесь замечательные! Жестковатые, но трудолюбивые и сильные. Умеют радоваться и сопереживать, помочь друг другу…»
Повествование небольшое, но такое светлое и искреннее! Захотелось узнать Татьяну поближе. Списалась с ней в епархиальной группе в социальной сети «ВКонтакте», и вот – встреча. Прихожанка Успенского храма Выксунского Иверского женского монастыря говорит о себе скупо, улыбается:
– Обо всей моей жизни можно узнать из моих рассказов.
Почитаем?
Из рассказа «Татьянка»:
«Татьянка родилась чистенькой, лысой. Сразу приложили к груди матери, она прильнула, напиталась и довольная, что перестали «курдать» из стороны в сторону (мама пешком бежала к роддому), заснула… Бабушка с дедушкой радовались девочке. «Теперь помощница в молитве будет», – шутил дед Павел. «Не под красными знаменами же ходить, аспиды», – шептала бабка Наталья. Но жизнь диктовала другое. Появились портреты вождей вместо икон, вывешивали красные флаги на крыльце в праздники Октябрьской революции и Первого Мая. Про крестные ходы и хоругви никто не вспоминал.
Икону Угодника Божия Николая поставили в буфет за стекло рядом с посудой. В тяжёлые минуты мама доставала её, протирала и рассказывала святителю о нас, убогих и шумных»...
– Монастырская я. До 28 лет прожила здесь. В школе училась, когда в музыкальный кружок меня отобрали, папа купил по случаю немецкий рояль красного дерева, с резными ножками… Мы с братьями помогали по дому, по хозяйству, – вспоминает Татьяна.
Из рассказа «Утро с Николаем Угодничком»:
«Вот будто вчера всё было. Привезённое сено раскладывали на улице, на солнышке переворачивали, подсушив, на другую сторону и после обеда «смётывали» на сушила. Нас, ребятишек, подстёгивали: «Эй, держите, да плотнее, плотнее утрамбовывайте…» Навильник надо было опустошить, взять эту большую охапку и отнести в углы сушил, а затем рядом плотно укладывать пучки сена. Их с земли подавали отец, мать, братья… Как много и правильно трудились… и ведь детей не по одному, как сейчас, было!».
Своих детей у Татьяны двое. Четверть века прожила семья в Якутске, а теперь все разлетелись. Дочка – московский дизайнер, сын – стоматолог в Омске.
А что она? И в Выксе, и в Якутске учительствовала, пойдя по стопам своей тётки Анны, о которой с детским восторгом вспоминает в рассказе «Пасха»: тётка из Выксы «ходила на работу за много километров на Макаровку и Михайловку... Часто она оставалась в деревне, а на выходных приходила домой. Приносила и тетрадки учеников... Как же мне хотелось быть учительницей! Я смотрела на этот отточенный красный карандаш как на волшебную палочку!».
Тётка Анна, бабушка, двоюродные сёстры, родственники и друзья – даже те, кого уж нет на этом свете, живы в рассказах Татьяны Викторовны. Живёт в них и Выкса монастырская.
Из рассказа «Монахиня»:
«Впервые я пришла на Литургию сюда (прим. авт: в Выксунский Иверский монастырь) лет двенадцать назад. Собор Святой Троицы начал восстанавливаться с притвора. Там и шли ежедневные службы. С этого времени стала думать о переезде в Выксу из Якутска. Через два года вернулась на малую родину».
Однако по сей день в её душе Якутск занимает особое место. Воцерковление её началось именно там.
Из рассказа «Прихожанки»:
«Всё дальше отторгает время от воспоминаний о Якутске, его людях, простых и замечательных. Но Спасо-Преображенского храма не забыть.
После работы шла в церковь, мыла, скребла, чистила, постепенно воцерковляясь. Позже батюшка Игорь подошёл и сказал: «Помогай в трапезной, делателей мало. Бабушки там». Так с Ниной Ивановной и Валентиной Серафимовной и сдружились. По весне мы ездили с ними на сопки в летний дом ребёнка … Бывали с бабушками и на Маганских кладбищах в часовенке, цветочки рассаживали около, дежурили, поддерживали людей, потерявших близких… Трудясь во славу Божью, мы были счастливы. Знаю много таких русских якутских женщин, служащих в храме. И дай им Бог Пасхальной радости!».
Пасха! О духовном состоянии готовящихся к Светлому Христову Воскресению прихожанок Иверской обители рассказ «День Великого поста»:
«Но какие божьи, какие крепкие эти старухи, выстоявшие на коленях четыре дня канона Андрея Критского! Они чуть свет тянутся к монастырю, к Троицкому собору, в котором лишь в притворе служат. Когда он ещё восстановится? Притвор маловат, но людей вмещал много. Бывало, и на улице молились»...
И из того же рассказа:
«Она шла и благодарила Господа за этот святой в её жизни день... Слава
Богу, что этот день был и есть! Засыпая, шептала: «Отец преподобный Варнава, упроси Господа, чтобы наш монастырь стал прекрасным, как раньше!».
– Я люблю наш монастырь! И знаю, что он воссияет в былой красе. Набираюсь в обители «опыта православного», маловато его у меня. Вера – это удивительное чудо. Хожу на воскресные службы в Успенский храм, паломничеством увлеклась. Сёстры монастыря, прихожане, которых я узнала, – люди просто необыкновенные! Даст Бог, смогу написать о монастырском моём радовании, о замечательной молитвеннице и труженице игуменье Антонии, о жизни обители, – делится планами Татьяна. Во многих её рассказах речь идёт о монастыре, о том, как прекрасна жизнь с Богом в сердце.
Из рассказа «Живу я здесь»:
«Приехала сюда умирать. А попыталась жить, выжить, зажить! Получилось! Рассветы встречаю, хожу с палками, ем пироги со щавелем, ныряю с ребятишками. В шестьдесят села за руль, в шестьдесят два начала писать рассказы и стихи, а теперь ещё и на саксофоне играть, рисовать выксунские места захотелось. Нашила платьев длинных из нарядных платков, завела серого кота, послушного и понимающего… И не пропустила ни дня помолиться за всех нас!».
Материалы подготовила Татьяна Снегирева.
Фото из архивов Татьяны Сидориной, семьи Барановых и Выксунской епархии
