Настоящие песни приходят с неба…

account_circle
visibility
Сердце моё должно высоко избыточествовать… Чудо, сломавшее стереотипы мира Как в Тебя я, не веруя, верила… Пиши! И будут песни Увидеть звёзды со дна колодца …Желаю упования каждому

Евгения Смольянинова – русская певица, исполняющая народные песни, романсы, духовные стихи, композитор, киноактриса, заслуженная артистка России, удостоенная звания «Национальное достояние России», награждённая орденом святой княгини Ольги Русской Православной Церкви и орденом «Торжество Православия» Общественного фонда «Народная награда».

Во время торжеств в честь 150-летия Иверского женского монастыря состоялся концерт знаменитой певицы в ДК металлургов, что стало большим подарком организаторов праздника выксунцам.

Мы предлагаем «продлить прекрасное мгновение» общения с великой хранительницей и исполнительницей народной песни.

– Россия стоит монастырями, храмами и ещё – старцами. Живут они в лесах, не все явлены людям, только некоторые – для утешения. У них своя иерархия, как в сказке про Ивана-царевича: «Я не могу помочь тебе, – говорит старик, – иди к моему старшему брату». Замысел Творца бесконечен, велика и иерархия. Тех бабушек, которые сохранили частицы божественного пения, тоже мало кто знает. Наверно, таких как Ольга Федосеевна Сергеева, можно назвать старицами. В них – звук, которым звучит Россия, удел Пресвятой Богородицы.

Для меня важна не архаичность песни, а то, ведет ли она, по моему ощущению, к Богу, – так сказала Евгения Смольянинова в одном из своих интервью. И в Выксе, общаясь с журналистами, она тоже говорила о музыке, о жизни, о вере.

 

– Убеждена, что настоящие песни приходят с неба. Они присылаются Богом. Песня может прийти внезапно, и это – настоящее чудо! Если Господь вдруг решит дать тебе песню, будь готова, где бы ты ни была – в машине, в лесу, в поле – принять её благодарно. Я к этому отношусь как к тайне, и выступая на сцене, часто не объявляю, что это я написала музыку. Потому что всякий раз просится какая-то оговорка, как если бы я не совсем точно отражала то, что произошло на самом деле. Я до сих пор удивляюсь тем песням, что написала.

Певицей стала не потому, что хотела выступать, а потому, что люблю петь. Мне должно очень сильно нравиться то, что я пою. И сердце моё должно очень высоко избыточествовать тем, о чём пою. Только если оно переполняется чем-либо, тогда я могу об этом петь.

 

– Как говорила мама, я начала петь, как только родилась. Поэтому в пении для меня не было ничего удивительного, оно не было для меня феноменальным как таковое. Выступать на сцене мне не хотелось – не считала это интересным. Так и не стала бы певицей, если бы не Ольга Федосеевна Сергеева. Встреча с этой деревенской крестьянской певицей – отдельное чудо моей жизни, сломавшее стереотипы мира. Я услышала выступление Ольги Сергеевой по радио в 1982 году и поняла: то было не просто пение, это было какое-то очень важное дело, которое она делала. У меня не возникло честолюбивых мыслей, что смогу так же петь, но в тот момент я чётко поняла, что если не буду так петь, то утеряю какой-то очень важный смысл своей жизни. Я нашла его, и ничего другого не хотелось…

Всё это было не случайным. Наверно, у каждого человека в юном возрасте, когда он встаёт на свою стезю, складываются какие-то особенные условия. И каждому надо идти самому вперёд, обретая опыт через ошибки и неудачи, конечно, и через удачи – тоже. Так происходило и со мной. Я с удовольствием шла бы только через удачи – ведь по тернию ходить не очень приятно, куда лучше – по дороге, усыпанной розами. Однако неудачи непременно должны быть, хотя бы для того, чтобы оценить удачу, иначе она себя как-то нивелирует.

В преодолении неудач есть отголосок какого-то маленького внутреннего подвига, когда для тебя очень важно шагать, порой не зная, куда ступишь в следующий момент.

Думаю, к человеку таким образом и вера приходит. Без веры нельзя. Когда человек что-либо не знает, это не беда, а вот когда не верит – это плохо, тяжело и темно.

 

– Есть такие стихи Натальи Ануфриевой: «Как в Тебя я, не веруя, верила, как молилась Тебе, не молясь»… Это и обо мне, той, которая только ещё приходила к вере. В нашей семье верующей была лишь одна из моих бабушек, а ещё моя няня. Она молилась каждое утро, повернувшись лицом на восток, у окна в моей комнате. Я была совсем маленькой, спрашивала ее: «А что ты делаешь?». В те годы люди боялись говорить о вере, тем более при ребёнке, и няня отвечала: «Я делаю зарядку». Долгое время я думала, что зарядку именно так и делают, вставала рядом с няней и тоже «делала зарядку», хотя не была крещёной. Меня крестила позже бабушка, которая говорила, что не умрёт, пока не окрестит всех своих внуков, успела и правнуков окрестить!

Другим моим бабушке с дедушкой никогда не задавала вопросов о вере. Они жили такой мирной христианской жизнью, в их доме веяло такой патриархальностью, чудным покоем, традицией семейной тишины, где всегда чисто и светло, никогда не повышали голоса, не говорили грубых слов. Я обожала у них бывать. Подобную атмосферу позже чувствовала в Троицком храме Сергиевой лавры, там, где покоятся мощи преподобного Сергия, – знаете, такой аромат чистой старости и высокой жизни.

 

– Троице-Сергиева лавра… В своё время я получила благословение от известного не только в русском православном мире архимандрита Матфея Мормыля, многие годы несшего послушание главного регента лавры. Я не училась у него, не была его чадом, но так случилось, что однажды в конце 80-х попросила у него ноты духовных стихов.

А началось всё так: в Петербурге обратился ко мне один батюшка, принёс два перепечатанных стихотворения: «О, Всепетая…» и «На мрачной горе, у подножия Креста, Пречистая Матерь стояла». Он хотел, чтобы они прозвучали как песни, сказав: «У меня нет музыки, я не знаю, как это поётся. Не могли бы Вы написать?». И я написала.

А потом меня попросили для фильма написать песню на стихи Лермонтова «Когда волнуется желтеющая нива» с чудесным окончанием «И в небесах я вижу Бога», в советских изданиях это опускалось… Написала и начала исполнять эту песню на своих концертах. Стала искать новые подобные стихи, они очень важны в духовных песнях. Поиски привели в библиотеку духовной академии Санкт-Петербурга, где в каталогах обнаружилось невероятное количество псалмов и песнопений. Заполнила заявки, целую кипу! Радовалась: вот сейчас всё это получу! Передала заявки библиотекарю, приятной даме средних лет. Она с ними куда-то ненадолго ушла и… принесла мне только один сборник, монастырский осьмогласник. А остальное? Отвечает: «Утеряно». Я по молодости возмутилась: как же такое могло случиться в библиотеке?! А она посмотрела на меня внимательно и ответила: «Слава Богу, что сохранилась библиотека. И академия. И – вера. А книги пропали – это неудивительно». И я поняла, что пришла туда, где вообще ничего могло бы не быть.

Дело застопорилось. Но тут меня пригласили принять участие в торжествах по поводу освящения дома моих близких друзей. Туда же прибыли приглашённые архимандрит и иеродиакон. Меня попросили: «Спой пожалуйста». Раньше такое случалось довольно часто, и должна сказать, я этого не люблю: либо гости, либо работа. Но случаются и компромиссные моменты: я начала петь «О, Всепетая», затем «На мрачной горе», «Когда волнуется желтеющая нива», и тогда архимандрит сказал: «Надо петь «Слово мама дорогое». И они вместе с потрясающе голосистым иеродиаконом запели эту песню на два голоса. Я как-то не сразу поняла её, мотив показался мне простоватым, но согласилась – спою. Через какое-то время, уже в Москве, архимандрит мне напомнил о моем обещании. А я, зная, что он знаком с отцом Матфеем, спросила, нельзя ли у того попросить какие-нибудь ноты. Можно! Приехала в Свято-Троицкую Сергиеву лавру, была представлена отцу Матфею, а он, недолго раздумывая, вынес мне листочек с написанными от руки словами и нотами «Слово мама». (Листок тот я, конечно, храню.) А на вопрос о нотах отец Матфей ответил: «Ты же пишешь музыку? Вот и пиши! Вот и будут песни». И я стала писать. Писала я, конечно, и гораздо раньше, но как-то стеснялась, мне казалось, что если слова какие-то особые, то я не смею писать на них музыку. А с таким благословением посмела! У меня обширный репертуар, в нём не только духовные баллады, но и народные песни, романсы.

 

– В немалой степени на моё творчество повлияла работа в кино. Например, для фильма «Жизнь Клима Самгина» я запела романсы, а раньше такого желания не возникало. Но кино сломало мои представления о романсах, и мне очень понравилось, как они звучат. А в фильме «Садовник» исполнила песню «На горе колхоз, под горой совхоз», там припев: «Ай-ай-ай, ай-ай, а мне миленький задавал вопрос, я колхозница, меня любить нельзя». Никогда в жизни этого бы не спела! Занималась фольклором серьёзно, исполняла настоящие народные песни: обрядовые, свадебные. И спеть вот такую белиберду для меня казалось просто невозможным, но в сюжет фильма эта песня вписалась самым лучшим образом. Пронзительная, вся такая убогая, ломанная, как разрушенная жизнь. Я так и спела эту песню, которая для меня открыла вот что: жизнь сложна и сурова, а люди продолжают приходить в мир и способны из этой своей жизни, как со дна колодца, увидеть звёзды, увидеть свет!

 

– Хочется двигаться дальше, ждать разных событий! Например, очень жду 7 января следующего года. В Питере в этот день состоится Рождественский концерт, на котором, надеюсь, прозвучит написанное мною несколько лет назад большое произведение «Рождественская звезда» на стихи Бориса Пастернака из романа «Доктор Живаго». Его будет исполнять хор Александро-Невской лавры. Это то, к чему готовлюсь сейчас.

Меня часто спрашивают о планах, но я не из тех, кто их строит, да и к чему? Каждый день с нами может произойти что-то неожиданное, и тогда всё меняется. Планы строят те, кто занимается реализацией дел насущных, а я – певица, и моё главное правило: ждать новую песню, новый концерт или кино. Если Бог даст. Есть такое красивое слово: упование. Я желаю упования каждому и себе. Я всегда получала что-либо вне планов, но по милости Божией. И хотя мы часто не знаем об этом, а иногда и противимся этому, но помощь Божия – она приходит всегда. Мне кажется, что человеческая жизнь коротка, но значима, и воспринимать её нужно так, будто тебе её дарят. Думаю, это очень хороший план!

 

Татьяна Снегирева. Фото Алексея Ерёмина
(полная версия интервью на сайте Выксунской епархии)