«Арт-Овраг» каждый год дарит нам встречи с удивительными людьми, которых в иное время в нашем городе, конечно, не встретить. Например, одним из гостей Выксы в этом году стал автор известных перформансов, работ, которые впечатляют даже на фотографиях, выложенных в Сети – остаётся только догадываться, какое впечатление было бы воочию… Можно ли себе такое представить ещё лет шесть назад: конец мая, солнечная тёплая погода, и у ДК им. Лепсе мы сидим на одной лавочке с Андреем Бартеневым. Мы очень рады, что он нашёл время встретиться с нами, несмотря на свой плотный график работы.
– Известно, что когда Вы приехали в Выксу, то посетили наш парк – Вас успели там даже сфотографировать. Каковы впечатления от главной городской зелёной зоны?
– В парке были комары.
– А арт-объекты?
– Только сам овраг посмотрел.
– Об Арт-Овраге до этого лета Вы уже что-то слышали, знали?
– Конечно, я знаю Люду Фрост уже тысячу лет. И в прошлом году у вас выступал мой актёр и хореограф Миша Колегов. Очень красивый перформанс был («В поисках воды» – прим. ред.). Я смотрел видео на Фейсбуке.
– То есть события фестиваля отследили?
– Ну, это же прекрасно, что такие чудесные люди приезжают и делают что-то интересное из местного материала. Мне нравятся граффити, которые встречаешь, когда идёшь по городу: эти шикарные ноги с цветами, например.
– В Дом Баташевых, в музей, заходили?
– Не хватило времени. Два дня я был здесь, а уже позавчера открыл выставку в Москве, возвращался обратно ночным поездом. Даже спать некогда, пока монтировал выставку, спал буквально по три часа. А 3 июня я уезжаю, потому что 4-го в Москве завершаются «Каннские львы», там я показываю видео, которое мы подготовили с моими студентами в Норвегии, и на следующий же день улетаю на «Кинотавр». Затем – Норвегия, принимать экзамен у студентов. Воронеж, где проходит Платоновский фестиваль искусств. Москва, Geek Picnic – показываем две моих скульптуры. Питер, Geek Picnic…
– Вы всегда существуете в таком напряжённом ритме?
– Не всегда, к счастью. Сейчас так сезон сложился.
– Как потом отдыхаете?
– Мне нравится находиться у моря. Есть два места, которые я очень люблю: Юрмала и подобная набережная есть в Испании недалеко от Аликанте. Пляж, песок, можно пять часов идти и ни пирсов, ни волнорезов не увидишь, пока не начнутся камни – тогда идёшь обратно.
– Почему спросила про музей: сейчас там проходит выставка «Надежда», где представлены фотографии, сделанные в одноимённом районе Норильска. Вам ведь наверняка это название о чём-то говорит?
– Ещё бы… У меня есть перформанс, который называется «Пузыри
надежды». Мы привозили его в Норильск с Фондом Прохорова. Ирина Дмитриевна
тогда ещё делала фестиваль, который назывался «Таймырский кактус». Тогда я
приехал в город 20 лет спустя, как покинул его. Мои родители работали на
Надеждинском горно-металлургическом комбинате, поэтому я очень хорошо понимаю,
о чём идёт речь.
– Вы сами в Норильске поработать успели, например, на том же комбинате?
– Нет. Я уехал в Краснодар, учиться в институте культуры и искусств. Закончил его с отличием, вернулся в Норильск – думал устроиться режиссёром в местном ТЮЗе, преподавать. Вакансий там не было, и я поехал в Сочи, куда приглашали работать, а потом уже переехал в Москву.
– Теперь ещё и в Норвегию ездите работать.
– Я там уже девять лет преподаю.
– В одном из интервью Вы сказали, что на использование сферических фигур в костюмах Вас вдохновило дневное полярное солнце. Что сегодня служит источником вдохновения?
– Я ещё под впечатлением Норильска, потому что очень люблю сочетание белого и чёрного. Причём, доминирующим цветом должен быть белый. Это как в Тундре: редко растущие деревья, скорее всего даже останки деревьев, и когда ты подлетаешь к аэропорту, то видишь эти чёрточки на белом. И люди на белом фоне тоже выглядят чёрными фигурами. А потом – нескончаемое чёрное небо и белые просторы. Это, конечно, нельзя заменить ничем. Единственное, что можно сравнить по силе, – море, океан.
– А с какими материалами любите работать?
– Со всем, что под руку попадается. В основном использую синтетические материалы.
– С какого костюма начали свой творческий путь – каким был первый созданный образ?
– Костюмы мы делали всё время, я же учился на театрального режиссёра. Если говорить о первых создаваемых мною образах… В галерее «МАРС» в Москве мы делали выставку «Буйство на горе Анна-Дырь под пение никитинских рыбок» и сделали перформанс «Полёты чаек в чистом небе». Я взял картон, тогда во всех художественных салонах продавались картоны «балахна», плотные, лист – 1,2-1,5 метра. Сшили их, и прямо на этом сером фоне тушью нарисовали орнаменты в корякском стиле. И после перформанса ко мне подошла одна из наших соратниц: «Скульптура, коллажи – это всё понятно, а вот такое никто не делает». Мне запало в душу, думаю – действительно, тем более и мне результат нравится, и стал работать в этом направлении.
– Но одно дело – создать нечто необычное, а другое – выйти, например, в этом необычном на улицу, чтобы добраться до нужного места.
– Да не хожу я в этом по улице. Зачем? Сажусь в машину и еду. Мне нравится европейская тенденция, когда в клубах предусмотрены специальные комнаты-раздевалки. Все приезжают с чемоданами, переодеваются, во что хотят, и идут отдыхать в образе. К сожалению, такая субкультура в России уже проходит, этим были знамениты 1990-е и начало 2000-х годов. Сейчас уже никто особо не переодевается – майку с джинсами надел и пошёл.
– Важно относиться к жизни с юмором, уметь посмеяться над собой?
– Это самое важное. Я считаю, что после любви это второе восхитительное состояние, которое есть на нашей планете. Любовь и юмор – больше ничего не нужно.
– А творчество?
– Оно к этому приложится. Если много любви, всё творчество будет отнесено к ней, так же и в случае с юмором. Будешь в первых рядах кричать: «Ой, мне так всё нравится! Давайте я тоже что-нибудь сделаю!». Я, к сожалению, не обладаю талантом юмора, а любить я умею.
– Мы говорили о выставках. Над чем сейчас работаете, что хотите своими работами сказать окружающим?
– Традиционное клише, что любое произведение должно иметь аннотацию. Я жду, когда мы вернёмся к практике, когда творчество ничего не будет обозначать так явно. Очень люблю абстрактное искусство.
– То есть современное
искусство не обязательно должно быть понятным каждому?
– Мне нравится, когда абстрактное искусство сопровождается абстрактными текстами. Это самое идеальное.
– И пусть каждый понимает по-своему?
– Да. Я последнюю выставку сделал – коты, слоники, медведи, волна денег, портрет девушки Любы. Что там объяснять?
– Вы уже плотно пообщались с ребятами, которые записались на Ваш мастер-класс. В них виден творческий потенциал?
– Некоторые меня очень удивляют. Такая красота, такое упорство. Всех их бог наградил талантами. Меня восхищает, когда человек – раз, и очень просто берёт и делает то, чем ты восторгаешься. Вообще люблю наблюдать за людьми, которые находятся в процессе творчества, это, наверное, самое правильное, чем может заниматься человек.
– Возможно, кто-то из этих ребят захочет покорить столицу. Вот Вы ехали в Москву уже осознанно, представляя, что Вас ждёт?
– Мне определяться не надо было, я уже был художником. Но всё равно вовремя пришли люди, которые сказали: «А что ты здесь сидишь? Да, мы понимаем – тут курорт, но дальше-то что?». И всё, я уехал в Москву.
– И всё-таки, что посоветуете ребятам, которые захотят испытать свои силы?
– Не знаю. Москва – очень жестокий город. Выдержит ли их душа? Это важный шаг, в столице не будет ни папы, ни мамы, ни родных улиц. Могу сказать, что если человеку судьба – уехать, то он уедет, потому что судьба очень ревнивая вещь. Как только ты от неё попытаешься уйти, она тебя поставит на место и очень жестоким способом.
– Смогли бы жить в таком маленьком городе как Выкса?
– Да я мечтаю жить в маленьком городе.
– Пока – не судьба?
– Художники, к сожалению, так много денег не зарабатывают, чтобы жить в маленьком городе.
– Какой подарок Вы привезли выксунцам и почему выбрали именно эту тему?
– Мы делаем Парад котов. Тема «Арт Оврага» обозначена как «Создай свой город», и я подумал, что первыми, по традиции, в новое жилище, в город будущего, должны войти коты и показать, где здесь тёплое местечко.
– Вы ищите смысл жизни?
– Я понимаю, что нет никакого смысла лично для меня, не для меня одного этот мир создавался. И я не остаюсь неизменным. Иногда чувствуешь, что один этаж ушёл в прошлое и ты – на новом этаже. И новый этаж, который в себе ощущаешь, сразу обозначается с новыми определёнными понятиями, которые спокойно укладываются в голове. Ты живёшь пять-шесть лет с этими понятиями, потом – опять выходишь на новый этаж.
– И периодов сомнений не возникает?
– Сомнения обязательно должны быть. Я рисую какую-нибудь работу, смотрю на неё и сомневаюсь. Недавно за одну ночь нарисовал автопортрет и назвал его «Бартенев, бей глазом». А потом подписал: «Бартенев бей глазом, бей в глаз». Может быть, когда-нибудь это оформиться в свою финальную оболочку, но пока нет.
«Каждый человек имеет право на ошибку,
поэтому нужно уметь уважать людей не только за хорошие поступки»
– Бывает, что возвращаетесь к своим старым работам, дополняете их?
– Конечно. Люблю перерисовывать и переделывать. Но есть работы, которые, и ты понимаешь это, совершенны.
– Например?
– Я делал в прошлом году «Облепиху». Ей ничего добавлять не надо.
Но мы сильны не только своими победами, но и своими поражениями. И на каком-то этапе ко мне пришла мысль, исходящая из этого алгоритма: каждый человек имеет право на ошибку, это право неприкосновенно. То есть ты должен человека уважать не только за его хорошие поступки, но и найти силы уважать за плохие, потому что он ими также приобретает знания.
– У Вас есть друзья, с которыми Вы когда-то вместе начинали свой творческий путь и до сих пор поддерживаете друг друга?
– Я миролюбивый человек. Если я приобретаю друга, то стараюсь, чтобы это было на всю жизнь. Но если человек уходит, я не буду держать – у каждого своя судьба, нужно выполнять свою программу. Может быть, я и был на их жизненном пути, чтобы подсказать что-то. И у меня так случается: кто-то что-то подсказал, а потом миссия этого человека в моей жизни закончилась. Это нормальный процесс.
– Когда можно посмотреть Парад котов?
– 3 июня. Приходите все. Мы будем мяукать во всё горло!
Ксения Абдулхакова, Лиля Фролова. Фото Владимира Пейсикова и Данилы Головкина
