Шоссе, проходящее по улице, было вымощено разноразмерным битым булыжником, имело весьма неровную поверхность, и езда автомобилей и лошадиных повозок по нему была эквивалентна испытаниям на вибростенде. Лошади использовались в качестве грузового и служебного транспорта, например, для перевозки большого начальства и врачей «скорой помощи». В городе до конца 1950-х в районе стадиона находился централизованный конный двор.
Автомобилей в городе было мало, зато их типаж любопытен. Наряду с полуторками, обычными для тех времён, ездили грузовики, работающие на дровах. У них по бокам между кабиной и кузовом располагались два цилиндрических сосуда – газогенераторы. Сверху в них загружались деревянные чурки, закрывалась крышка на «лягушках», и из дров, с участием катализатора, получался газ, используемый в двигателе вместо бензина. Запас деревянных чурок возили в кузове автомобиля.
Периодически с соседнего военного аэродрома в город заезжали массивные «Студебеккеры». Изредка, грохоча гусеницами по булыжному шоссе, проезжали танкетки с грузом брёвен.
В начале 50-х появились грузовые ЗИСы и легковые «Москвичи», а затем «Победы» и автобусы. В то же время началось асфальтирование шоссе и тротуаров, а также посадка саженцев лиственных деревьев в центральной части улицы.
О быте
Современной молодёжи трудно представить, в каких условиях жили выксунцы в первые послевоенные годы и как это было связано с обстановкой в стране в целом. Надеюсь, мои воспоминания хоть немного восполнят пробел.
Главной проблемой тогда была нехватка продуктов. Многие жили на грани голода. Только что закончилась изнурительная война, затем два года подряд (1946, 1947) в стране был страшный неурожай. На селе не хватало техники и людей. Я сам, будучи маленьким, видел в селе Решное, как пашню обрабатывали большой бороной, которую тянули две коровы и несколько человек.
Основным продуктом питания был хлеб. До 1947 года он выдавался по карточкам, по определённой (скудной) норме на каждого члена семьи. Чтобы реализовать карточки, люди, в основном женщины-домохозяйки, по нескольку часов проводили в очередях. После отмены карточек нормирование, по сути, сохранилось, но изменилась его форма: продавали (если память мне не изменяет) не более 1 кг хлеба в одни руки. Поэтому от каждой семьи (а тогда было много многодетных) покупать приходили несколько человек, чтобы было больше «рук». На всех хлеба в магазинах не хватало и, естественно, это порождало очереди, многочасовые дежурства в них и даже конфликты, доходящие до драк. Так, по крайней мере, было у магазина №16, услугами которого пользовалась наша семья. Дело было настолько серьёзным, что руководство завода ДРО сформировало группу из крепких ребят, которые каждый день поддерживали порядок в очереди.
Примерно в 1947 году многие рабочие ДРО получили для освоения земельные участки в районе Бочихи, в нескольких километрах от города. Картошка с этих участков была большим подспорьем в питании.
Другие продукты (му-ка, сахар и т.п.) продавались эпизодически, как правило, перед большими праздниками. В одни руки давали так же не больше определённой нормы.
Острая проблема с хлебом сохранялась вплоть до середины 50-х, до освоения целины. В первые годы целина давала хорошие урожаи, и проблема со снабжением населения резко изменилась в лучшую сторону. Был даже период, когда в столовых страны на столах стояли тарелки с бесплатным хлебом. В дальнейшем хорошие урожаи на целине собирали примерно один раз в четыре года, но всё в стране перестал быть проблемным. Это был прорыв. Поэтому, когда я слышу заявления в СМИ некоторых политологов, что целина являлась большой ошибкой, чуть ли не преступлением Хрущёва, я понимаю, что сами они либо не жили в то время, в тех условиях, либо сознательно искажают факты.
Во второй половине 50-х в стране, по инициативе Хрущёва (после его поездки в США), стали усиленно, в приказном порядке, внедрять выращивание кукурузы. Были противники этой инициативы, считавшие, что эта культура не подходит для российских условий, но приказ «сверху» выполняли. Насколько они были правы, мне трудно судить; могу привести лишь факты из жизни.
Когда я учился на втором курсе техникума, осенью 1956 года нашу группу направили на уборку урожая в Осиповку. Сначала мы занимались кукурузой: срубали стебли косами и подносили их к силосорезке с электрическим приводом. Затем измельчённая масса поступала в силосные ямы, т.е. в траншеи, облицованные железобетонными плитами. (Плиты были изготовлены, доставлены и установлены силами завода ДРО). За несколько дней работы довольно объёмные траншеи, на радость колхозным коровам, заполнялись полностью. Если бы не было кукурузы, то не было бы такого дополнительного количества кормов.
При работе столкнулись с удивительным фактом. Кукуруза росла на двух полях, разделённых узкой грунтовой дорогой. Качество почвы на них не могло измениться резко, но кардинально изменялся вид кукурузы: на одном поле стебли были толстые, высотой под два метра, а на соседнем – хилые и по полметра высотой. Скорее всего, поля обрабатывались разными бригадами по разной технологии. (Это к вопросу о несоответствии кукурузы российским условиям).
О следах войны
Непосредственно на территории Выксы не было боевых действий, но осязаемых напоминаний о них в первые послевоенные годы было немало. В какие-то семьи пришли «похоронки». Например, за несколько дней до победы погиб мой дядя. В другие семьи вернулись живые участники войны, но среди них – инвалиды. Они визуально выделялись на общем фоне: у одних не было руки, у других вместо ноги – деревянный протез. Встречались удивительные люди. В соседнем доме на нашей улице инвалид, у которого была только одна рука, смог построить во дворе дома небольшую пристройку к коллективным сараям и в ней изготавливал на продажу деревянные рамы.
Вернувшихся с фронта приглашали в школы, где они выступали перед учениками с личными воспоминаниями о войне.
Напоминанием о войне были также некоторые объекты на улице Красные зори и в её окрестностях. В школе №8 размещался госпиталь. Из-за этого мои ровесники, жители улицы Красные зори, хотя формально были приписаны к школе №8, с 1948 по 1952 годы фактически учились в школе №7 (около посёлка 11-й годовщины Октября). На задворках улицы, по западной стороне, со времён войны была огороженная глухим забором просторная территория тира, на которой располагалось небольшое здание с бойницами и напротив него насыпной холм высотой 2-3 метра, видимо, для приёма пуль, летящих в сторону мишеней. После войны тир не использовался, и вскоре эту территорию отдали под коллективный сад.
Кроме крупных объектов, о войне напоминали также мелкие «сувениры» – находки в виде затворов от винтовок, ручек и корпусов от ручных гранат, противогазов и т.п. Из ручек гранат мне нравилось извлекать капсулы с поражающими элементами, похожими на монеты. Люди постарше отдавали предпочтение коробкам от противогазов – их использовали в качестве посуды, например, для сбора ягод.
Иногда такие «сувениры» приводили к неприятным последствиям. Расскажу один случай. Мне было шесть или семь лет. Мама попросила набрать в прилегающем к улице лесочке сосновых шишек и хвои для печки. Я выбирал места, где иголки лежали толстым слоем, в основном на дне «дудок», сгребал их и загружал в корзину. Вскоре полную корзину я передал маме, а сам отошёл к двери кухни. Мама сняла с плиты конфорку и через открывшееся отверстие стала засыпать в печку содержимое корзины. Неожиданно раздался сильный хлопок, дверца печки резко распахнулась, в кухню выбросило сноп огня с дымом и... я потерял маму из вида. Меня мгновенно охватил ужас – я подумал, что она погибла. К счастью, через несколько секунд дым немного развеялся и я увидел живую маму, которая стояла с той стороны печки, где не было дверцы. Моей радости не было предела.
В заключение
Добрым словом вспоминаю школу №8 и металлургический техникум, в стенах которых прошли мои сознательные выксунские годы, преподавателей. Однокашники, буду рад услышать ваши голоса! Мой телефон: 8-905-716-77-59.
Фото Вячеслава Скороделова
